Поговорив по телефону, Игнатьев так и остался стоять у окна, глядя на заснеженную улицу. Ощущение победы над Соколовским не приходило. Наоборот, оставалось ощущение, что он увяз ногами в болоте и все погружается куда-то. Вязкая цепкая тина не отпускала. Неожиданно за спиной раздался Катин голос. Катя пришла к нему – он даже не предполагал, что такое может произойти. После их ссоры… – Неужели ты собрался встречать Новый год здесь? – Рабочий день еще не окончен. Торги на бирже вовсю идут, – начал он объяснять. – Или потому что дома никого нету? – вздохнула Катя. Отец отвел глаза, и Катя добавила: – Пап, я пришла за тобой. Мама ждет дома. А еще… Мне кажется, я сделала большую глупость. – Только не говори, что вы с ним поженились! – Игнатьев подошел к дочери: – Или… ты… от него? – Нет! Нет. Дело совсем в другом. Мне кажется, я тебя подвела. Понимаешь, Игорь знает, что ты дал деньги на мои квесты. – Игорь… Соколовский? – Да, он знает, что ты дал мне деньги, не посоветовавшись с советом директоров. – Почему вы вообще об этом заговорили? – сердито спросил Игнатьев. – Потому что я хотела отдать тебе деньги, чтобы больше не зависеть. Он стал предлагать помощь, спрашивать, что и как. – Но… Какое ему вообще дело… Зачем? – Он тут же позвонил кому-то и рассказал об этом. Как будто это что-то очень важное. Папа, прости меня. Это какая-то глупость, я уверена, все можно исправить, ведь можно? Хочешь, я пойду сейчас к нему и скажу, что он не имеет никакого права использовать то, что стало ему известно в частной беседе, хочешь? – Молодец, что рассказала. – Пап. Папа… Я люблю тебя, – тихо сказала Катя. Казалось, что отец и дочь наконец заключат друг друга в объятия и рухнет стена между ними, которая росла столько лет. Но в коридоре зазвучали торопливые уверенные шаги, дверь распахнулась еще шире, и в кабинет Игнатьева вошел Соколовский, держа под мышкой ноутбук. – Добрый вечер, Аркадий Викторович, – деловито приветствовал Игнатьева Игорь. – Не помню, чтобы я назначал тебе встречу. – Я сам ее назначил, – ответил Соколовский и поставил ноутбук на стол. – Сегодня вашей фирме, Аркадий Викторович, был объявлен эвент оф дефолт. Всего пару часов назад. – Кем? – прищурился Игнатьев. – Мной, – спокойно ответил Соколовский. – На том основании, что на сегодняшний день держатель основного долга вашей компании – я. Игнатьев ошарашенно вытаращил на Соколовского глаза: – Ты меня обманываешь. – Я говорю правду, – заверил его Соколовский. – Ты не мог скупить мои облигации! У тебя нет денег! Ты взял кредит под компанию отца! И ты все потратил на то, чтобы войти в состав совета директоров моей компании! Я проверил! – Ошибаетесь. Я хотел, чтобы вы так думали. Но на самом деле, чтобы войти в состав директоров вашей компании, я потратил всего несколько часов. Я договорился со всеми вашими миноритариями и получил право управлять их долей совершенно бесплатно. Так что не надо за меня переживать, Аркадий Викторович. У меня были деньги, чтобы скупить ваши облигации. И по-прежнему есть. Чего не скажешь о вас. – Ты о чем? – Игнатьев понял, что уже не знает, чего ему ждать от Соколовского. – Подумайте. Если не ошибаюсь, недавно вы произвели одну очень дорогую покупку. – Соколовский с удовольствием смотрел, как Игнатьев медленно опускается в кресло. – Я ходил к вам на собрания. Подавал на вас иски в суд. Попытался увести у вас помещения под магазины. И вы не выдержали. Совершили эту совершенно ненужную вам сделку. Ради которой вам пришлось выпустить облигации. И потратить весь кэш. – Сукин ты сын… – прошипел Игнатьев. – Но вернемся к сегодняшним событиям, – как-то особенно торжественно произнес Соколовский. – Как держатель основного долга я имел полное право объявить вам эвент оф дефолт. Основание – незаконный перевод двух миллионов долларов компании «К-Квест». Этот перевод не был одобрен советом директоров, однако вы его совершили. И поэтому я, как основной держатель долга, требую немедленного его погашения. Игнатьев побледнел до такой степени, что Катя наконец не выдержала и подбежала к отцу: – Пап? Тебе плохо? – И что дальше? – отстраняя дочь, спросил Игнатьев у Соколовского. – Прекрати! – закричала Катя. – Пусть он говорит, – зло процедил сквозь зубы Игнатьев. – Я позаботился о том, чтобы об объявлении вам эвент оф дефолт моментально стало известно на рынке, и… – Игорь развернул ноутбук экраном к Игнатьеву. Там был открыт сайт биржи. – Вот что происходит сейчас с вашими акциями. – И ты использовал для этого мою дочь, – не отрывая взгляда от экрана, сказал Игнатьев. – Потому что у меня не было другого выхода. – А как насчет того, чтобы просто оставить отца в покое? – Так же как он оставил моего? – спросил Соколовский. – Прости, Катя. Я не хотел тебя впутывать в это. Но так вышло. – Я тебе не верю! – выпалила Катя. Соколовский достал свой телефон, записную книжку, стал там что-то искать. Игнатьев, глядя на него с ненавистью, снова заговорил: – Когда ты вышел из СИЗО, я подумал, что надо попробовать тебя простить. Если бы ты только держался подальше от меня и от моей дочери… Но ты… ты сам виноват! – Илья Сергеевич, – сказал Соколовский в трубку, – покупайте. – Что ты сейчас сделал? – Я вам отомстил, – просто ответил Соколовский. – Вот и все, Аркадий Викторович. Из держателя основного долга я превратился в держателя основного пакета акций этой компании. А после юридических формальностей я буду владельцем. – Ты закончил? – борясь со слезами, спросила Катя. – Доволен? Пап… – Теперь вы только менеджер. Если попробуете вмешаться и как-то изменить ход событий – я вас посажу. Поэтому мой вам совет: просто смиритесь. – Папа, не слушай его! – тормошила Игнатьева Катя. – Наверняка есть какая-то лазейка, да? – Браво, Игорь! – Игнатьев неожиданно улыбнулся и картинно захлопал в ладоши. – «Пять» по бизнесу! – Андрей Викторович, вы вообще поняли, что сейчас произошло? – Это ты ни хрена не понял, – засмеялся Игнатьев. – Думаешь, что отобрал у меня мой бизнес? Черта с два! Все это время ты старательно воплощал чужой план! И поэтому фирма теперь не моя. Но она и не твоя, Игорь! – А чья же? – Отобрав у меня компанию, ты подарил ее другому человеку! Есть договоренность… – Что вы несете? – перебил Игнатьева Соколовский. – Какой другой человек?! Какая договоренность? – Узнаешь! – Я вам не верю! – начиная пугаться, ответил Игорь. – Да ты сам не понимаешь, во что ты влез! Мы с тобой теперь одинаковые – с пустыми карманами! И еще: я не убивал Аню! Твою мать убил не я! – А кто? – Тот самый человек, который теперь будет владеть твоей и моей компаниями. У него много имен. Но одно имя все знают… Палец надавил на спусковой крючок винтовки с оптическим прицелом, и пуля понеслась вперед, к своей жертве. Стекло в кабинете Игнатьева треснуло, и в нем образовалась неровная, страшная дырка. Соколовский повернулся к Игнатьеву в тот момент, когда он уже падал на ковер своего кабинета с пробитой пулей головой. Катя с визгом бросилась к отцу и упала на его тело. Соколовский, все еще не веря в реальность происходящего, смотрел то на окно, то на тело Игнатьева. И в этот момент у него зазвонил телефон. Почему-то стало понятно, что это разгадка, это объяснение. По крайней мере, Соколовский ответил автоматически: – Да? – Здравствуйте, – сказал в трубке мужской голос. – Аркадий не успел нас представить. Меня зовут Фишер. – Зачем ты его убил? – прошептал Соколовский, который никак не мог смириться с тем, что произошло. – Он нам мешал. Мы ведь давно с вами связаны. Это я вытащил вас из СИЗО. Не стоит меня слишком сильно за это благодарить. Соколовский подбежал к простреленному окну, но увидеть стрелка было немыслимо. – Что тебе от меня надо?