Петров с готовностью стал кивать, глядя затравленно. Вика отвернулась и взяла из рук Соколовского фотографию. – Что же за секрет у нее такой маленький? – Поехали – проверим? – предложил Королев. Удивленный приездом полицейских, Ушаков ничего не сказал, только посторонился, пропуская их в квартиру. – Ничего страшного, Вадим Петрович, – поспешно успокоила хозяина квартиры Вика. – Нам нужно еще раз кое-что осмотреть в квартире. – Пожалуйста, осматривайте, если нужно, – растерянно ответил Ушаков. Родионова и Даня наклонились и стали смотреть, как Соколовский, закатав рукав, засунул руку в аквариум и шарит среди руин игрушечного замка. Ушаков попытался вмешаться, испугавшись за своих рыбок, но его быстро успокоили и велели постоять в сторонке. Наконец Игорь с довольным видом извлек из-под воды миниатюрную камеру, стряхивая с нее воду. – Вот это улов, – усмехнулся Даня. – Как вам, а? – Не понимаю, – промямлил Ушаков. – Это что, видеокамера? – Вы угадали. Она самая, – опуская рукав, ответил Соколовский. – Но что она делает у нас в аквариуме? – То есть вы ее в первый раз видите, – констатировала Родионова. – Сомневаюсь, что ее установили сами рыбки. – Я ее в первый раз вижу. Рыбками занималась Настя, я их как-то не очень. Ну, кормил иногда, когда Настя просила, но не разглядывал, что там у них. – Ушаков помедлил и добавил: – Тогда вы хотите сказать, что это сделала Настя? Но зачем? Бред! За кем она могла следить, что снимать?! Когда они сели в машину, Вику наконец прорвало. Она стала объяснять, что никаких доказательств того, что Ушакова погибла не в результате несчастного случая, нет. И отдел не может заниматься впустую одним делом столько времени. И «тролль» с его писаниной – не доказательство, потому что в переписке не было призывов покончить с собой, и со стороны Ушаковой тоже не было никаких ответов и намеков, что она доведена до отчаяния. И камера в аквариуме – не доказательство. Ясно, что Ушакова была повернута на селфи. – А по-моему, надо писать заключение и закрывать дело, – согласился Королев. Соколовский сидел и молча смотрел в окно. Вика отчего-то покусывала губу, уставившись на него. Хмурый Даня тоже поглядывал то на Вику, то на Мажора, с которого его невеста просто не сводила глаз. Наконец Вика заявила с раздражением в голосе: – Игорь, до конца дня ты либо находишь, что тут не так, либо мы пишем заключение о несчастном случае. – Слушаюсь и повинуюсь! – откровенно обрадовался Соколовский и открыл дверь, чтобы выйти из машины. – Клоун. Петров смотрел в подзорную трубу, когда в дверь снова позвонили. – Опять вы! Я же все рассказал, я раскаялся, зачем вы меня терзаете?! – взмолился он. – Натура такая подлая, – отталкивая хозяина от двери и проходя в комнату, ответил Соколовский. Развернувшись к Петрову, он вытащил из кармана камеру в пакетике и потряс ею перед носом хозяина квартиры. – Господин Петров, что вы можете сказать по поводу вот этой штучки? – Это какая-то видеокамера, и я в первый раз ее вижу. – А если подробнее? – Соколовский уселся в кресло и положил ногу на ногу. – Что за видеокамера, зачем видеокамера, принцип действия? – Ну-у. – Петров присмотрелся и пожал плечами: – Обычная, недорогая, Китай. С функцией стриминга видеосигнала. То есть она то, что снимает, не хранит, а сразу пересылает. – Куда пересылает? – В Интернет, – еще активнее пожал плечами Петров, как будто хотел подчеркнуть, что говорит о вещах обыденных и все это само собой разумеется. – Показывает сразу в онлайн-режиме. – Зачем? – ледяным тоном, не реагируя на ужимки Петрова, спросил Соколовский. – Ну как зачем? – удивился хозяин квартиры. – Ну, это же вебка! Она сразу транслирует, что снимает. Девчонки раздеваются или в душе моются, а ты как бы подглядываешь. – М-да. – Соколовский сделал лицо умудренного жизненным опытом старца. – Больное поколение, инвалиды рунета. Давай, Леша, открывай страничку Ушаковой. Меня интересует вся ее социальная жизнь за последний год. Через некоторое время нашлись фотографии, где Ушакова снята с какой-то приятной молодой женщиной явно моложе тридцати лет и с хорошими формами. А вот и фотография, где они обнимаются, как лучшие подруги. Пожалуй, так и есть, думал Соколовский. А вот это уже совместный отдых. Оп! А вот и Ушаков обнимает жену и ее подругу. Вместе отдыхали? По крайней мере, Вадим Петрович эту подругу знает. – Ну, – Соколовский откинулся на спинку второго кресла, рядом с Петровым, – что мы имеем? Что, судя по снимкам Ушаковой, у нее была некая подруга. Вот эта, которая до определенного момента регулярно появлялась на фотографиях вместе с нашей фигуранткой. А потом, месяц назад – перестала. А неделю назад Ушакова установила в аквариуме видеокамеру. Что даже звучит абсурдно. Так что это за Ульяна? Соколовский щелкнул пальцем по экрану и посмотрел вопросительно на Петрова: – Ну, колись, юный извращенец и любитель пухлых женщин. – Я ее не знаю, – прижал руки к груди Петров. – Видел на фотографиях, но в переписке не обсуждал. А на старой работе я ее не видел. – А вот Ушакова про нее что-то такое знала, – закинув руки за голову, задумчиво сказал Соколовский. – Ну, или узнала, месяц назад. Любопытно. Игорь снова стал просматривать фото, где Анастасия Ушакова снималась вместе с Ульяной, потом появилось их фото втроем с мужем. – Слушай, Леха, – задумчиво сказал Игорь, – ты с аккаунта Ульяны можешь написать Ушакову? Как будто это она ему написала? – Ну да. – А в обратную сторону? От него – ей? – Теоретически? – нахмурился Петров, заподозрив неладное. – Строго теоретически, – заверил его Соколовский. Ушаков сидел в кабинете и, понурившись, смотрел в стол перед Родионовой. Пряников стоял над ним, как грозовая туча, и сверлил суровым взглядом затылок несчастного супруга. Аверьянов и Королев с шумом ввалились в кабинет и, увидев эту немую сцену, замерли у входа. – Оп, а это чего у нас? – первым спросил Даня. – Да вот господин Ушаков пришел дать признательные показания, – постукивая ручкой по крышке стола, ответила Вика. – Да, – как-то поспешно стал уверять Ушаков, подняв глаза на Пряникова и двух вошедших оперативников. – Я уже сказал вашей коллеге. Она… не выпала. Это я… ее столкнул. Жека присвистнул и опустился на стул возле Даниного стола. Ушаков тер виски, багровел, хмурился. Ему явно тяжело было говорить и переживать все это заново. Он сжимал голову руками и еле слышно твердил: – Арестуйте меня. Я подпишу все, что нужно. Протокол там или что надо. Я виноват. – Даня, дай ему бумагу и ручку, – приказал Пряников. – Раз так – пишите. Мы не против. Опишите, как все было. В деталях. Кивнув, Ушаков начал писать. Жека и Даня только недоуменно переглядывались. Вика смотрела на Ушакова с какой-то недоверчивостью, а Пряников снова принялся расхаживать по кабинету, засунув руки в карманы. Никто не обратил внимания, что под окнами рыкнул мотор машины, взвизгнули тормоза. И только когда от сильного толчка распахнулась дверь кабинета, все всполошились и с удивлением уставились на дверь, в которую Соколовский пытался завести какую-то молодую женщину. Женщина отпихивала его и требовала ответа: – Это что? Что это все значит? Это же машина Вадика там стояла, внизу? – А это значит, Уля, – ответил Соколовский, продолжая заталкивать женщину в кабинет, – что Вадик тебя по-настоящему любит. Хотя бы этому ты можешь радоваться. Ушаков при виде женщины вскочил со стула, но Королев толкнул его на место и встал рядом. – Мажор? Как ты вовремя, у нас тут гражданин в убийстве жены сознался. Пряников с недоумением наблюдал, как Ушаков смотрит на женщину и как та смотрит на Ушакова. – Игорь, это кто? – наконец строго спросил подполковник. – А это у нас второе признание сейчас будет, – заявил Соколовский, силой усаживая Ульяну на стул. – А упрямство будет рассматриваться как отягчающее обстоятельство. Ну? Женщина опустила голову и неожиданно разрыдалась, говоря при этом: «Вадик, Вадя». Ушаков побледнел и возмутился визгливым голосом: – Зачем вы ее сюда привезли? Господа, я признаю свою вину, это я убил свою жену! – Она просто не хотела слушать, – сквозь рыдания выдавила из себя Ульяна. – Кто? – тут же ухватилась за эти слова Родионова. – Настя… – Игорь, ну-ка расшифруй этот ребус, – потребовал Пряников. – Видите ли, час назад им обоим пришло одинаковое сообщение. Ему – от нее. Ей – от него. Все недоуменно переглянулись и стали смотреть на Соколовского. Даже Ульяна уставилась на него с неприкрытой злостью. – Какая же ты сука, – прошептала она. Соколовский спокойно выдержал взгляд женщины и продолжил рассказывать.