– Кто это вас так? – спросил врач лейтенанта, сидящего на кушетке. – Познакомился с местными полицейскими – буркнул лейтенант – кажется, у меня крыша едет от обезболивающего. Ничего серьезного нет, док? – Нужно сделать рентген, ваше состояние мне не особо нравится. В полиции работают профессионалы, могут быть затронуты внутренние органы. Так что – на авианосце не вздумайте сбегать из лазарета, это может быть очень серьезно. – Спасибо, док. Вернулся Уильямс. – С вашего позволения, сэр, я забираю вашего пациента. Миллер, пошли. Лейтенант Аллен отметил, что даже у себя в посольстве – пешаварский резидент придерживается правил конспирации и в присутствии врача назвал не его настоящую фамилию имя, а первую, пришедшую на ум. Они прошли по этажам посольства, все носились как встрепанные, места не хватало и сидели чуть ли не на головах друг у друга. Как это часто и бывало в проблемных странах – большинство персонала посольства составляли не американцы. Это представители мелких стран типа Хорватии или Грузии, которые хотели заработать американское гражданство и ради этого готовы были подставлять себя под пули: все больше таких было и в армии. Ничего хорошего в этом – лейтенант не видел… Крыло, где находилась резидентура ЦРУ, охраняли отдельно, морские пехотинцы, как и на улице вооруженные автоматами. Стальная дверь перекрывала коридор: при штурме она должна была дать несколько минут, чтобы уничтожить документы. У Аллена с собой не было никаких документов, для того, чтобы урегулировать ситуацию – пришлось вызывать местного начальника станции, одного из немногих, кто имел право проводить по своему пропуску гостей. Боялись шахидов, попытки проникновения уже были, правда, про это по телевизору не говорили. Они зашли в комнату, сильно похожую на допросную, только не в пакистанском полицейском участке, а в американском. Перебросившись несколькими словами с Уильямсом, начальник станции Виденс оставил их одних. Его непосредственный шеф – разлил по стаканам местную минералку, прошелся по комнате будто бы в раздумье. – Сам то понял, как попал? – резко спросил он. – Да, сэр. – За гибель старшего агента по головке не погладят ни меня, ни тебя. Ты лицо прикомандированное, с тебя спроса меньше, основной спрос с меня. Но и тебе не поздоровиться – о карьере можешь забыть. Поэтому – давай с самого начала, четко и подробно. Надеюсь, эти пакистанцы не вышибли из тебя остатки мозгов. Аллен начал рассказывать. Рассказывать то особо было и нечего: приняли объект, потом торчали и ждали его, потом вышел объект, поймал такси. Они вышли на связь с Лэнгли, с оперативным центром, они подключили спутник к операции по слежению, и визуального контакта с объектом не было, они вели его по указаниям со спутника. Потом – он привел их в Хаятабад, они услышали выстрелы и старший агент Даббер… – Стоп, парень. Теперь по интересующим меня моментам. На связь с Лэнгли выходили ты или Даббер? – Даббер, сэр. – А зачем? Не такой уж и сложный объект. – Не знаю, сэр. Может быть, мистер Даббер подумал, что ведя объект одной машиной легко засветиться? В конце концов, спутниковое время было нам его дали, разве не для этого создан центр слежения? – Легче, парень. Я пока тебя ни в чем не обвиняю. Значит, спутник задействовал Даббер, так? – Да, сэр. – И потом он приказал тебе отрываться. – Да, сэр, и мы свернули, как только спутник установил контакт. – И дальше вы вели объект вне прямой видимости. – Так точно, сэр. – Получатся, могло быть так, что объект мог выпрыгнуть из машины и уйти от преследования, верно ведь? – Да, сэр, но зачем ему это делать, если он видит, что слежки нет. А вот если бы он увидел что за ним идет пикап с двумя мужчинами – он вполне мог бы запаниковать и выпрыгнуть даже на ходу. И тогда все наблюдение полетело бы к чертям, он от нас вполне смог бы оторваться на улице, а нас бы просто могли растерзать. И кроме того, он нигде не останавливался? – А на светофорах? А пробки? Аллен почувствовал, что резидент прав. – Да, сэр, верно. – То есть ты допускаешь, что за то время, пока машина была вне зоны визуального контакта, в нее могли что-то передать, или наоборот, что-то забрать, верно? Аллена начало это беспокоить, он не понимал, куда клонит Уильямс, но инстинктивно чувствовало, что это не к добру. – Полагаю, что да, сэр. – Когда вы въехали в Хаятабад, кто был за рулем? Даббер или вы? – Я, сэр. – А Даббер вам подсказывал, куда ехать? – Нет, сэр, я сам видел куда ехать. У нас же был навигатор, там спутник передавал данные по машине. – Хорошо. Вы по навигатору видели, куда ехать. Что было потом? – Потом машина с объектом остановилась, и я тоже остановился. Потом Даббер приказал ехать вперед – и в это время мы услышали выстрелы. – Выстрелы? Какие выстрелы? – Приглушенные такие, сэр. – Сколько их было? – Сначала один, сэр. Мистер Даббер как раз запрашивал дополнительные данные, он не хотел идти без картинки сверху… я имею в виду со спутника, сэр. – Я хорошо знаю, что это такое. Что было дальше? – Дальше мистер Даббер бросил спутник… ну телефон, сэр. Схватил автомат и побежал. Там еще начали стрелять, в том числе из дробовика. – А куда побежал мистер Даббер, лейтенант? – вкрадчиво спросил Уильямс – разве у вас была санкция на какие-то активные действия, а? – Нет, сэр. Но разве согласно внутреннему протоколу старший агент не имеет права принимать решения самостоятельно в критической ситуации? – Критическая ситуация, лейтенант, это когда ты едешь по дороге – и вдруг в следующий момент понимаешь, что ты лежишь в одном месте, а твои ноги совсем в другом. Или если какой-нибудь ублюдок, зачем-то намотавший полотенце на голову – хлещет по тебе очередями из АК-47. Вас не обстреливали, вас вообще не обнаружили, а выстрел… это могло быть что угодно, не обязательно даже выстрел. Кстати – кто принес в машину автоматы? – Я, сэр. – Зачем? Разве это было санкционировано. – Сэр, помните эль-Фаллуджу[14]? Я тогда был прикомандирован к посольству в Багдаде, прибыл туда одним из первых… – Так-так-так. Стоп! Вот с этого все дерьмо и начинается. Когда простые исполнители – начинают думать, что раз они таки крутые вояки, старшим подчиняться и необязательно вовсе. С этого начинается все дерьмо. Итак, я не санкционировал выдачу штурмового оружия, это была простейшая операция, но вы принесли в машину два автомата Калашникова. Старший агент Даббер услышал стрельбу, а может и не стрельбу вовсе, решил, что там снимается ковбойский фильм, а ему надо скакать на помощь. Что было дальше? Лейтенанту не понравились последние слова – хотя бы потому, что Даббер погиб и погиб он на боевом посту. Но он понимал, что они влипли и правду искать – совсем не время. – Потом сэр я услышал еще выстрелы, в том числе из автомата Калашникова и понял, что мы влипли. Я как раз докладывал в Лэнгли и… – В Лэнгли? Лейтенант понял, что это была еще одна ошибка – докладывать надо было на местную станцию. Выход на центральный офис без санкции начальника местной станции – серьезное прегрешение. – Сэр, получилось так, что мистер Даббер обсуждал возможность получения картинки со спутника, когда все началось. Я был вынужден взять трубку и доложить, что происходит, вызов сделал не я. Уильямс махнул рукой, все это время он ходил из угла в угол. – Легче, парень, все равно уже вляпались. Что было потом? – Я схватил автомат, побежал на звук выстрелов. Пробежал через проезд, выбежал на соседнюю улицу. Увидел парня с автоматическим ружьем, а рядом лежал мистер Даббер… на асфальте лежал. Я выстрелил в этого ублюдка с ружьем, и… – Стоп. Вы в него выстрелили – а как вы определили, что он представляет опасность? – Сэр, были звуки стрельбы, в том числе и из ружья. Он смотрел в ту сторону, где лежал агент Дарби и перезаряжал ружье. Это законное применение. Уильямс вздохнул. – Этот парень окажется охранником одной из вилл, который выбежал посмотреть, что происходит, стрелял в бандитов или просто заряжал ружье. А вы его застрелили. – Сэр, но это не так. – Да какая сейчас разница. Так – не так… Что было дальше? – Сэр, потом я увидел, что агент Даббер лежит на земле, в крови. Он был мертв, ему уже нельзя было помочь, я проверил. Я взял его автомат и побежал дальше. Местные показали мне, куда скрылся танго, я побежал туда. Увидел бегущего человека с мешком, крикнул «стой!» – он не остановился, тогда я в него из автомата выстрелил. Он упал. – Мешок, парень? – Да, сэр, мешок. Этот ублюдок педерастический, Халид – он мешок тащил. Когда я его подстрелил – я его вспорол, сунул руку – там деньги были. – Деньги? Ты уверен? – резидент с усмешкой смотрел на него.