— Йен… — Молчи… Прошу тебя… Прикосновение ее гладкой, холодной кожи, электризующие пальцы и ладонь. Дрожь вдоль спины, в которую впились ее ногти. Со стороны костров крики, пение, свист, далекий туман искр в пурпурном дыме. Ласка и прикосновение. Ее. Его. Дрожь. И нетерпение. Плавное прикосновение ее бедер, охватывающих его, стискивающих замком. Беллетэйн! Дыхание, разрываемое на вздохи. Вспышки под веками, аромат сирени и крыжовника. Майская Королева и Майский Король? Кощунственная насмешка? Беспамятство? Беллетэйн! Майская Ночь! Стон. Ее? Его? Черные локоны на глазах, на губах. Сплетенные пальцы дрожащих рук. Крик. Ее? Черные ресницы. Мокрые. Стон. Его? Тишина. Вечность в тишине. Беллетэйн… Огни по самый горизонт… — Йен? — Ах, Геральт… — Йен… Ты плачешь? — Нет! — Йен… — Ведь я обещала себе… Обещала… — Молчи. Не надо. Тебе не холодно? — Холодно. — А теперь? — Теплее. Небо светлело в пугающем темпе, черная стена леса выострила контуры, выглянула из бесформенного мрака четкая, зубчатая линия верхушек деревьев. Выползающий из-за них голубоватый предвестник зари разлился вдоль горизонта, гася лампадки звезд. Стало холодней. Он крепче прижал ее, накрыл плащом. — Геральт? — У? — Сейчас рассветет. — Знаю. — Я тебя обидела? — Чуточку. — Все начнется сначала? — Это никогда не кончалось. — Пожалуйста… Я начинаю чувствовать себя… — Молчи. Все прекрасно. Запах дыма, плывущего по вереску. Запах сирени и крыжовника. — Геральт? — Да? — Помнишь нашу встречу в Пустульских Горах? И того золотого дракона… Как его звали? — Три Галки. Помню. — Он сказал нам… — Я помню, Йен. Она целовала его в то место, где шея переходит в ключицу, потом положила туда голову, щекоча волосами. — Мы созданы друг для друга, — шепнула она. — Может быть, предназначены? Но ведь из этого ничего не получится. Жаль, но когда рассветет, мы расстанемся. Иначе быть не может. Мы должны расстаться, чтобы не обидеть друг друга. Мы, предназначенные друг другу. Созданные друг для друга. Жаль. Тот или те, кто создавал нас, должны были позаботиться о чем-то большем. Одного Предназначения недостаточно, его слишком мало. Необходимо нечто большее. Прости меня. Я должна была тебе это сказать. — Я знаю. — Я знала, что не было смысла любить друг друга. — Ошибаешься. Был. Несмотря ни на что. — Поезжай в Цинтру, Геральт. — Что? — Поезжай в Цинтру. Поезжай туда и на этот раз не отказывайся. Не делай того, что сделал тогда… Когда ты там был… — Откуда ты знаешь? — Я знаю о тебе все. Запомнил? Поезжай в Цинтру, поезжай туда как можно скорее. Грядут тяжелые времена, Геральт. Очень тяжелые. Ты обязан успеть… — Йен… — Молчи, прошу тебя. Холодает. Все холодней. И светлее. — Не уходи. Дождемся утра… — Дождемся. 4 — Не шевелитесь, господин. Надо сменить повязку, потому как рана кровоточит, а нога страшно опухла. О боги, как это паршиво выглядит… Надо как можно скорее добыть лекаря… — Чихал я на лекаря, — простонал ведьмак. — Давай сюда мой сундучок, Йурга. Вон тот флакон. Лей прямо на рану. О дьявольщина!!! Ничего, ничего, лей еще… О-о-ох! Лады. Заверни покрепче и накрой меня… — Распухло, господин, все бедро. И горячка бьет. — Чихал я на горячку. Йурга? — Да? — Я забыл тебя поблагодарить… — Не вы, господин, должны благодарить, а я. Это вы мне жизнь спасли, меня защищая, урон понесли. А я? Что я такого сделал? Человека раненого, без чувств, перевязал, на воз положил, не дал помереть? Обычная штука, господин ведьмак. — Не такая уж обычная, Йурга. Меня уже бросали… в подобных ситуациях… Как пса… Купец, опустив голову, помолчал. — Оно, конечно, так, отвратный нас свет окружает, — пробормотал он наконец. — Токмо это не повод, чтобы все мы паршивели. Добро нам требуется. Этому меня учил мой отец, тому же я своих сынов учу. Ведьмак молчал, рассматривая ветви деревьев, висящие над дорогой и перемещающиеся по мере движения телеги. Бедро рвало, но боли он не чувствовал. — Где мы? — Перешли вброд речку Траву, едем по Мехунским Лесам. Это уже не Темерия, а Содден. Вы проспали границу, когда таможники в телеге шуровали. Ну, скажу вам, охали они, видя вас, сильно. Но старший над ними знал вас, без задержки велел пропустить. — Знал меня?