— Не называй меня так, — шиплю я. — Из-за этого мы оказались в такой ситуации. — У тебя были неприятности? — спрашивает он, его лицо бледнеет. Я закатываю глаза, как он умудрился не заметить напряжение последних дней? — Да, конечно, — я грубо толкаю его в плечо, и он отшагивает назад. — Как ты мог назвать меня Линой перед двором? Перед моей матерью? — спрашиваю я. — Мне жаль, — говорит он, приближаясь, чтобы схватить меня. Я отталкиваю его руки. — Сожалений недостаточно. Ты должен понять важность того, что ты сделал. Единственные люди, которые зовут меня Линой, это моя семья, и один очень старый человек, который знает меня с рождения. Весь двор считает, что мы… любовники, — говорю я. — Что? Поэтому всё так странно? — он вскидывает руки вверх. — Дерьмо. Он может понять, какую бурную реакцию это вызовет. — Я звал тебя Линой в моём сознании в течение месяцев. Имя само собой выскользнуло. Пожалуйста, скажи, что я могу сделать, чтобы это исправить. Я слышу приближающиеся шаги впереди. Я утаскиваю его с тропинки в деревья, пока мы не скрываемся из виду. — Ничего нельзя сделать, кроме того, что я уже делаю. Нас не могут видеть вместе, — говорю я. В течение долгого мгновения Кедрик смотрит на меня. — Я разрушил всё, не так ли? Как плохо тебе пришлось из-за этого? — Я привыкла к этому, — я пожимаю плечами. — Я принимаю твои извинения, — продолжаю я, желая сменить тему. — Примешь ли ты также моё торжественное обещание не делать этого снова? — спрашивает он. Я киваю. Он делает шаг вперёд и берёт одну из моих рук. — Я не уверен, что смогу также легко простить свою глупость, но спасибо тебе. Надеюсь, я не потерял твоё доверие. Он намекает на вопрос, и я знаю, что он специально озвучил его таким образом, чтобы я могла позволить себе не отвечать на него. Я также знаю, что осторожность не является одной из его сильных сторон, но он проявил себя в других отношениях. Я вспоминаю о своём намерении увидеть Аквина, и ухмылка растягивает моё лицо, когда в голове созревает план. Отмахиваюсь от мыслей о том, что скажет Оландон, когда узнает, и делаю шаг к Принцу. — Есть кое-что, о чём я тебе никогда не рассказывала, — я иду немного поодаль от него. — Кое-что очень важное для меня, но нечто такое, что также будет угрожать жизни другого человека, если он об этом узнает. В лесу слева от нас раздаётся треск, я пригибаюсь и чувствую, что Кедрик делает то же самое. Я вглядываюсь в деревья и жду, затаив дыхание. Мы оба ждём несколько минут, но больше никаких звуков не слышно. Возможно, это была просто упавшая ветка. Я отхожу назад, прижимаюсь к Кедрику и шепчу ему, не сводя глаз с леса перед собой, на всякий случай. — Мы должны оставить Малира и Рона, если ты не уверен, что они не расскажут Королю Джовану. Он кивает. — Идём, — говорит он, его тёплое дыхание щекочет моё ухо. Мы держимся вне поля зрения, обходим деревню краем, не заходя в неё, а затем, пригнувшись между зданиями, проскальзываем в приют через дверной проём. Я машу рукой Матроне и приветствую детей, пока мы идём, пробираясь к задней части здания. Это должно сбить с нашего пути всех, кто идёт следом. Я открываю заднюю дверь и вглядываюсь в Кауровый лес. Никого не видно. Я поворачиваюсь к Принцу. Он открывает рот, но я прикладываю палец к его губам. Он берёт мою руку и целует мой палец, а после переворачивает мою ладонь и кладёт другую на тыльную сторону руки. Горячая дрожь, которая начинает мне нравиться, пробегает по моему телу. Вырвавшись, я выскакиваю за дверь и бегу к лесу, Кедрик следует прямо за мной. После десяти минут я останавливаюсь и жду, пока Кедрик догонит меня. Через минуту я слышу шум его приближения. — К чему этот бег и сиротский приют? Он задыхается. У него длинные ноги, но я знаю, что он не так грациозен, как кажется на первый взгляд, и не привык перепрыгивать через лианы, которые ещё не упали с деревьев Каура. — Приют — это прикрытие для того, чем я занимаюсь на самом деле, — объясняю я. — А пробежка? Он кладёт руку на свою макушку, делая тяжёлые вдохи. Я смеюсь, моё дыхание совсем не сбилось. — Потому что так я могу быстрее добраться до Аквина. Я снова начинаю бежать, игнорируя странный рычащий звук, издаваемый им. В этот раз он держится ближе. Я не останавливаюсь до тех пор, пока не выскакиваю на поляну. На поляне стоит несколько зданий из Каура. Мой тренер в своё время был признан лучшим из Элитной стражи. Мы с Оландоном однажды слышали, как стражники говорили о нём. Я же считала его своим отцом, советником и лучшим другом. Раньше я притворялась, что он и его жена были моими бабушкой и дедушкой. Это было легко, потому что собственных детей у них не было. Я замедляюсь до прогулочного шага, чтобы Кедрик мог догнать меня. Когда он это делает, с него капает пот. Я забываю, что он не привык к этой жаре, и ощущаю небольшой укол вины за то, что заставила его бежать. Он молчит, просто осматривается вокруг, переводя дыхание. — Этот Аквин богат, — он вздыхает, как будто ему противен этот факт, немного лицемерно, учитывая, что он сам Принц. Мы поворачиваем за угол, и я замечаю Аквина, сидящего на своей любимой скамейке в тени. Обе его руки находятся на трости, а голова склонена. Я останавливаюсь перед ним. Кедрик смотрит на меня с поднятыми бровями. Я улыбаюсь. Он, наверно, думает, что Аквин спит. — Ты привела с собой компанию, Лина, — говорит Аквин, удивление окрашивает его слова. Десять перемен назад его голос можно было бы назвать глубоким, но время унесло часть его звучности. — Всё бывает в первый раз, — говорит он, открывая глаза и глядя на меня. Я вижу, как Принц догадывается, что это за человек. Его лицо озаряет внезапная ухмылка. Я качаю головой от его перепадов настроения. — Я привела Принца Кедрика понаблюдать за нашей тренировкой, — говорю я. — Брума, сам Принц Гласиума, не меньше. Ты доверяешь этому парню? Аквин продолжает смотреть на меня, совершенно не признавая Принца. Я улыбаюсь, когда Кедрик щетинится рядом со мной. — Да, доверяю. Я смотрю на Принца, а он смотрит на меня. — Понимаю, — говорит Аквин, вставая со стремительностью, свойственной гораздо более молодому человеку. Кедрик дёргается рядом со мной, делая полшага назад. — Переодевайся и встретимся для разминки, — бросает Аквин через плечо, направляясь к самому большому зданию из Каура. Я велю растерянному Кедрику следовать за ним, а сама отправляюсь в другое здание поменьше, чтобы переодеться. Я снимаю свою мантию и бросаю её на ширму, стараясь не сорвать вуаль. Небольшой комплект тренировочной одежды лежит на скамейке в углу, я натягиваю его. Это моя любимая одежда, даже лучше, чем платье тога. Нам пришлось адаптировать топ, который был слишком тесным в некоторых местах и очень легко позволял ухватиться за него в области талии. В результате получился лёгкий топ без рукавов, который заканчивается чуть выше подходящих чёрных брюк. В этой экипировке намного больше свободы, чем дают мои мантии. Эта одежда больше походит на то, что носят деревенские жители. И каждый раз, когда я её надеваю, моя неуверенность и страхи исчезают. Я становлюсь больше похожей на личность, которой хочу быть. По дороге я беру кожаный шлем, который завязывается под подбородком. Это единственный способ удержать мою вуаль на месте во время наших тренировок. Входя в самое большое здание, я вижу Принца, прислонившегося к стене, с неослабевающим восхищением разглядывающего массу оружия. В этом раскрывается настоящий гений Аквина. Именно благодаря своему уму он считался таким грозным бойцом. Комната от пола до потока заполнена различными устройствами. По всему помещению расположены панели, открыв которые, можно достать оружие или ловушку. Между ними находятся другие препятствия, такие как качающиеся брёвна, мешки с грязью, сетки и неровные поверхности. С потолка свисает ряд верёвок. Всем этим он каким-то образом управляет с помощью рычагов, расположенных по всей комнате. Когда я была маленькой, я считала, что это магия, но даже сейчас я не могу понять этого. Аквин очень охраняет тайну, как это работает. Аквин перетаскивает оборудование на место для нашей тренировки. Кедрик наблюдает за ним. Без сомнений, он предложил помощь, но получил резкий отказ от старшего мужчины. Принц смотрит на меня, когда я прохожу перед ним, а затем снова поворачивает голову к Аквину, только для того, чтобы мотнуть головой обратно в мою сторону. Его рот открыт, а глаза мечутся вниз вверх. Его взгляд на несколько мгновений задерживается на моей груди, а затем возвращается к моему лицу, когда я стою перед ним. Я с интересом наблюдаю, как краснеет его лицо. Я не видела его таким раньше. Я наклоняю голову в сторону и кладу руки на бёдра. — Готов увидеть мой секрет? Я отворачиваюсь от него и иду к центру поляны, оглядываясь, когда он не отвечает. Его горло напрягается, он сглатывает. Аквин начинает с лёгкой серии для разогрева моего тела. Все трудности, связанные с тем, что я отвлекаюсь на Кедрика, исчезают, как только Аквин ускоряет темп и начинает выкрикивать названия сложных ударов ногами и вращений. Вскоре моё тело начинает блестеть от пота. У заградительного столба я прыгаю обратно на устойчивую опору и останавливаю деревянный вал предплечьем. Аквин крутит поворотную стойку всё быстрее и быстрее, пока мои руки не расплываются, а свист приближающихся валов не сливается воедино, делая невозможным для меня предугадать, куда поместить руки. Вал ударяет меня в голову, и я бросаю на Аквина свирепый взгляд. Мы переходим к оружию, метанию и спаррингу, пока я не истекаю потом. Я могу глубоко вонзить рукоять кинжала в манекены, расставленные по комнате. Мой недостаток в том, что без звука у меня нет точности. Я могу попасть как в стену, так и в манекен. В спарринге с братом я сражаюсь, используя прикосновения, тепло, звуки его дыхания, шарканье ног и, конечно, свою память о его слабых и сильных сторонах в бою. Когда мы сражаемся на мечах, я прислушиваюсь к свисту при замахе и уже неплохо владею мечом, но Аквин по-прежнему настаивает на том, чтобы притуплять острие меча. Лук и стрелы похожи на метание кинжала, я могу нанести сильный удар, но не точный. Досадно, что у меня нет другого спарринг-партнёра. С тех пор как Оландон стал тренироваться со стражниками, он начал побеждать меня. Он научился бесшумно красться по тренировочной поверхности и дышит беззвучно, так что я слепа в отношении его позиции и следующей атаки. На самом деле я не могу жаловаться на трудности, которые доставляет вуаль. Без неё время моей реакции было бы сильно дольше. Я научилась реагировать инстинктивно, без раздумий. Аквин также думает, что остальные мои чувства усилились, из-за того, что одно из них не используется.