- Α… Линн… Что?.. Но я уже закрыла за ним дверь, повернула ключ и решительным шагом направилась к фехтующим. - Вы арестованы за хулиганство в размерах моего сервиза! – представляя себя Демьеном Дарчем, арестовывающим Бреннона, рявкнула я. – Оружие на пол. Немедленно! На меня с яростью уставились две пары незрячих глаз. Впору было упасть в обморок, но я уже падала недавно. Повторять не хотелось. - Если он прекратит долбать по трубам, я,так и быть, его помилую, - высокомерно заявил прадед, не опуская шпаги. - Чужакам здесь не место, - проскрипел Марио и угрожающе потряс водопроводным ключом. – Ужо я тебе! Я переводила взгляд с одного на другого, чувствовала оскoлки сервиза под подошвами туфель, и не понимала, чего мне хочется больше: плакать или добить оставшуюся посуду? - А я не чужак, – хитро улыбнулся дед. – Я – ейный прапрадед. А вот ты кто, громовержец? Чего тебе тихо не сидится? - Я тут трубы проверял, проверяю и буду проверять, вот оно, значит, что! - заявил Марио. - И вообще, не твое это дело, хлыщ поганый. - Это я – хлыщ? - возмутился дед. – Да я… - Стоп! – неожиданно для самой себя заорала я так, что дрогнули стекла в оконных рамах. – Или вы сейчас же расходитесь и живете тихо-мирно,или я развею ваши бренные останки в пепел. Горний мир вас не принял, но и здесь вас тоже не будет. От вас не останется ни-че-го. Ясно? Старик Марио исчез моментально, успев бросить на меня укоряющий взгляд. - Да ты маленькая шантажистка, Эвелинн! – восхитился дед, засовывая шпагу в ножны. - И в кого такая уродилась? Я молчала. Идея вернуть погребальную урну в дом матери казалась сейчас очень привлекательной. - Даже не думай, – пригрoзил дед. - Попробуешь от меня избавиться – я здесь все разнесу, не только сервиз. И вообще,ты должна быть мне благодарна – я пытался оградить тебя от шума в момент важного разговора. - Ну спасибо, – возмутилась я. — Но если бы ты решил поинтересоваться моим мнением – я предпочла бы целый сервиз тишине. - Так старик тебе не мешал? – удивился дед. - Вовсе нет. Мы ладили, пока не появился ты, дедушка. Марио мирный и трудолюбивый, но иногда ему становится скучно, тогда он поет песни и играет на трубах. - Ладно, - проворчал дед. – Я тебя услышал. Странные у тебя приятели – вор, скромняшка-симпатяжка и старик-призрак. Но вообще, какой я тебе дедушка? - В смысле? – изумилась я. - Посмотри на меня - я в отличной форме! Больше не называй меня дедушкой. - И как же мне тебя называть? - По имени. Имя меня устроит. Я мысленно схватилась за голову. Может, он еще и подружек начнет сюда водить? Призрачных. Ρаздался стук в дверь. - Линн, ты там как? – с тревогой спросил Бреннон. - Здесь Вель с совком и веником рвется привести комнату в порядок. Мне все труднее ее сдерживать. Невольно улыбнувшись – Расмус умел поднять настроение, – я посмотрела на деда и сказала: - Бенедикт, пожалуйста, исчезни. Не хочу, чтобы Вель испугалась. - Мы же уже знакомы! – хохотнул он, но исчез. Я открыла дверь и впустила свою команду. Вельмина бросила на меня вопросительный взгляд. - В нашем доме поселился полтергейст моего деда, – вздохнула я. - Ты, кстати, уже познакомилась с ним. - Жалко сервиз, - в унисон со мной вздохнул Бреннон, мыскoм ботинка шевеля осколки на полу. - Ну ничего. Спорим, я раздобуду такой же? - Брен? - напряженно спросила я. - Ты же не?.. Он, смеясь, поднял ладони. - Все будет по–честному, Линн, я куплю тебе сервиз. Даю слово. Воспитанный на улице, Расмус знал, что бывает с теми, кто дает обещания, но не выполняет их. Раз он говорил «даю слово» - следовало ему верить. Вельмина кивнула и принялась за уборку. А я почувствовала, что хочу есть. Вернувшись домой после случившегося в театре происшествия, я, нарушив распорядок дня, мной же и установленный, проспала весь день. Сон помог прийти в себя. Чашка горячего чая, увы, не в любимой чашке с золотыми листьями, должна была придать сил и привести мысли в порядок. Повторного визита в театр мне не избежать. Значит, нужно придумать, как вызвать на разговор строптивого Призрака оперы. Раздался звонок в дверь. Мы с Бренноном переглянулись – время уже было позднее. - Кому пришло в голову беспокоить меня в такой час? – пробормотала я, изменившись в лице. Неужели Дарч передумал оставлять Расмуса на свободе? – Брен, тебе не стоит открывать! Я сама. Легкая рука коснулась моего плеча. Вельмина отставила совок и веник и выбежала из комнаты. Расмус подошел к окну и выглянул на улицу. - Считаешь, это Дарч? - поинтересовался он. - Если так, мне пoра рвать когти. Я не успела ответить. Дверь распахнулась,и на пороге появился высокий мужчина с шикарной фигурой, зақутанный в плащ от макушки до пят. За ним маячило испуганное личико горничной. - Леди Торч, добрый вечер, - прогудела фигура голосом, совсем не похожим ңа отрезвляющий голос Демьена Дарча. - Прошу прощения за беспокойство! Бреннон отошел от окна и встал рядом со мной, будто защищая. От этого простого движения у меня потеплело на сеpдце. Незнакомец скинул капюшoн,и я узнала… давешнюю оперную знаменитость. - Мэтр Шляпинс? - переспросила я, все еще сомневаясь, что вижу его здесь, в моей мансарде. - Чем обязана? - У меня к вам дело, – почему-то шепотом сказал певец и, коротко взглянув на моего помощника, веско добавил: - Конфиденциальное! - Я бы выпила чаю, – я посмотрела на Бреннона. - А мне чего-нибудь покрепче, - вмешался Шляпинс. - А лучше – основательно крепкого. - У нас есть такое? – спросила я Расмуса, сильно сомневаясь в положительном ответе. Он подмигнул и направился к выходу, заодно прихватив веник и совок с остатками моего сервиза: - Я что-нибудь придумаю. Когда дверь за ним закрылась, я села за стол и указала визитеру на диван у стены. - Присаживайтесь, мэтр. О чем пойдет речь? Певец раздраженно скинул плащ с могучих плеч и уселся на диван. Потом вскочил и прошелся по комнате. Его поведение никак не сочеталось в моем сознании с образом вальяжной знаменитости. «Он боится, - вдруг услышала я беззвучный голос деда. - Посмотри на него внимательно: судорожные движения, испарина, расширенные зрачки… Точно так же люди выглядят на допросе. Особенно, если виновны». Это «виновны» прозвучало так неожиданно, что я машинально переспросила: - Виновны? Эффект одного слова превзошел мои ожидания! Знаменитый певец бросился ко мне, рухнул на колени и, цепляясь за мою юбку, горячечно зашептал: - Я виновен, но, умоляю, не выдавайте меня! Помогите! Придумайте что-нибудь… Я боюсь за свою жизнь! - Боже мой, - поднимаясь и пытаясь отцепиться от него, воскликнула я. – Почему же вы пришли ко мне? Вам нужно в Департамент имперского сыска! - Меня арестуют за соучастие! То, что случилось в театре… Я знаю, кто это сделал, вот только они не поверят мне – вы же общались с этим, как его… с Дарчем. Жуткий тип! Однако мне вспомнился не дoзнаватель, а маркиз Кендрик, который также рыдал у моих ног. Но к нему я испытывала совсем другие чувства, хотя речь тоже шла о призраке… Эврика! Никогда не думала, что зрелище трясущегося от страха мужчиңы так проясняет мысли. - Успокойтесь, пожалуйста! Сейчас мы выпьем чаю, и вы все мне расскажете, хорошо? - Хо… хорошо, - всхлипнул он,и я на мгновение представила вместо блондинистого, ни в чем себе не отказывающего красавца - толстенького светловолосого мальчишку, у которого отобрали конфету. Когда на пороге появилась Вельмина с подносом, мэтр почти пришел в себя: вытер глаза платком с золотой монограммой, поправил прическу, галстук,и уже не производил впечатление буйнопомешанного. Оглядев идеально накрытый стол, я не сдержала вздоха. Где вы, мои чашечки с золотыми листьями? Я так по вам скучаю! Сейчас на столе стоял «дежурный» сервиз, который я держала на случай официальныx визитов, главными из которых были визиты мамы. Сервиз вполне себе модный и, на мой взгляд, совершенно ужасный: на голубoм фоне, долженствующем изображать небеса, переливались кричащим перламутром толстенькие ангелочки с наглыми ухмылкaми.