Еще спустя час, рабочие откопали элегантный дубовый гроб и приступили к его извлечению из земли. Они краснели от натуги, вытягивая его из земли. — Тяжелый, зараза… — Ага, да еще и ручками за края цепляется! Пока они корячились, на меня бросал весьма красноречивые взгляды Стрельцов. Дубовый гроб, конечно, тяжелый, но не настолько, чтобы четверо взрослых мужиков доставали его с таким напрягом. И я был согласен с этим мнением. Что-то тут нечисто… Когда, наконец, извлекли этот огромный саркофаг, по какому-то недоразумению названный гробом, вокруг собрались все причастные, в том числе и охранники. — Все, — сказал старший из рабочих, — дальше вы сами. Мы уже таким не занимается… К гробу подошел Стрельцов, не доверяя никому подобное действо, без колебаний ухватился за металлическую вычурную ручку, он резко распахнул верхнюю крышку. Несколько секунд царила абсолютная тишина, которую нарушали только звуки шагов и разговоров, доносящиеся из-за ширмы. А потом меня захлестнуло волной чужого гнева. — Ублюдок!!! — Кричал Стрельцов. — Это, по-твоему, смешно?! Да я тебя в порошок сотру, гнида!!! — Сергей, как ты мог?! — Огромные полные боли глаза Виктории обратились ко мне с нескрываемым осуждением, смотря как на вероломного предателя. М-да, в гробу, к моему огромному удивлению, действительно лежала женщина. Но даже сейчас, видя тело собственными глазами, я не ощущал вблизи себя присутствия мертвеца. Что-то тут было не так… — ТИХО! — Рявкнул я, выпуская на волю капельку Силы, потому что Стрельцов уже явно намеревался броситься на меня с кулаками, а это должно было хоть немного, но остудить его пыл. Все вокруг замерли, забыв как дышать. Их души захлестнул ужас от прикосновения чуждой любому живому человеку темной энергии, а тела сковал страх. Пока оцепенение не спало, я подошел к раскрытому гробу и склонился над трупом. Вернее будет сказать «трупом», в больших и жирных кавычках. Дотронувшись до лица «покойной», я понял, что моя догадка оказалась верной. Поскребя ногтем щеку лежащего «тела», я поднял вверх палец, демонстрируя всем светлую стружку. — Это воск. — Что?! — Как это? — Ни ху… — Охренеть!!! Со всех сторон начали раздаваться возгласы удивления. Стрельцовы не удержались и бросились к гробу проверять самолично, и вскоре убедились, что я не вру. Там действительно лежала ростовая восковая кукла, чьи черты лица с фотографической точностью повторяли внешность якобы покойной супруги Олигарха. Хотя, кто знает, может, ее и самой уже нет в живых, а кому-то просто понадобилось тело… хотя нет, звучит не очень правдоподобно. На Михаила сейчас было жалко смотреть. Он стоял на коленях, пачкая землей непомерно дорогие брюки, и с ошарашенным видом ощупывал содержимое гроба. От него несло таким смятением, что я невольно отошел на пару шагов, чтобы меня оно не задевало так сильно. Вика же, убедившись в том, что я не солгал ни единым словом, подошла ко мне, ухватила за ладонь и повела меня за ширмы, прочь от гомонящей толпы. До самого выхода с кладбища мы не обменялись ни словом, и только за воротами она развернулась ко мне всем телом, но все же избегала смотреть в глаза. — Спасибо тебе… за все. Извини, что я хоть и на одно мгновение, но засомневалась в тебе. Просто это было так… — Не извиняйся, я все понимаю. Первую секунду я и сам в себе засомневался. — Мне странно это говорить, но мне как будто бы стало немного легче… теперь мне хочется думать, что мама жива, просто с ней приключилась какая-то неприятная история. Или ее труп похитили и заменили восковой фигурой, преследуя непонятные мотивы. Но, естественно, вслух я этого говорить не стал. — Знаешь, Сергей, — Вика грустно улыбнулась, смотря куда-то мне в область груди, — а ты изменился. Я промолчал, ведь прекрасно ощущал это и сам. — С папой мало кто может так разговаривать, а ты сегодня просто… я не могу подобрать слов… раньше за тобой этого не замечала. — Настроение просто такое. — Не только настроение… Серёж, у тебя что-то случилось? — Все время что-то случает, такова жизнь. — Ну мне-то можешь сказать, мы все же не чужие люди друг другу… — Разве? — Я вопросительно поднял брови. — По-моему, твой отец приложил все силы для того, чтобы мы таковыми стали. — Я… мне жаль, что все так вышло… с нами… Виктория не выдержала и отвернулась. Полминуты мы помолчали, думая каждый о своем. Мне не хотелось ничего говорить, а она не могла подобрать слов. Но когда я снова попробовал уйти, то девушка обхватила рукав моей олимпийки обеими руками, не отпуская от себя. — Сергей, свадьба будет в декабре, под самый новый год. — Зачем ты мне это говоришь? — В груди защемило сильнее, чем когда-либо до этого. — Я хочу, чтобы ты знал… свадьба будет в Москве. — Надеюсь, ты меня на нее не планируешь приглашать. — Что ты ершишься, Сергей? Думаешь, я сама этого хочу? — Извини… — я смутился, потому что не так давно узнал, что вся эта свадьба и была тем условием, которое потребовал Стрельцов взамен на то, чтобы оставить меня в покое. И Вика согласилась. Ее сосватали тогда еще семнадцатилетнему Арслану — сыну азербайджанского нефтяного магната Тугая Сафаров, с которым Михаил планировал грандиозные общие дела на несколько поколений вперед. В общем, все это было чем-то вроде династического брака, только в прогрессивном двадцать первом веке. И вот, в этом году Сафарову-младшему исполнялось восемнадцать, он становился совершеннолетним, и подготовка к грандиозной свадьбе на стыке двух традиций уже шла полным ходом. Стрельцов доволен многомиллиардными перспективами, которые увековечат его имя и выведут в ранг одного из самых богатых людей России. Тугай Сафаров доволен тем, что будет вести бизнес с почти родственниками, а не посторонними людьми, Арслан Сафаров доволен, что ему достанется красавица-жена, которая, правда, старше его на шесть лет… Недовольны только я и Виктория, но кто же нас спрашивает? Мы снова помолчали, но на этот раз не отрывали взгляда друг от друга, будто прощаясь. А потом девушка подалась вперед и слегка разомкнув чувственные губы, сопровождая это действие бурей из эмоциональных противоречий. Мне не оставалось ничего другого, кроме как мягко остановить ее. — Не делай того, о чем потом будешь жалеть. Она словно очнулась от транса и зажмурила глаза. — Ты прав… ты как всегда прав, Сергей. Прости меня. — И ты меня… — не уверен, что она поняла меня правильно, но я извинялся за всю эту ситуацию с женитьбой, за то, что стал тем рычажком, за который дернул ее отец, чтобы вынудить девушку пойти на этот шаг. — Серёж, — ее руки крепко обхватили мое запястье, неприятно сдавливая свежий шрам, — скажи, я могу тебе чем-то помочь? — Не думаю. Но если что, то обязательно к тебе обращусь, идет? Она улыбнулась и отпустила меня, отступив на шаг. — Идет… ах, Сергей, чуть не забыла! Вот, это за твою работу и потраченное время… Она вытащила из внутреннего кармана пальто пухлый конверт из плотной бумаги и протянула мне. — Это лишнее, Вик. Я приезжал не ради денег. — А ради чего? — Чтобы помочь тебе. Она снова смутилась, а вокруг нее стал закручиваться такой вихрь различных эмоций, что я понял, если не уйду сейчас, то все может закончиться плачевно для нас обоих. Мы и так уже без малого десяток минут стояли у всех на виду и держались за руки, как влюбленная парочка. Хотя, почему как? — Пока, Виктория, — я мягко высвободился из ее теплых ладоней, — мне нужно ехать. — Пока, Серёж… — она будто хотела сказать что-то еще, но не решалась. А я не стал ждать, просто развернулся и потопал к своей дешевенькой машинке, ощущая ее жгущий лопатки взгляд. Возле автомобиля меня ждал сюрприз. Тот самый Максик, который пытался нагло наехать на меня и занять парковочное место, теперь с возмущенным видом стоял в компании двух полицейских. — Вот он! Это он! — Завидев меня, мужчина начал тыкать пальцем в мою сторону. — Задержите его! Служители закона послушно направились в мою сторону. — Добрый день. — Полицейские вежливо поздоровались и неразборчиво представились. — На вас поступила жалоба за хулиганские действия и нанесение побоев. Предлагаю проехать с нами в отделение для установления деталей происшествия. — Здравствуйте, господа. А поподробней можно? — Что ты дурака включаешь?! — Максик истошно завопил, тыча в меня в меня пальцем, а потом обратился уже к полицейским, — он напал на меня и ударил несколько раз по лицу! Вот! — Водитель Инфинити поднял челку, демонстрируя неслабую такую шишку, размером с небольшой мандарин. — Видите? Это он меня ни с того, ни с сего ударил, когда я сидел в салоне! У меня свидетельница есть! Слушая эту бессовестную ложь я офигевал все больше с каждым следующим словом. Ни с того, ни с сего ударил? В салоне? Да этот дядя совсем охренел! И, главное, часовые порядка, судя по всему, на полном серьезе верили в эту нелепую сказку. — Слушай, Максик, а где ты, говоришь, жоповозку свою оставил? Один из полицейских тут же заинтересовался: