— Есть, даже две. Только одна по сеялкам, веялкам, тракторам и прочей сельхозтехнике. Тут фермеры вокруг, потихоньку собирают сами что могут, тащат отовсюду весь хлам. Не на лошадях же пахать, все же, особенно если лошадей на так много. — А вторая? — Вторая серьезнее. И дороже. Ворон понимающе кивнул. Начинка киберзверья, все же, куда сложнее комбайна. Тем более, комбайны, когда собирались заново, напрочь лишались всей электроники. Ни к месту и ни ко времени, проще и ремонтопригоднее, время требовало свое. Вдоль трактов и старых дорог в жральнях порой находились синтезаторы пищи, дешевые и надежные, превращающие любую смесь белка с углеводами во что-то съедобное. В городах кое-где крутили фильмы в кинотеатрах, а в больницах порой имелись аппараты УЗИ. Но всего этого становилось все меньше и меньше, год за годом. А уж такую технику, как кибермулы или кони гоняли по полной, порой убивая механику с электроникой напрочь, выжимая последние мощности. И даже если оставалась целой батарейка или находились умельцы, как Доцент, пользующие солнечные батареи, управление убивалось напрочь. Потому за ремонт кибермула, самого обычного пятьдесят лет, драли не просто втридорога. Порой брали куда больше. На воротах пропустили сразу, Белого, как не странно, тут знали. Грузовик, оказавшись внутри двойной стены, тут же повернул налево, двинувшись по узкой улочке, убегавшей куда-то вглубь человеческого муравейника. А тут, на самом деле, было именно так. Разнокалиберные дома, оставшиеся от самого городского района, обнесенного стеной и новострои, сляпанные то так-сяк, то серьезно, пусть и разномастным кирпичом или блоками. Срубовые дома, пусть рядом и появилось вдосталь леса, внутри стены не строили, опасаясь пожаров. Деревянные дома торчали слободками вокруг и их жителям никто не завидовал. Слободки всегда были первыми целями набегов, а уж желающих набежать, пограбить и пожечь сейчас хватало. Торг велся прямо отсюда и троице с копытными механизмами довелось рассмотреть много интересного, смешного и жуткого. Жизнь, чуть не закончившаяся с Полночью, умирать не собиралась, но восстанавливалась порой совершенно в извращенных формах. Птицу взялись выращивать сразу, как более-менее все успокоилось. Далекие хутора с выселками, сохранившие кур-пеструшек, глупых мясных бройлеров и даже гусей с утками, где обогатились, продавая цыплят, а где умерли, растворившись с гарью пожарищ, оставленных от недавно живых усадеб. Скот выводили тяжелее, пасти в степи и на лугах овец с коровами долго оставалось занятием опасным. Степняки-кочевники не дремали, налетая что посреди ночи, что прям среди бела дня. А потому… Потому главным мясом в городах, где охотников водилось мало, стала не самая аппетитная живность. Здесь вот, например, спокойно торговали жареными грызунами, пусть и не самыми обычными крысами, а вовсе даже ондатрами, нутриями и степными сурками. Шкуры на шапки с одеждой, мясо на жареху. — Пять крысят на серебряк! — Лягушачьи лапки по полтиннику за пучок! — Голуби, жареные голуби! — Пироги с горохом, с кроликом, с кашей, с капустой, с рыбой! Рэд, кинув обрезанный серебряный кругляш забрала у торговки три горячих, пальцы обожжешь, пышки, раздала товарищам. — А ты добрая, — улыбнулся Ворон, — с виду не скажешь. Рэд не ответила. Рынок тянулся дальше, оставляя посередке место ровно для одной машины. Случись навстречу грузовику хоть бы телега, глядишь образовалась бы и пробка. Но пока чистильщикам вроде везло. — Валенки, тапки, стельки, все натуральное, своими руками валеное! — Меховые трапперские шапки с хвостом! Меховые охотничьи шапки с ушами! — А вот кому свежего меду, новый урожай, только снятый! Ворон, перегнувшись с седла, уставился на торгаша сладким золотом, сидевшего посреди горшков, редких стеклянных банок, корчаг и обрезанных пластиковых бутылей, замотанных тряпками. — Чо за мед, любезный? С подснежников, небось?! Толстячок, с белыми пухлыми руками, вытиравший жарко горевший трясущийся хрюкальник, возмущенно зажестикулировал: — Лесной, цветочный, гречишный, даже акациевый, свежий, только сняли! — Чего вы сняли? — заворчала Рэд, — ты чего нам чешешь, упырь? Лесной, твою мать! Ты чо, пчел на поводках выпускаешь, что ли? Или пасешь с пастухом, знаешь, где они у тебя летают?! — Ты, девка, мне тут торговлю не порть, иначе я быстро… Вставший рядом с ним незаметный типчик, одетый с бору по сосенке, пнул того ногой и, приподняв входящий в моду картуз, подмигнул чистильщикам: — Наше вам, господа да дама, разбирающаяся в бортничестве! Примите вот, баночку прошлогоднего засахарившегося и добро пожаловать, товарищи чистильшики… Мэдмакс, не прячась державшийся за ствол на бедре, кивнул. На типа он не смотрел, слушал, а наблюдал за коллегами типчика, уже возникшим неподалеку и точно также не скрывающих обрезы за длинными армейскими куртками. — Премного благодарна, — улыбнулась в ответ Рэд, — как приятно встретить воспитанных и умных людей. Хорошего дня и спасибо за гостеприимность. Они отъехали, не теряя бдительности и провожаемые взглядами ребят в армейском. — Да вы, как погляжу, — сказал Ворон, — тут популярны и узнаваемы. — Сам изумлен, — сплюнул Макс, — и напряжен. — Ну да, — кивнул разведчик, — оно и заметно. Удивляться информированности местного бандитского отребья, крышевавшего рынок, Мэдмакс на самом деле не стал. Темные личности любят темные каналы, а те, чаще всего, длинны, глубоки и быстры. В таких свои источники новостей и свои библиотеки, куда вписано много разного-интересного. Они проехали мимо шорного и кожевенного ряда, густо пахнущего товаром. Сам товар, упряжь, сбруи, седла, ремни, готовые штуки глади и замши, растянутые, чтобы показать качество выделки и покраски, свернутые в тугие промасленные рулоны, занимали немало места. Скот стоил дорого, но кожа стоила еще дороже. Синтетика и фабрики сгинули вместе с самим миром, осталось жить по старинке, радуясь, что смогли воскресить прошлое. — Хорошо, щиты еще не делают, — проворчал Ворон и замолчал, рассматривая три штуки круглых легких щитов, с металлом умбонов посередке, с оковкой по краям и украшенные кистями с шнурами. — Хорошо вы в Итиле живете, — хмыкнула Рэд, — если такого у вас не производят. Вон, смотри, оружейники пошли. Оружейники пошли. Начали с первого этажа кирпичного здания, выходящего фасадом на торговую улицу и украшенную эмблемой Альянса, с решетками, закрывающими настоящие стеклянные окна и прячущего в себе торговое представительство главного объединяющего ресурса Звезды — товарищества по производству оружия и боеприпасов. Настоящих заводских стволов и патронов к ним. Дальше… Дальше шло давно ставшее привычным разнообразие из восстановленных образцов дополуночных времен и гибридов, собираемых в небольших мастерских. Винтовки, ружья, редкие представители автоматического семейства, нарезные штуцеры с прицелами, новоделы-гладкостволы, стреляющие дымным порохом и заново воспроизводимые раритеты. Пики, шишки, сабли, боевые и охотничьи топоры с ножами, луки и арбалеты. У последних кое-где еще встречался пластик и сложные механизмы натяжения, но прочно ушедшие в прошлое вороты и «козьи ноги» поблескивали металлом все чаще. Тут же красовались пучки стрел, точно также вылезших их прошлого: гранено-каленых бронебойных, треугольники охотничьих, полумесяцы страшных срезней и короткие бельты для самострелов. — Куда ж мы катимся? — вздохнул Ворон. — Скоро, небось, бароны с графами появятся. — А они куда-то девались, что ли? — фыркнула Рэд. — Ты еще скажи, что всяких фонов и остальной голубой кости с белой кровью в армии ЕИВ не имелось. — Белой костью и голубой кровью, — поправил ее Макс, — хотя сути оно не меняет. — Шелк продают, — Ворон кивнул на лавку, переливающуюся тканями, — надо же, не думал. — Ну, здесь не Итиль, не поднимешься с Каспия, — Мэдмакс пожал плечами, — но путь-то все равно есть с Яика. Покупатели найдутся, они всегда есть там, где цивилизация. — Да и шиш с ними, — Рэд втянула воздух носом, — блин, есть-то как хочется. Вон, парни, там что-то вкусное. Плов, наверное. — Конечно, плов, — согласился Ворон, — там караван с Эмирата, а где караванщики, там всегда плов. Будем останавливаться или… — Или едем дальше, — сказал Макс, — наши, наконец-то, поворачивают. Приехали, похоже. Грузовик свернул в проулок, направо. Туда же отправилась троица с конями и мулами. — Макс! — Голем показался под подпрыгивающим куском тента, свисающим сзади. — Белый сказал, сейчас есть будем, слышь, Макс?! — Спасибо, Голь, — кивнул тот, — я очень проголодался. Ворон, как всегда уставившийся на великана, только покачал головой. — Вы ж понимаете, что он мутант? — А ты, надо полагать, нет? — Рэд уставилась на него. — Ты чего моего Голема трогаешь тут? — Не-не, красавица, я ничего… — Ну, а раз ничего, так помолчи. Голь умница. — Однако… — Макс даже удивился. — Однако… твой Голем, значит? Удивляться стоило. Рэд относилась к громадине с умом подростка странно и любви в ее поведении не наблюдалось. Так, терпела вроде, как собаку или кошку терпят, не любя. Мол, есть польза, двор сторожит или мышей ловит, да и ладно. Иногда пнешь, если не в настроении и легче станет. Пинать Голема было себе дороже, но остроты в его адрес Рэд выкидывала регулярно. Но такие, не совсем обидные, справедливо опасаясь, что может не справиться с обидевшимся гигантом. А тут, на тебе, неожиданно взялась защищать… — Эй, бродяги, давайте сюда! — Белый уже стоял у ворот, куда заехал грузовик. — Отдохнем. Но отдохнуть, как оказалось, не вышло. А еще оказалось, что их знают не только местные бандиты, но и купцы. Вернее, купеческие соглядатаи, дежурившие на воротах. Потому как в гости к отряду пожаловали почти сразу, как отряд уселся есть в большом зале гостиницы «Солод и хмель». Мэдмакс, хлебая густую похлебку, косился на двух непонятных личностей, сидевших в дальнем углу и потягивающих пиво. Пиво тут варили сами и отряд уже успел попробовать, порадовавшись вкусному хмельному. Казалось бы, Господи Боже, это… пиво, но… Он взял свою кружку, поднял и опрокинул не меньше половины, чувствуя, как становится хорошо. А вот парочка, скрывающаяся в тени, тянула пиво с заметной ленцой и привычкой. Одеты оба оказались во что-то недавно пошитое и из хорошей шерстяной ткани, в блестящих смазанных сапогах и прямо-таки купеческих жилетках. — По нашу душу, да-да, братец, — протянул Белый, — все жду, когда столпы общества соизволят подойти. — Ты уже что-то знаешь? — Уже да, — Белый расплылся в довольной ухмылке, — это господа купчины из небольшого товарищества, самым решительным образом занимающегося шерстью. Тут, знаешь ли, вовсю разводят овечек, стригут их, а из шерсти ткут много хорошей ткани. Говорят, половина уходят на нужды Альянса и по самой хорошей цене.