– А-а-а! – заорал Колл, падая в нутро элементаля. Он ожидал плюхнуться в огромный желудок, но очутился в странном пространстве, мягком, сухом и не имеющем форм – именно так он представлял себе парение в облаках, хотя и знал, что на самом деле облака – это всего лишь сгустки водяных капель. Вскоре к нему присоединился Хэвок, пребывающий в откровенной панике. Охваченный хаосом волк дико завыл, и Колл поспешил к нему, чтобы успокоить беднягу. Едва ли Хэвок хоть когда-нибудь привыкнет к полетам. Следом в нутро элементаля скатился Аластер. Руки он так и не опустил, точно был на середине процесса творения какого-то заклинания. Элементаль, рассекая воздушные потоки, последовал за магами назад в Магистериум. Колл знал, где они летят, потому что существо было частично прозрачное. Где-то оно было совершенно непроницаемое и дымчатое на вид или слегка просвечивало, но в нескольких местах все отлично просматривалось, точно там ничего не было. Вот только какого бы места он ни касался, на ощупь элементаль изнутри был очень даже плотным. – Пап? – не выдержал Колл. – Что происходит? – Думаю, маги таким образом хотят быть уверенными, что мы никуда не денемся, вот они и создали своего рода клетку внутри элементаля. Впечатляет. – Аластер сел на дне облачного брюха. – Вы, должно быть, уже не раз успели от них ускользнуть. – Не без этого, – кивнул Колл. На языке крутились слова, которые он просто должен был сказать отцу, хотел ему сказать с той секунды, когда увидел письма Аластера, адресованные мастеру Джозефу. – Прости за то, что тогда случилось. Ну, ты знаешь, этим летом. Аластер посмотрел на Хэвока, который пытался подняться на разъезжающихся лапах. Колл проследил за его взглядом и вспомнил, что сожалеть ему было не о чем. – Ты тоже прости меня, Коллам, – сказал Аластер. – Ты наверняка ужасно перепугался, когда увидел, что осталось в гараже. – Я испугался, что ты собирался навредить Хэвоку, – уточнил Колл. – И все? Колл пожал плечами: – Я подумал, что ты хочешь с помощью алкахеста проверить на мне свою теорию. Ну, в смысле, если я умру, значит, я был… Аластер не дал ему договорить: – Понимаю. Не стоит об этом говорить. Не хочу, чтобы нас подслушали. – Когда ты начал подозревать? Лицо Аластера заметно помрачнело. – Очень давно. Может, с того самого момента, когда я покинул пещеру. – Почему ты ничего не рассказал мне? Аластер оглянулся, точно прикидывая, мог ли элементаль их подслушать. – Какой в этом смысл? – наконец сказал он. – Я подумал, что тебе лучше ни о чем не знать. И было бы лучше, если бы ты так никогда ни о чем и не узнал. Но давай прекратим этот разговор. – Ты злишься на меня? – тихо спросил Колл. – За то, что случилось в подвале? – спросил Аластер. – Нет, я злюсь на себя. Я подозревал, что мастер Джозеф связался с тобой, боялся, что он успел что-то тебе наплести. Я подумал, что, если ты все узнаешь, тебя могут завлечь обещаниями могущества. А когда он начал мне писать, я испугался того, что он хотел с тобой сделать. Но не учел, как сильно ты сам был напуган. – Я боялся, что по-настоящему тебя ранил. – Колл привалился головой к податливой изнанке бока элементаля. Бурлящий в крови адреналин весь выгорел, оставив страшную усталость. – Я боялся, что я такой же монстр, как… – Я в порядке, – поспешил заверить его Аластер. – Все хорошо, Коллам. Люди не затевают войны из-за того, что кто-то вышел из себя или потерял контроль над своей магией. Коллам искренне сомневался на этот счет, но он слишком устал, чтобы спорить. – Ты не должен был приходить в гробницу, Коллам, ты ведь это понимаешь? Ты должен был позволить мне самому все уладить. Если бы Джозефу удалось совершить то, что он планировал… кто знает, что он мог с тобой сделать. – Аластер передернулся. – Догадываюсь, – сказал Колл. Если бы его душу перенесли назад в тело Константина, возможно, память о его жизни в качестве Коллама была бы стерта, и чем дольше он об этом думал, тем отчетливее понимал, что это было бы куда хуже и страшней смерти. Но полет все продолжался, и нахлынувшая на него усталость становилась уже совсем невыносимой. Он вспомнил Аарона, как тот применил магию хаоса против Автомотонеса. «Я всего лишь на секунду закрою глаза», – пообещал он себе. Очнулся Колл оттого, что его обнимали чьи-то руки и они куда-то двигались. Кто-то нес его, догадался Колл, по знакомым окрестностям Магистериума. Он осторожно приоткрыл один глаз, чтобы осмотреться. И тут же сощурился от яркого луча утреннего солнца. Должно быть, решил он, было время завтрака. Позади них верхом на крупных воздушных элементалях летели мастер Норт и мастер Рокмэйпл. Лица обоих были суровы и непреклонны. Хэвок, Тамара, Аарон и Джаспер следовали за мастером Руфусом по тропе, ведущей к одним из врат в Магистериум. За ними шел Аластер, неся на руках Колла, чего он не делал с тех пор, когда Колл был еще совсем маленьким. Рюкзак! Колл не успел запаниковать, когда увидел рюкзак за плечом отца. Из груди вырвался вздох облегчения. – Хочешь, чтобы я тебя опустил? – тихим голосом спросил Аластер. Колл ничего не ответил. С одной стороны, он хотел, чтобы его поставили на землю на его несовершенные ноги. С другой – думал о том, что это, скорее всего, последний раз, когда отец несет его на руках. Камни закончились у полоски травы перед внешней стеной Магистериума. Они остановились перед двухстворчатыми медными дверями, выкованными таким образом, что на поверхности остались завитки и полоски, похожие на язычки пламени. Над дверью шла надпись: «ТОТ, КТО НЕ ЗНАЕТ ЛЮБВИ, НЕ ЗНАЕТ НИЧЕГО». Колл глубоко вдохнул. – О да, – пробормотал он. Отец опустил его на землю, и ногу прошила привычная боль. Аластер передал ему рюкзак, и Колл закинул его за плечо. – Я никогда не видела этих дверей, – заметила Тамара. – Это вход в Магистериум для членов Ассамблеи, – пояснил мастер Руфус. – Мне и в голову не могло прийти, что кому-нибудь из вас когда-нибудь придется зайти через них. За все время своего пребывания в Магистериуме Колл успел пережить множество связанных с ним эмоций. Началось все со страха, затем школа стала напоминать ему дом, позже превратилась в убежище от отца, а теперь она вновь стала местом, где он не мог чувствовать себя в безопасности. Может, Аластер был все-таки прав. Насчет всего. Мастер Руфус стукнул своим браслетом по дверям, и они отворились. Открывшийся за ними коридор не был похож ни на один из коридоров Магистериума, с их неровными каменными стенами и утрамбованным множеством ног земляным полом. Этот коридор был полностью отделан полированной медью, и через каждые несколько шагов на стенах был обозначен символ одной из стихий – воздух и металл, огонь и вода, земля и хаос, – а под ним бежала надпись на латыни. Руфус остановился у стены, причем внешне эта часть ничем не отличалась от любой другой, и стукнул по ней браслетом. Металлическая пластина размером со створку двери скользнула вглубь, открыв за собой комнату, совершенно пустую, если не считать длинной каменной скамейки, протянувшейся вдоль стен. – Ждите здесь, – сказал он. – Мастер Норт и мастер Рокмэйпл скоро вернутся, чтобы проводить вас в зал заседаний. Члены Ассамблеи сейчас собираются там, чтобы принять решение о вашей дальнейшей участи. Тамара сглотнула. Ее родители входили в Ассамблею. На лице Джаспера был написан откровенный ужас, и даже Аарон чувствовал себя не в своей тарелке. – Я заберу Хэвока, – продолжил Руфус и поднял руку, не давая Коллу возразить. – Он будет в полной безопасности в вашей комнате, и это будет куда мудрее, чем вести его с собой. Едва ли стоит ожидать от членов Ассамблеи проявления симпатии к Охваченному хаосом животному. Он щелкнул пальцами, и Хэвок тут же потрусил к нему. Колл бросил на волка разочарованный взгляд. – Аластер, – сказал Руфус, – подойти на секунду. Аластер удивленно посмотрел на него, но все же подошел. Двое мужчин посмотрели друг на друга. Выражение лица Руфуса едва заметно изменилось, но даже этого хватило, чтобы Колл понял: их мастер видит в Аластере человека, кардинально отличающегося от того, кого Колл знал как своего отца. Словно перед ним стоял мальчик, может, такого же возраста, как и Колл, с черными волосами и озорным блеском в глазах. – С возвращением в Магистериум, Аластер Хант, – сказал Руфус. – Этому месту не хватало тебя. В ответном взгляде Аластера не было злости. Лишь чудовищное измождение, отчего у Колла неприятно сжался желудок. – Я по нему не скучал, – сказал Аластер. – Слушай, все произошедшее – целиком и полностью моя вина. Отпустите детей назад в их комнаты, а меня можете представить перед Ассамблеей. Мне все равно, что они решат. – Хороший план, – обрадовался Джаспер, поднимаясь. – Сядь, де Винтер, – отрезал мастер Руфус. – Тебе повезло, что здесь нет мастера Милагрос. Она хотела подвесить тебя над Бездонной Пропастью. – Над чем? – поразился Колл. Джаспер тут же плюхнулся назад на скамью, а мастер Руфус наклонился вперед и что-то сказал Аластеру, но так тихо, что Колл не расслышал. Затем он в сопровождении Хэвока вышел в коридор и еще раз стукнул по стене браслетом. Медная панель скользнула на место, заперев их в комнате. Колл сделал глубокий вдох. Он был рад перспективе выступления перед всей Ассамблеей. Ему необходимо было остаться, необходимо было объяснить все раньше кого-либо еще. Необходимо было заставить их поверить в то, во что без должных доказательств они бы ни за что не поверили. Колл посмотрел на Джаспера, гадая, что тот мог сказать Ассамблее. Он наверняка расскажет о похищении, именно поэтому Колл должен был выступить первым, сообщить то, что было важно сказать прежде, чем его силой уведут из зала заседаний. Джаспер бросил на него полный задумчивости взгляд. – Что мы им скажем? – спросил он. – В смысле какой у тебя план, что ты собираешься рассказать Ассамблее? – Мы скажем им правду, – ответил Колл. – Расскажем им обо всем. – Обо всем? – удивленно посмотрел на него Аарон. Хватка невидимых пальцев на желудке Колла усилилась. Неужели Аарон был готов лгать ради него? – Колл прав, – поддержал его Аластер. – Сами подумайте. Хуже будет, если мы начнем друг другу противоречить. Лишь рассказав все как было, мы не дадим им повода усомниться в наших словах. – Не понимаю, почему мы выслушиваем советы от разыскиваемого преступника, – проворчал Джаспер. – Мы все разыскиваемые преступники, Джаспер, – сердито бросила Тамара и похлопала Колла по плечу: – Все будет в порядке. – Да, конечно, успокой старину злодея, – фыркнул Джаспер. – Он же такой ранимый. Его папочке даже пришлось нести его сюда на ручках. – Ох, замолкни! – застонал Аарон. – Стоит тебе понервничать – и ты сразу иголки выпускаешь. Колл удивленно посмотрел на Джаспера. Это правда? По мнению Колла, Джаспер вел себя отвратительно почти все время, но сам Колл отлично знал по себе значение поговорки «язык мой – враг мой». Он очень часто говорил то, о чем потом сильно жалел. Ему было неприятно думать, что у них с Джаспером могло быть что-то общее, особенно если это общее ему самому не нравилось. «Константин Мэдден умел очаровывать людей», – сказала Тамара.