Ни в одном ресторане или кафе официанты не знают слова «нет». Если, допустим, вам захотелось ветчины, а она в данный момент отсутствует в меню, вам эту ветчину принесут или даже привезут из другого ресторана. Причем за руль авто для доставки сядет не метрдотель, а сам хозяин заведения… …Взглянув на Аристотеля и не увидев в его глазах восторга, Ширин назидательно произнесла: – Ари, пройдет совсем немного времени, и ты с моей помощью поймешь, что внешний облик Парижа – это лишь раковина, которую надо еще открыть, чтобы добраться до жемчужины, а пока не смотри на все происходящее вокруг как человек, потерявший мечту! Усвоил? – Как скажешь, дорогая… Глава третья. Виртуальные ухищрения Селлерса Майкл Селлерс не стал торопить события и сразу выходить на беседу со своей агентессой. Зачем? Достаточно на неделю установить за ней круглосуточное наружное наблюдение, которое поможет прояснить цель ее прибытия во Францию, выявить парижские связи, а самое главное – установить, что за «красавчик» ее сопровождает и для чего она привезла его в Париж. Все это можно было сделать с помощью разработанной французской контрразведкой так называемой техники «сетки». Сотрудники УОТ (Управление охраны территории – контрразведка Франции), связанные друг с другом мобильными телефонами, размещаются в стратегических точках столицы – вблизи мостов, крупных магистралей и популярных ресторанов, – чтобы на большом расстоянии проследить путь подопечного объекта. Если «сетка» поставлена хорошо, то он не сможет ускользнуть. Если наблюдаемый в течение длительного времени не появляется там, где его поджидают, то становится ясно, что он где-то сделал остановку. Значит, встреча разведчика с агентом или просто с интересующим его лицом должна произойти в периметре, который уже элементарно рассчитать. После этого сотрудники «наружки» спешно стягиваются в определенном месте и проводят незаметный осмотр квартала, чтобы засечь встречу и установить, с кем у объекта происходит рандеву. Техника «сетки» очень эффективна, не срабатывала она лишь с очень опытными офицерами парижской резидентуры КГБ, которым всегда помогал отдел, называемый «линией КР», призванный обеспечивать безопасность офицеров-агентуристов КГБ при выходе на явку. Когда, например, кто-либо из них отправляется на встречу со своим агентом, сотрудники «КР» тщательно прослушивают частоты, на которых работает французская «наружка». И если вдруг они отмечают увеличение выходов в эфир, то отзывают своего офицера, которого явно «засекли». Отдел «КР» имеет в своем арсенале еще один прием: «сбить со следа». На улицы Парижа выводится сразу с десяток офицеров, которые растаскивают силы наружного наблюдения. Они, эти «пустышки», кружат как сумасшедшие по городу, пока не состоится настоящая явка. Но в последнее время русские разведчики кардинально изменили тактику проведения явок со своей парижской агентурой. Теперь они взяли за обыкновение проводить моментальные встречи – «в одно касание»: отдать инструкции и забрать секретные материалы в храмах искусств. Особой популярностью у них пользуется Центр Помпиду. И действительно, с точки зрения профессионалов, это место весьма удобно для проверки, есть ли за тобой «хвост». Там так много эскалаторов и переходов, тупиков и террас, что для разведчика-профи, вышедшего на встречу со своим агентом, не составляет труда выявить слежку. Однако в отношении «Джоконды» Селлерс был совершенно спокоен – она не имела ни малейшего представления о методах работы «наружки». Ну а «красавчик»? А вот с ним все станет ясно, как только будет поставлена «сетка»! «А поможет мне ее поставить Дезире Паран, заместитель начальника парижского департамента УОТ. Надеюсь, он не забыл о том, сколько раз я выручал его! – ухмыльнулся американец. – Жаль, что сегодня, именно в день прилета моей агентессы-отступницы, Паран срочно убыл в Швейцарию, и мне самому пришлось вести наружное наблюдение. Ну ничего. Будем надеяться, что я нигде, ни в аэропорту, ни по дороге, не „засветился“. Но если даже турчанка меня и видела, то тем хуже для нее – ожидание неприятной встречи хуже самой встречи. Пусть немного помучается. С морально сломленным человеком легче иметь дело и убедить его в твоей правоте. А то, видите ли, она устала выполнять мои задания. А кто тебя содержал, кто оплачивал твою учебу в университете! Кто, наконец, выдал тебя замуж за достойного и богатого человека и помог устроиться в посольстве Турции в Москве, ты забыла?! – Так, спокойно, Майкл, – одернул себя Селлерс, – не распаляйся и прибереги свой праведный гнев до встречи с „Джокондой“! А может, турчанка уже вовсе не „Джоконда“, может, русские сумели ее перевербовать, и теперь у нее другой псевдоним? Ну что ж, через неделю я буду знать и это!» Глава четвертая. Начало медового месяца – Вот мы и дома, Ари! – воскликнула Ширин, когда они оказались на тихой узкой улочке, на которой с трудом могли разъехаться два автомобиля. Этим воспользовался Аристотель, чтобы убедиться, действительно ли в городе он видел Селлерса. Едва только таксист резко затормозил у железных ворот, за которыми виднелось желто-розовое, сплошь увитое плющом, двухэтажное строение, грек выпрыгнул из машины и, ни слова не говоря Ширин, направился к багажнику, якобы для того, чтобы помочь таксисту извлечь вещи. На самом деле он ждал, когда появятся машины преследователей. Через секунду на улочку на огромной скорости ворвалась уже знакомая Аристотелю «рено». Когда она вплотную приблизилась к такси, грек отчетливо рассмотрел водителя. Тот, объезжая таксомотор справа, не обращал внимания на стоящее перед ним препятствие, ибо все его внимание было приковано к табличке на воротах, где были указаны название улочки и номер дома. Преследователь, будто стараясь запомнить, всматривался в эти ориентиры. Но более всего Аристотеля поразило то, что у «рено» были… дипломатические номера российского посольства в Париже… «Ну ты и конспиратор, парень! Ведешь слежку без прикрытия, в наглую! Это что? Разгильдяйство или демонстрация силы, чтобы попугать меня? А может, ты просто денег пожалел и не стал брать напрокат машину с французскими номерами?» В ту же секунду грек увидел, как у въезда в улочку остановилась машина с Селлерсом за рулем. Постояв несколько секунд, она резко стартовала и продолжила путь по прямой. «Вероятно, – мелькнула мысль у „Константинова“, – американцу знакома эта вилла и ему лишь надо получить подтверждение, что именно здесь остановится его агентесса, потому-то он и не стал сюда въезжать. Ну да ладно, завтра все прояснится». …Едва Ширин и Аристотель оказались во внутреннем дворике, больше напоминавшем огромную клумбу, – столько там было цветущих роз, – как дверь отворилась и на крыльцо выбежала высокая, худая и плоская, как декорация, женщина неопределенного возраста. – Это моя приходящая управляющая, Эльза, немка по национальности. Она живет по соседству и присматривает за виллой в мое отсутствие. Вчера я послала ей телеграмму, что мы сегодня прилетаем. Держи с ней ухо востро, она чрезмерно любопытна. Постарайся быть с ней твердым и непреклонным, на все ее вопросы отвечай уклончиво, но не юли, ибо она достаточно хитрая женщина, интуитивно чувствующая фальшь, – вполголоса наставляла Ширин Аристотеля, пока они шли к дому по дорожке из тертого красного кирпича. Аристотель в ответ лишь молча кивнул головой. – Бонжур, мадам, бонжур мсье! Как дольетели? Надьеюсь, без неприятных приключений. А почьему не прилетел Ахмед-паша? – затараторила управляющая на французском с убийственным немецким акцентом. Ширин резко оборвала не в меру говорливую женщину: – Эльза, познакомься. Это мой новый муж, Аскер Ахмед-паша. Он младший брат моего безвременно скончавшегося супруга. Я вышла замуж за Аскера в соответствии с нашими традициями. Так что теперь он – мой властелин и хозяин всего, что принадлежало покойному Гасану Ахмед-паше. Его слово – закон для нас обеих! Да ты не переживай, – заметив, как побледнела Эльза, поспешила добавить Ширин. – Аскер очень умный и добрый человек. А самое главное – он совершенно лишен капризов. Так что, моя дорогая, поверь, тебе будет легко с ним! При этих словах немка очень проворно сделала книксен, расплылась в улыбке и, путая от смущения французские слова с немецкими, произнесла: – Прошу в дом, мой господьин, битте… Объедать готова… Прикажьете накрывать? – Надеюсь, Эльза, вы позволите нам сначала привести себя в порядок после перелета из Азии в Европу и хотя бы часок отдохнуть? – войдя в роль хозяина, отчеканил Аристотель. – Я-я, да-да, коньечно… Какая я глюпая! Я так была обрадоваться ваш приезд, что совсьем потерять голову… Извиньите… Вновь вмешалась Ширин: – Эльза, ты сегодня нам не понадобишься, так что если у тебя есть какие-то дела, то до завтра! Утром нас не буди, но завтрак приготовь, ясно? – Я-я, да-да, всье ясно! До свиданий! * * * Когда за Эльзой с грохотом закрылись ворота, Ширин упала в объятия Аристотеля. – Ари, ты мой палач и мучитель! Я не могла спать, вспоминая наши свидания, твои ласки! Если я засыпала хоть на час, я чувствовала твои руки, разрывающие на мне одежды, я физически ощущала, как ты зубами рвешь мое тело, как ты мощно входишь в мою плоть. Если бы мы не встретились в Стамбуле, сегодня я была бы уже в психбольнице! Ари, я хочу тебя немедленно! – прокричала турчанка, увлекая возлюбленного на пол, и ее глаза метнули ему в лицо сноп искр. Во взгляде было все: и мольба, и жажда физической близости, и предвкушение пылкого восторга. «Девочка моя, – срывая с себя и турчанки одежды, подумал про себя грек, – знала бы ты, какого неимоверно титанического усилия потребовалось мне, чтобы усмирить свою плоть во время этой вынужденной сексуальной блокады!» * * * По стонам Ширин, по слезам блаженства, которые Аристотель осушал поцелуями на ее щеках, по жару, с каким она принимала его ласки, он понял, что она полностью разделяет его восторг. Неземное наслаждение от обладания друг другом пленило обоих, превратившись в нескончаемую сказку. Очарованный благоухающим ароматом ее роскошного обнаженного тела, которое дразнило и возбуждало фантазию, нежась в лучах ее безрассудного желания, Аристотель испытывал глубочайшее упоение и свою неисчерпаемость. Безумному по своей силе соитию в сопровождении сладострастных стонов Ширин, казалось, не будет конца. Аристотель чувствовал, как пригоршнями черпает счастье, но еще в большей мере дарит его своей возлюбленной. Мгновения испепеляющих конвульсий экстаза обернулись новой волной обоюдных ласк и нежности, слившись в единый миг доселе неизведанного блаженства. Ни он, ни она не хотели покидать царство музы Эроса… Как только прозвучал последний аккорд гимна плоти, Аристотель, отдавший возлюбленной всю силу своей страсти, едва слышно прошептал: – Для кого-то Париж стоил мессы. Нет! По мне, он стоит лишь мига райского счастья, которое я испытываю каждый раз, обладая тобой, Ширин! – Ты не ошибаешься, Ари? С другими женщинами ты разве не испытывал того же? – Турчанка вперила взгляд в зрачки грека. У Аристотеля от удивления округлились глаза, он расщепил пересохшие губы, чтобы ответить, но Ширин своей ладонью зажала ему рот и жарко зашептала: – Ари, милый, дорогой, любимый, не надо ничего говорить, я все знаю и без твоих слов – ты любишь только меня… Прости меня, дурочку, за мое глупое кокетство… Прости и забудь! Я спросила об этом, потому… потому, – из глаз Ширин брызнул фонтан слез, – потому что меня никто никогда не любил. Только ТЫ! Клянусь могилой моих предков! Я поняла это еще там, в России, но там была лишь прелюдия любви. Любви украдкой, ворованной любви… Наконец-то мы можем принадлежать друг другу без остатка и без оглядки, так ведь? «А как же твои агентурные отношения с Селлерсом? – чуть было не сорвалось у Аристотеля с губ. – Ведь рано или поздно он обязательно попытается встретиться с тобой – из Москвы в Париж он наверняка прилетел по твою душу, дорогая. Как тогда поведешь себя ты? Я ведь по-прежнему для тебя разведчик. А Селлерс, „охотник за головами“, просто не сможет пройти мимо такого лакомого куска, если ты представишь ему меня как начальника отдела Главного штаба ВМФ России. Какие клятвы тогда я услышу от тебя? К черту! Сегодня о Селлерсе ни слова, но завтра, завтра мы с тобой, Ширин, должны расставить все точки над „i“. Это, кстати, и в твоих интересах тоже. Заодно это будет и проверкой твоей любви ко мне… Хотя какая, к черту, может быть проверка любви?! В любви все определяет вера. Если хоть раз проверить любовь, как меня учил генерал Козлов перепроверять информацию и людей, ее поставляющих, то может случиться предательство, более страшное, чем случайные постельные связи у Ширин в прошлом или шальная баба у меня завтра… Прочь всякие проверки! Я и без того вижу, что ты влюблена в меня по уши, как, впрочем, и я в тебя… А вот что касается Селлерса, то завтра же надо все обсудить и что-то придумать на случай его появления! Кстати, а где та волшебная сумочка с диктофоном? Может быть, ее отсутствие – знак того, что ты, Ширин, решила порвать агентурные отношения со своим оператором? Нет-нет, прочь! На сегодня хватит, объяснимся завтра, ненаглядная моя!» – Ари, дорогой, ты почему замолчал? Ты сейчас был похож на Пифагора, решающего сложнейшую теорему. Что с тобой? Ты устал? Тебе не понравилось, как я себя вела? Ну, говори же! – Нет-нет, дорогая, все в порядке! – как можно беззаботнее заулыбался Аристотель. – Я просто вспоминал, куда я засунул ту тысячу долларов, что сэкономил в Турции. К тому же я голоден… – О деньгах ты можешь не беспокоиться, как, впрочем, и об ужине тоже! Значит, так, Ари. В Париже существуют два типа ресторанов. Одни – дорогие, потому что там изысканная и добротная кухня. Поэтому там всегда очень много народу. Другие – дешевые, с отвратительным меню, беспардонным обслуживанием и… отсутствием посетителей. В этих дешевых ресторанах мы можем сидеть в полном одиночестве. Так что выбирай! – А нет ли чего-нибудь усредненного, где хорошо кормят по доступным ценам, а желающих набить чрево вкуснятиной совсем немного? – Ура, Ари! Вспомнила. Есть такое место на Елисейских Полях. Это греческий ресторанчик «Акрополь». Сама я там никогда не бывала, но об этом райском уголке наслышана. Сейчас найду телефонный справочник и попробую заказать там два места, ибо заполучить целый столик на двоих в это время нереально. Впрочем, если ты еще не забыл греческий язык, то попробуй договориться с хозяином сам. Он понтийский грек. Зовут его Агамемнон. Для друзей он просто Ага. Вот уж он-то накормит нас на славу! Более уютного ресторана не найти во всем Париже, к тому же в «Акрополе» очень добротная кухня, а цены вполне доступные… – Ширин, дорогая, мы теряем время. Неси быстрее справочник! Да, кстати, какой смысл ты вкладываешь в понятие «понтийский грек»?