– Меня? Ничто! Но мое начальство… – агент коснулся рукой погона. – Турция – в составе НАТО, нынешнее продвижение Северо-Восточного альянса к границам России и так далее… Я лишь могу сказать, как плохо, что большая политика мешает простым людям общаться, влюбляться, устраивать личную жизнь! – Вы такой влюбчивый? – Я бы не сказал… Я – вдовец. – Простите, я не хотела вас обидеть… – Ну что вы, не стоит извиняться, уже семь лет, как я потерял жену. – У вас есть дети? – Нет… А что это мы все обо мне да обо мне? Давайте о вас поговорим! – Агент многозначительно посмотрел на часы. – До совещания в Генеральном штабе у меня есть еще двадцать две минуты. Вы здесь по делу или просто проезжали мимо? – По делу. Здесь живет моя портниха… – Так, может, это она иголкой проколола колесо? Вы, наверно, ей плохо платите? Если что, можете рассчитывать на мою помощь! «Константинов» комично округлил глаза и подмигнул турчанке. Рассмеялись. Турчанка смеялась особенно громко – сказывалось нервное напряжение. Взгляд каперанга будоражил глубины души и притягивал, манил какой-то неземной силой. – Благодарю вас, мой муж – военный атташе и неплохо зарабатывает. Кстати, в пятницу в нашем посольстве состоится прием, я приглашаю вас… – По какому случаю прием? – Колесо готово, Аристотель Константинович! – раздалось за спиной. Агент, продолжая смотреть турчанке прямо в глаза, сжал ее руку. – Как тебя зовут? – Ширин… На визитке есть мое имя… – Я хотел услышать, как произносишь его ты, чтобы называть тебя так, как тебе нравится. Это ведь древнее турецкое имя, я не ошибаюсь? – «Константинов» перешел на шепот. – Да! Такое же древнее, как твое… Ты – грек? – спросила турчанка, не заметив, что они вдруг перешли на «ты». – Греция – не самая плохая страна, не так ли? Что же вас смущает? Погоны на моих плечах или моя национальность? «Константинов» в точности воспроизвел слова и интонацию иностранки. Снова рассмеялись. – Вы остроумный человек, с вами надо держать уши острыми… – Держать ухо востро… – Извините… Я еще плохо знаю русский язык… – Поверь мне, ты знаешь его в достаточной мере, чтобы понять слова любви… Вопрос в том, будет ли у меня возможность тебе их произнести? – комок застрял в горле агента, а глаза вмиг увлажнились. Срывающимся голосом агент спросил: – Когда в следующий раз ты должна быть здесь? Скажи, и я приеду! Я брошу к черту все дела и примчусь немедленно! Дыхание турчанки участилось, взгляд лихорадочно метался по лицу собеседника, она вдруг увидела стоявшие в его глазах слезы. С трудом переведя дыхание, женщина прошептала: – Аристотель, не надо… «Константинов» уже двумя руками сжимал локти Ширин. – Надо! Хотя бы одно свидание. Оно ведь ни к чему тебя не обязывает, поверь… Я позвоню, дай мне свой домашний телефон! – Нет-нет! Завтра. Здесь. В это же время… Турчанке показалось, что грек не расслышал ее слов, так как в это время он, склонив голову, покрывал поцелуями ее руки. – Аристотель… Завтра… В это же время! – полузакрыв глаза, повторила Ширин. «Константинов» резко поднял голову, крепко поцеловал женщину в губы и, развернувшись по-военному на каблуках, нырнул в «Волгу»… * * * «Значит, сегодня у нас с тобой, дорогая Ширин, примерка. Похоже, она должна была состояться не сегодня, а позже, но для того, чтобы встретиться со мной, ты ответила так решительно: „Завтра!“ Девочка, ты и не подозреваешь, что за примерка предстоит нам обоим! Постараемся тебя не разочаровать! По-русски ты говоришь превосходно. Интересно, это тоже входит в обязанности помощника советника по этническим вопросам? Черт! Забыл сказать Казаченко, что нужен букет роз. Прийти на первую встречу без цветов? Да никогда! Это все равно что заявиться к женщине на первое свидание в несвежих носках или нажравшись чеснока. Первое – тут же станет последним! Значит, придется заехать на Центральный рынок. Розы! И только белые! Как символ чистоты и невинности моих помыслов, наших будущих встреч и наслаждений… Приготовьтесь, господин Казаченко, выделить деньги еще и на розы. Судя по тому, сколько вы мне дали на сегодняшние развлечения, в вашей ФСБ напряженка с деньгами. Н-да, у Козлова в КГБ было по-другому. Генерал Козлов был прав, повторяя: „Средства, потраченные на ухаживания за объектом, – гроши по сравнению с тем капиталом – информацией, – которой он располагает!“ Ну и времена настали! Похоже, у вас, чекистов, кроме чистых рук, горячих сердец и холодных голов теперь появилось еще одно отличие от прочего люда – пустые кошельки! Так, долой лирику, пора приниматься за дела!» Глава шестая. Первая проба сил В назначенный час «Константинов» на черной «Волге» со служебными номерами Министерства обороны подкатил к знакомому подъезду на Страстном бульваре. – Ширин, добрый день! Первый раз в жизни встречаю такую пунктуальную женщину! – сказал Аристотель, усевшись в «мерседесе». – Признаться, я думал, что мне придется или долго ждать, или уехать ни с чем… – Почему? – вместо приветствия спросила турчанка. – Видишь ли, хотя я уж и не вспомню, когда последний раз назначал свидание женщине, но мне известно, что все женщины лишены чувства времени, поэтому всегда и всюду опаздывают. А во-вторых… Агент умолк, выжидательно глядя на собеседницу. – А во-вторых? – лукаво улыбнулась Ширин. – А во-вторых, первым на свидание прибывает тот, кто от него ожидает большего, чем… – Ты опасный человек, Аристотель! – ударив ладонью по рулю, с грустью в голосе заметила Ширин. – Самый безобидный и беззащитный человек на свете – это мужчина, сбежавший со службы, чтобы встретиться с возлюбленной! Почему же я опасен? – кротко произнес «Константинов», а про себя подумал: «Привыкай, девочка! Я – тиран, деспот и буду все время, играя на грани фола, подавлять твою психику… Но, в конце концов, поверь, тебе это понравится!» – Потому что ты – психолог… Действительно, первым приходит тот, кто от свидания ожидает большего, чем другой… «Константинов» прижался щекой к женскому плечу и примирительно сказал: – Ширин, дорогая! О чем это мы с тобой заговорили? Кто из нас ждет от свидания больше, а кто меньше? Ну что нам с тобой делить? Уже одно то, что мы с тобой в служебное время вырвались на свидание, – это разве не доказательство, что от него мы ждем одинаково много?! Жаль, что я только в душе поэт, а то бы я сложил поэму, как сутки напролет, не смыкая глаз, поминутно смотрел на часы, ожидая наступления этой сказки – возможности вновь увидеть тебя! Пойдем, я тебе что-то покажу… Агент нежно взял турчанку за руку и открыл дверцу. Ширин, безотчетно повинуясь, выбралась из машины не через свою дверь, а вслед за Аристотелем. Увидев целый стог белых роз, заполнивших заднюю половину салона «Волги», турчанка, головой окунувшись в него, еле слышно выдохнула: – Ты – поэт, Аристотель… Не на словах – в жизни! * * * Так и ехали: «Константинов» – за рулем, Ширин – в дурманящем цветочном сугробе сзади. Когда выбрались на Можайское шоссе, Ширин вдруг спросила: – Аристотель, а куда ты меня везешь? «Отлично сказано, девочка! Мысленно я тебе, нет, не тебе – себе аплодирую! – оценил вопрос турчанки агент. – Ты правильно поставила вопрос: не куда Мы едем, а куда Я тебя везу! Значит, подсознательно ты уже готова к тому, что ведущий – я, а ты – ведомая». Бесстрастным тоном, как если бы вопрос о маршруте был уже согласован, «Константинов», не отрывая глаз от дороги, коротко заметил: