Парень побледнел под цвет вечера. Он не смотрел мне в глаза. Взгляд Артура избирательно фокусировался то на его обуви, то на пуговице моего пальто, то на кирпичной стене дома позади меня. Ему с трудом удавалось устоять на месте: переступал с ноги на ногу, всё время менял положение рук, словно заговорить первой должна была я, а он сгорал от нетерпения или мечтал сбежать. Инстинкты и мысли поставлены на паузу. Забыла, как дышать. Застыла в ожидании признания. Ни живая, ни мёртвая, пристально следила за каждым жестом парня, которого заметно разрывало на части от смятения. Наблюдала за его внутренней борьбой, запретив себе любые домыслы. Артур несколько раз шевелил губами и открывал рот, вроде бы собираясь заговорить, но вместо этого шумно вздыхал. А я будто стояла на краю крыши небоскрёба и то протягивала ногу над бездной, то ставила её обратно, раскачиваясь туда-сюда. – Прекрати! – вскрикнула я, не выдержав накала. Нервы сдали. – Что? Я ничего не сделал, – вздрогнув, Артур резко отшагнул назад и выставил руки вперёд ладонями ко мне, словно собирался меня остановить. – Так уж и ничего? Ты уверен? – спросила, вскинув брови и поджав губы, чтобы скрыть их дрожь. – Фу-у-у-у, Юль, я не знаю, как лучше выразиться. Не могу подобрать правильные слова, – виновато поделился парень. – Мне кажется, скажу и умру. Со мной такое впервые. – Он потёр лоб. – Для меня тоже, знаешь ли, новый опыт. Ты уж сделай над собой усилие. Скажи, как есть. – Я сам ещё не до конца разобрался, что случилось, если честно. – Боже мой, эта тягомотина изводит меня, – простонала, а следом задала вопрос прямо: – Между тобой и Катей что-то было? – О чём ты? – Мне мечталось, что Артур ответит категорически: «Нет!» – В аэропорту обнимались, за руки держались, ты дарил ей цветы, вы ужинали при свечах, встречали с ней закаты и рассветы, целовались… – голос задрожал, горло перехватило. Продолжать дальше было непосильно тяжело. – Было, – парень кивнул. – Понимаешь, между нами давно что-то происходило, но мы этого не понимали. А тут… Конкурс. Питер. Мы вдвоём сражаемся за команду. Одно к другому. В общем, нас накрыло. Разум помутился. До сих пор поверить не могу. Артур молчал, потупив взгляд. Я молчала, глядя в сторону, пытаясь поверить в услышанное. Было. Всё, что я перечислила, между ними было! Вероятно, даже больше. Не способна выяснять подробности. Они мне ни к чему. Достаточно фактов, которые подтвердились: Артура с Катей накрыло. Они целовались. Мой парень был с другой. У него к ней чувства. Я полетела в бездну, раскинув руки: – Пора прощаться. Очень жаль, что так вышло, – бормотала, глотая непослушные слёзы. Они катились по щекам крупными каплями и капали на грудь. Развернулась на месте и собралась уходить, но Артур схватил меня за руку: – Юля, прости меня. Не думал, что такое возможно. Чёрт… Мне очень стрёмно. Сложно отпускать тебя, но так будет правильно. – Всё уже случилось. Ничего не изменить. Чувства оказались сильнее тебя, знаю, – опередила оправдания парня. – Ты мне одно объясни. Вчера ты сказал, что мы разберёмся, всё будет хорошо. Или ты имел ввиду, у тебя? – Нет, конечно. Так-то в Питере ничего криминального у меня с Катей не произошло, кроме поцелуев. Ошарашенно уставилась на парня. Он серьёзно сейчас? Умом двинулся? – Да, перегнули, но не до такой степени, чтобы нельзя было исправить ситуацию. Когда я записывал видео, правда думал, что приеду и возьмусь за ум. Попрошу Катю остаться друзьями, расскажу тебе, что случилось, объясню всё, ты поймёшь меня, и мы помиримся. Ты же не чужая мне. Я жениться на тебе собирался. А тут такое. Планы полетели в одно место. Прости, прошу тебя. Я виноват. Не держи зла. – Ты хочешь быть с ней. Она тебе нужна, а не я. Ко мне любовь прошла. Всё ясно. Всё просто. Я могу идти? – ничего не видела от слёз, шагнула в сторону наобум, но Артур не отпускал мою руку: – Я пока ничего не решил. Мне нужно обдумать свою жизнь, разобраться в себе. – Спасибо, что сообщил о своих планах, но впредь они меня не касаются. Выдернула свои пальцы из руки парня, с остервенением вытерла глаза, умышленно размазав тушь и подводку по щекам, и поковыляла к подъезду. Оказавшись внутри, добралась до перил. Вцепилась в них, нагнувшись вперёд и застонала, стиснув зубы. Грудной сдавленный вой прокатился эхом по этажам. Беззвучно рыдала, как сумасшедшая. Тоска рвала грудину когтями, вспорола сердце, долбила по вискам, сжимала горло, перекрыв кислород. Не помнила себя от горя. Не ощущала собственное тело. Онемевшими от напряжения пальцами держалась за перила, чтобы не упасть, отклонила корпусом назад, будто меня сносило шквалом урагана. Меня штормило от отчаяния. Кидало из стороны в сторону. Когда моя личная буря стихла, внутри не осталось ничего. Мрачная пустота. Устало передвигала ногами, добралась до своей комнаты. Ксюша ещё не вернулась домой из кино. У них со Стасом настоящая любовь. Не та фальшивка, которая была между мной и Артуром. Кто бы мог подумать, что нас ждал печальный исход? Плохо понимаю, что сподвигло меня открыть шкаф и достать Ксюшино свадебное платье. Я разложила его на кровати, бережно расправив атласные волны. Затем, движимая неведомым порывом, надела его на себя и повернулась к зеркалу. Нежный лилейный шёлк струился по бёдрам. У платья изысканный силуэт, тонкие бретели, высокий разрез подола, оголявший бедро. Чёрные разводы краски на щеках, пряди, хаотично выбившиеся из локонов, словно я только что сошла с мотоцикла, и кроваво-красная помада сделали из меня призрачную невесту. На меня смотрела жутковатая девушка, выбравшаяся из кадра фильма ужасов. «Он хотел жениться на мне. Но встретил настоящую любовь. Он не знает, что делать с ней. Но не сомневается, что со мной нужно расстаться. Всё кончено. Меня предали. Растоптали. Попросили уйти. И как мне помогут его извинения? Ему жаль. И мне жаль. Всем жаль, кроме Кати. Я свободна. Теперь я одна», – как в бреду, произнесла осипшим голосом. Глава 23 Меня разбудил щелчок замка и скрип двери. Изогнутые струи тусклого света разлились от окна до стены. Тени лежали причудливыми кляксами. Не привыкшие к темени глаза еле различали силуэты предметов, по памяти додумывала их очертания. Оторвала отяжелевшую голову от подушки и легла щекой на ладонь, опираясь на локоть. В дверном проёме возникла Ксюша. Она освещала себе путь экраном телефона, предусмотрительно отвернув его в противоположную от меня сторону. «Заботушка, не хотела меня разбудить. Напрасно. Я в каком-то нервном забытии. Даже собственное дыхание мешает спать», – подумала, втихаря наблюдая за сестрой. Она кралась к своей кровати, как лиса на ночной охоте, бесшумно ступала по полу. Ксюша миновала половину маршрута, когда я внезапно вышла из тени, прохрипев: – Нехорошо беременным по ночам шляться. Спалишься перед мамой, загремишь на часовую лекцию о режиме дня будущих матерей. Свет от дисплея. как луч прожектора, мгновенно переместился в мою сторону. После раздался оглушительный девичий визг. Ксюша вопила, перейдя на ультразвук. Мои барабанные перепонки взвыли от нагрузки. В голове зазвенело. Сестра отскочила к стене и щёлкнула выключателем. На потолке загорелся голубой шар-светильник. Мои глаза полоснула острая резь, отчего пришлось прищуриться. – Лисий хвост мне в лапки, что ты такое? Куда дел мою сестру? – пропищала Ксюша, медленно опускаясь на кровать. А мне впервые за долгое время стало по-настоящему смешно. Я не собиралась себя сдерживать. Хохотала от души, до хрюка, до боли в скулах, как всполошённая гагара. Слёзы ручьями катились по щекам. Голова шла кругом. Щёки пылали. Меня бросило в жар, словно я очутилась в пустыне, моё тело раскалилось от палящего солнца. Понаблюдав за мной какое-то время, Ксюша не выдержала. Она подошла ко мне, опустилась на колени перед кроватью. Сестра взяла мои руки, крепко сжала пальцы и с сочувствием заглянула мне в глаза. Только тогда приступ хохота начал отпускать, и я смогла отдышаться. – Всё плохо? – вкрадчиво спросила сестра. Я кивнула, не в силах поднять на неё глаза. – С Артуром расстались? – Я повторила жест и зажмурилась, сжав руки сестры в ответ. – Да простят меня соседи. Лисы нуждаются в срочной встряске. Следом на телефоне сестры заиграл до смешного бодрый трек. Он был настолько задорным и забавным, что мне снова захотелось расхохотаться. Ксюша потянула меня за руки, заставив встать с кровати. Тяжёлым, как выяснилось, была не только голова, но и всё тело, словно стало чугунным. Далее от сестры последовали чёткие инструкции: – Встаёшь в том углу, я буду в дальнем. Чуть сгибаешь руки, держишь их на уровне талии. Поочерёдно вращаешь локтями. Раз-два! Повторяй за мной. Смелее! – она энергично двигала плечами и руками. Я вяло следовала её указаниям. – Подключай ноги. Делаешь шаг и виляешь бедром. То же самое с другой ногой. Хоп! – Ксюша хлопнула в ладони. – Погнали навстречу друг другу! Первый заход выдался так себе. Я не охотно осилила проходку, шевелясь скорее для отмашки. Сестра ткнула меня в бок со словами: «Халтуришь! Живее! Никто не умер! Жизнь продолжается! В топку беды!» Мы поменялись местами. Ксюша вошла в раж. Она маршировала на месте, затем махнула мне рукой и снова двинулась навстречу, живо шевеля конечностями. Бойкий аккомпанемент превращал её танец в комичное представление, очень заразительное, поскольку через мгновение я подключилась к веселью сестры. Отплясывала я от души. С каждым новым движением отбрасывала от себя все горести и печали. Раз. Подбросила шар из них бедром. Два. Подхватила и подкинула его ногой. Три. Пнула со всей дури. – Полегчало? – пропыхтела Ксюша, когда музыка закончилась. Она согнулась, уперевшись руками в колени, и шумно дышала. – Намного, – плюхнулась на кровать. – Запомни, это первый шаг к новой жизни. А она будет в сто раз лучше предыдущей. Уж поверь мне. Что случилось, то случилось. Идём дальше. – Помню, в былые времена, когда вы со Стасом расстались, я попыталась объяснить тебе то же самое. Но ты меня послала, – хмыкнула я. – Ну уж не послала. Но слушать не стала. Упивалась горем. Теперь знаю, о чём говорю. С рыданиями увлекаться не надо. Пора завязывать. Ты достойна лучшего в этом мире. Верь мне! – Спасибо, Ли, – тяжело вздохнула. – Чего твоя душенька желает? – В два часа ночи-то? Даже не знаю… – Когда нас время останавливало? Сон для слабаков. Хочешь роллы, пиццу, написать Ярику-лапочке? – Тьфу, вспомнила. Только его не хватало. Мне сейчас было не до Ярослава. Лишь до самой себя. Откинулась на подушку, закуталась в одеяло и повернулась к сестре, развалившейся на стуле. – А что? Клин клином вышибают. Рабочий метод. Не тормози, – подначивала Ксюша. – До поры до времени он рабочий. К тому же у Ярослава с Ингой что-то наклёвывается. Они – гармоничная пара. Не буду лезть. Раз уж я заикнулась про Ингу, следом пришлось рассказать сегодняшние новости, начиная с моего похода в зал, заканчивая своими доводами по профилю девушки в соцсети. Последний мы повторно изучили уже вместе. – Молодец девчонка. Ей так хочется, чтобы все об этом знали. Постит каждый свой шаг, – фыркнула Ксюша. – Не люблю таких. Показушница. К тому же, не понять, чего от неё ждать. Она та ещё коварная штучка. – И я про то же. Я ей не соперница. Тухлый номер. – С чего ты взяла? Как раз наоборот. Если они с Яром до сих пор не вместе, значит, на то есть причины. Расслабься. Если хочешь, всё будет. Он та-а-а-к на тебя смотрел в прошлый раз. – Да я как-то и не напрягалась. Меня отношения тренера не интересуют. У нас чисто рабочее общение. Оно меня устраивает. – Я думала, вы друзья, – задумчиво отметила Ксюша. – А дай-ка я кое-что проверю…