— Где же он жил раньше? — Тоже на берегу Сены, но выше по течению, на набережной Рапэ, под мостом Берси. — И часто они меняют место жительства? — Нет. Это для них так же сложно, как нам поменять квартиру. Каждый привыкает к своей норе и дорожит ею. Он налил себе рюмку сливянки и выпил — для бодрости духа и в награду за рассказ. Потом взял шляпу и поцеловал жену. — До вечера! — Ты вернешься к обеду? Этого он и сам не знал. Собственно говоря, Мегрэ даже не представлял себе, за что ему теперь взяться. Торанс с утра проверял показания страхового агента и его друга-заики. Он, очевидно, уже допросил консьержку с улицы Тюрен и виноторговца, имевшего лавку на углу улицы Фран-Буржуа. Скоро станет известно: правдива ли история с собакой или придумана для отвода глаз. Впрочем, если даже все и подтвердится, это вовсе еще не значит, что двое друзей не могли напасть на Тубиба. Но с какой целью? На этот вопрос комиссар пока не мог ответить. Ну, а зачем, скажем, госпоже Келлер топить мужа в Сене? И кому она могла это поручить? Как-то раз при столь же таинственных обстоятельствах был убит один чудаковатый бедняк. Тогда Мегрэ сказал судебному следователю: «Бедняков не убивают…» Бродяг тоже не убивают. И все-таки кто-то попытался же избавиться от Франсуа Келлера. Мегрэ стоял на площадке автобуса и рассеянно слушал перешептывание двух влюбленных. И вдруг его осенило, вспомнилась фраза: «Бедняков не убивают…» Да, да, бедняков не убивают… Войдя в свой кабинет, он сразу же позвонил госпоже Келлер. Ее не оказалось дома. Служанка сказала, что мадам завтракает с подругой в ресторане, но в каком — она не знает. Тогда он позвонил Жаклин Руслэ. — Значит, вы виделись с мамой… Она звонила мне вчера после вашего визита. Сегодня она тоже разговаривала со мной примерно с час назад… Итак, это действительно мой отец? — В этом нет ни малейшего сомнения. — И вы по-прежнему не знаете, из-за чего на него напали?.. Может быть, это произошло во время драки? — А разве ваш отец любитель драк? — Ну что вы, он был самый тихий человек на свете! Во всяком случае, тогда, когда мы жили вместе. Мне думается, если бы даже его ударили, он не дал бы сдачи. — Скажите, вы в курсе дел вашей матери? — Каких дел? — Когда ваша мать выходила замуж, у нее ведь не было состояния и, вероятно, она не надеялась когда-либо разбогатеть… Как и ваш отец… Поэтому меня интересует, был ли у них составлен брачный контракт. Если нет, значит, все их имущество считается общим, и, следовательно, ваш отец мог бы предъявить права на половину состояния. — О нет, об этом не может быть и речи, — не колеблясь, заявила госпожа Руслэ. — Вы уверены? — Мама вам это подтвердит. Когда я выходила замуж, такой вопрос возник у нотариуса. Оказалось, мои родители оговорили раздельное пользование имуществом… — Могу ли я спросить имя вашего нотариуса? — Мосье Прижан, улица Бассано. — Благодарю вас. — Вы не хотите, чтобы я сходила в больницу? — А вы сами? — Я не уверена, что это доставит ему удовольствие. Маме он ничего не сказал. Кажется, даже сделал вид, будто не узнал ее… — Что ж! Быть может, и в самом деле лучше вам не ходить… Мегрэ хотелось как-то убедить себя в том, что он не бездействует, и поэтому он позвонил господину Прижану. Ему пришлось долго уламывать нотариуса, убеждать его и даже припугнуть бумагой, подписанной следователем, так как тот настаивал на святости профессиональной тайны. — Я прошу вас сообщить мне только одно: были ли в брачном контракте мосье и мадам Келлер из Мюлуза оговорены условия раздельного пользования имуществом и у вас ли их брачный договор? После затянувшейся паузы на другом конце провода послышалось сухое «да», и трубку повесили. Выходило, что Франсуа Келлер был действительно бедняк, не имевший никакого права на состояние, нажитое торговцем металлоломом и впоследствии доставшееся его жене. Дежурная на коммутаторе крайне удивилась, когда комиссар попросил: — Дайте мне Сюренский шлюз! — Шлюз? — Да, шлюз. Разве там нет телефона? — Есть. Соединяю. В трубке раздался голос смотрителя шлюза. Комиссар назвал себя. — Я полагаю, вы отмечаете, какие суда проходят из одного бьефа[9] в другой? Мне хотелось бы знать, где сейчас может находиться самоходная баржа, которая должна была пройти через ваш шлюз вчера, к ночи. У нее фламандское название «Зваарте Зваан»… — Знаю, знаю!.. Два брата, маленькая блондиночка и младенец. Они последними прибыли к шлюзу и ночью прошли в нижний бьеф. — Вы не могли бы сказать, где они сейчас? — Минутку!.. У них мощный дизель, да и течение здесь довольно сильное… Мегрэ ждал, пока его собеседник что-то подсчитывал, бормоча под нос названия городов и деревень. — Если я не ошибаюсь, они прошли уже километров сто и, стало быть, достигли Жюзье. Во всяком случае, они наверняка миновали Пуасси. Все зависит от того, сколько времени баржа простояла у Буживальского и Карьерского шлюзов… Через несколько минут комиссар вошел в кабинет инспекторов: — Кто из вас хорошо знает Сену? — Вверх или вниз по течению? — Вниз… Возле Пуасси, а может быть, и ниже… — Я! — отозвался один из инспекторов. — У меня есть додка, и я каждый год во время отпуска спускаюсь на ней до Гаара. Лучше всего я знаю окрестности Пуасси, потому что оставляю там лодку. Мегрэ и не подозревал, что инспектор Невэ, серенький, тщедушный горожанин, занимается спортом. — Возьмите во дворе машину. Вы поедете со мной. Однако Мегрэ пришлось ненадолго задержаться. Пришел Торанс и сообщил результаты произведенного им дознания. — Собака действительно околела в понедельник вечером, — подтвердил он. — Мадам Гийо все еще плачет, говоря об этом. Мужчины положили труп собаки в багажник и увезли, чтобы бросить в Сену… Их видели з кафе на улице Тюрен. Они заходили туда незадолго до закрытия. — В котором часу? — Немного позже половины двенадцатого. Кое-кто из посетителей задержался за игрой в белот[10], и хозяин ждал, когда они кончат, чтобы опустить жалюзи. Мадам Гийо смущенно подтвердила, что муж вернулся поздно я был изрядно навеселе. В котором часу — она не знает, так как уже спала… При этом она заверила меня, что это не в его привычках, что всему виной пережитое волнение. Наконец, комиссар и Невэ уселись в машину и помчались по лабиринту улиц к Аньерской заставе. — По берегу Сены на машине не проедешь, — заметил Невэ. — Вы уверены, что баржа миновала Пуасси? — Так считает смотритель шлюза. Теперь на дороге стали попадаться открытые машины. Некоторые водители, обняв за плечи своих спутниц, вели машину одной рукой. В садиках люди сажали цветы. Какая-то женщина в голубом платье кормила кур. Прикрыв глаза, Мегрэ дремал. Казалось, его не интересует ничего на свете. Всякий раз, как показывалась Сена, Невэ называл, что это за место. Взерх и вниз по течению мирно скользили суда. Вот на палубе какая-то женщина стирает белье. Вот другая стоит за рулем, а у ног ее примостился малыш трех-четырех лет. В Мелане, где стояло несколько барж, Невэ притормозил машину. — Как вы ее назвали, шеф? — «Зваарте Зваан». Это означает «Черный Лебедь».