«Это не просто жилец, он нам известен. Оноре Кюэнде, который в течение почти тридцати лет…» И тогда он рассказал бы судебному следователю о странных привычках и методах Кюэнде. «Вы задержали его на месте преступления?» Мегрэ пришлось бы признаться, что этого ему никогда не удавалось. «У него были ключи от дверей того дома?» «Нет.» «Был ли он в сговоре с кем-нибудь, кто там работал?» «Малоправдоподобно.» «А мадам Вильтон находилась тогда дома?» «Да.» «А прислуга?» «Тоже.» «Так значит?..» «Кюэнде никогда не входил в дом, в котором никого не было.» «Вы допускаете, что та женщина…» «Не она.» «А кто?» «Ее любовник.» «Откуда вы знаете, что у нее есть любовник?» «Мне сказала Ольга, которая живет в том отеле, напротив дома Вильтонов.» «Кто она, эта Ольга?» «Проститутка.» «Она видела их вместе в постели?» «Нет.» «А что?» «Видела его автомобиль.» «А кто он, ее любовник?» «Вильтон.» «Вильтон?! Ее бывший муж?» «Нет. Его сын.» Фигуры становились все туманнее и все более хаотично двигались. Мегрэ казалось, что он видит, как судебный следователь издевательски улыбается, что было не в его характере. «Какие-то инсинуации… Дама и ее пасынок…» «В свое время отец и невестка…» «Что это значит?» И Мегрэ рассказал бы то, что знал о Лиде, красивой манекенщице, которая вышла замуж за сына, а стала любовницей отца. Разве такие вещи были возможны? Разве такой человек, как судебный следователь, серьезный, солидный и уравновешенный, поверит, что… «Думаю, что у вас есть и другие доказательства.» «Да, господин следователь…» По-видимому, он хорошо уснул, если ему снилось, что он вынимает из кармана маленькую коробочку, в которой находятся два едва различимых волоска. «Что это? Что это означает?» «Волоски, господин следователь..» Да, это наверняка сон, поскольку судебный следователь продолжал выпытывать: «Волоски? Откуда?» «Из шерсти.» «Какой шерсти?» «Дикого кота.» «Дикого кота? Какого кота? Дикого? Откуда там взялся дикий кот?» «Не кот, а меховая полость… Плед для ног из меха дикого кота.» «И что вы еще скажете?» «Допускаю, что Кюэнде первый раз в жизни, несмотря на многолетний опыт, на что-то наткнулся или что-то перевернул, произвел шум… А те проснулись потревоженные.» «Но ведь они могли вызвать полицию!» «В том-то и дело, что не могли. В их положении?!» Снова мысли у него начали путаться. Ну да: Стюарт Вильтон узнал бы обо всем, а у Стюарта Вильтона есть деньги, много денег… Ни Флоренс, ни ее любовник не знали человека, который вторгся в их спальню. Человек, который их застал на месте преступления, был бы опасным свидетелем. Они не могли этого допустить. И должны были его ликвидировать. Они на всякий случай так изуродовали ему лицо, чтобы его нельзя было опознать. Наверняка было много крови. Надо было смыть следы. А потом — в багажник… А в багажнике лежала меховая полость… «Вы теперь все понимаете, господин судебный следователь?» И подсовывает ему под нос футлярчик с волосками. «Кто вам сказал, что они из меха дикого кота?» «Эксперт.» «А на судебном заседании будет смеяться и скажет, что это шерсть какого-то совершенно другого зверя…» Судебный следователь будет прав. Именно так все и произойдет. Над ним только посмеются… Он окажется в смешном положении… Адвокат, размахивая широкими рукавами своей тоги, скажет: «Давайте на минуту подумаем серьезно, господа присяжные заседатели… Разве это доказательство для поддержки обвинения? Два волоска?..» Все это может произойти и совершенно по-иному, конечно. Мегрэ может, например, пойти один к госпоже Флоренс Вильтон. Может окружить ее огненным кольцом вопросов, может перевернуть ее квартиру вверх дном, может допросить прислугу… Может пригласить в свой кабинет Вильтона-младшего и побеседовать с ним с глазу на глаз. Может?.. Э, не совсем! Это не соответствовало бы предписаниям… Ведь не он ведет следствие по делу Кюэнде! «Ну, вы и сами видите, Мегрэ. Лучше оставить в покое фантазии… Возьмите себе на память эти волоски из шерсти дикого кота…»