В первый раз она ответила больше, чем это было строго необходимо. Уж не сохраняла ли она, несмотря ни на что, некоторые общие всем людям чувства, например гордость за дочь? — Вы видели ее в прошлую пятницу? — Нет. — Она навещает вас? — Иногда. — Когда она была в последний раз? — Недели три назад, быть может, месяц. — Ваш муж был здесь? — Как будто. — Ваша дочь с ним ладит? — Она старается как можно меньше общаться с нами. — Она что, стыдится? — Наверное. — В каком возрасте она оставила дом? Теперь ее щеки чуть порозовели: — В пятнадцать лет. Голос ее звучал суше. — Не предупредив вас? Она утвердительно кивнула. — С мужчиной? Она пожала плечами: — Не знаю. Это ничего не меняет. В зале остались теперь только игроки в домино, которые укладывали фишки в коробку и стучали монетой по столу. Г-жа Калас поняла и пошла налить их стаканы. — Это не Мегрэ? — спросил вполголоса один из них. — Да. — Что ему от вас нужно? — Он не сказал. Точно так же, как и она его об этом не спросила. Она направилась на кухню, вернулась в бар и объявила: — Когда вы кончите, я пойду поем. — Где вы обычно едите? Она указала на один из столиков в глубине зала. — Я сейчас кончаю. У вашего мужа не было приступа аппендицита несколько лет назад? — Тому лет пять-шесть? Ему делали операцию. — Кто? — Сейчас вспомню. Доктор Гран… Гранвале. Ну да! Он жил на бульваре Вольтер. — Он там больше не живет? — Умер. Во всяком случае, так нам сказал один посетитель, которому он тоже делал операцию. Если бы Гранвале был жив, он мог бы сообщить, был или не был на животе у Омера Каласа дугообразный след дроби. Надо будет завтра разузнать у ассистентов и сиделок. Если только, разумеется, в одной из деревень возле Пуатье не обнаружится живой Калас. — Не попадал ли в вашего мужа когда-то, много лет назад, заряд охотничьей дроби? — С тех пор как я его знаю, нет. — Он не был охотником? — Может, ему и случалось охотиться, когда он жил в деревне. — Вы никогда не видели у него на животе не очень заметные шрамы, расположенные в виде дуги? Она старалась вспомнить, нахмурила брови и наконец отрицательно покачала головой. — Вы уверены? — Я уже давно не видела его так близко. — Вы любили его? — Не знаю. — Сколько времени он был вашим единственным мужчиной? — Годы. Она вложила в это слово особый оттенок. — Вы познакомились очень молодыми? — Мы из одной деревни. — Откуда? — Деревушка на полпути между Монтаржи и Жьеном, она называлась Буассанкур. — Вы никогда больше не приезжали туда? — Нет. — С того времени, как сошлись с Омером? — Мне было семнадцать, когда я уехала. — Вы были беременны? — На шестом месяце. — Люди об этом знали? — Да. — Ваши родители тоже? Все с той же простотой, в которой было нечто от галлюцинации, она сухо проронила: — Да. — Вы их больше не видели? — Нет. Лапуэнт, закончивший инструктировать Люкаса, вышел из кабины, утирая платком пот. — Сколько я должен? — спросил Мегрэ.