В клинике, когда она пришла в сознание, ее подхватила и понесла жестокая действительность. Первая мысль Луизы была позвонить Марко, и она набрала его номер… Никто не ответил. Тогда она позвонила в гостиницу на улице Понтье, где он иногда ночует, когда у него любовные свидания. Там его тоже не оказалось. Тогда она вспомнила обо мне и бессвязно сказала, что погибла, что Дэвид лежит мертвый, а сама она едва не умерла и жалеет, что не мертва тоже. Она стала умолять меня сейчас же примчаться к ней. Я ответил, что это невозможно. После напрасной попытки добиться от Луизы подробностей случившегося, я посоветовал ей поехать в Орли и сесть там в самолет на Ниццу… Это все, Мегрэ. Я послал ее в Лозанну, где она привыкла жить, не для того, чтобы укрыть от полиции, а для того, чтобы избавить от налета журналистов и просто любопытных людей, от всех осложнений, Которые не могут не начаться с минуты на минуту. Вы говорите мне, что Дэвид был убит, и я вам верю. А я заверяю вас, что убила его не Луиза, но я совершенно не представляю, кто мог это сделать. А теперь… — Он наконец надел смокинг. — Если меня будут спрашивать, я в «Спортинге»… — сказал он секретарю. — Как быть, если спросят из Нью-Йорка? — Скажите, что я подумал и отвечаю «нет». — Хорошо, месье… — Вы пойдете со мной, Мегрэ? Они вместе сели в лифт. Когда он опустился на первый этаж, их ждал неприятный сюрприз: вспышка фотоаппарата прямо в глаза. — Я должен был догадаться… — проворчал ван Мелен и бросился к выходу, оттолкнув по дороге стоявшего рядом с фотокорреспондентом маленького толстяка, который пытался встать у него на пути. — Комиссар Мегрэ? — Коротышка оказался обозревателем одной выходившей на Берегу газеты. — Можно побеседовать с вами одну минуту? Консьерж наблюдал за ними издалека и хмурил брови. — Мы бы могли сесть где-нибудь в углу… Мегрэ был достаточно опытным человеком, чтобы понять: прятаться не имеет смысла, потому что тогда ему припишут слова, которых он не говорил. — Я полагаю, что не могу угостить вас бокалом чего-нибудь в баре? — продолжал журналист. — Я только что выпил один бокал. — У Йозефа ван Мелена? — Да. — Правда ли, что сегодня днем графиня Пальмиери была на Берегу? — Правда. Комиссар сел в огромное кожаное кресло, а репортер с блокнотом в руке устроился на краю стула напротив него. — Я полагаю, что она подозреваемая номер один? — Почему? — Так нам передали по телефону из Парижа. Видимо, кто-то поднял на ноги прессу — кто-то из «Георга Пятого» или из аэропорта. Может быть, один из инспекторов в Орли был в сговоре с людьми из какой-нибудь газеты? — Вы упустили ее? — Если быть точным, когда я прилетел в Ниццу, графиня уже снова улетела. — В Лозанну, я это знаю. — Пресса не теряла времени зря. — Я только что позвонил в «Лозанна-Палас». Она приехала туда на такси из Женевы. Выглядела совершенно обессиленной. Отказалась отвечать на вопросы репортеров, которые ее ждали, и сразу же поднялась в свой номер. — Журналист, похоже, чувствовал удовольствие от того, что сообщает мало кому известную информацию самому комиссару Мегрэ. — Она заказала себе наверх бутылку шампанского, потом вызвала врача, и его приезда ждут с минуты на минуту. Считаете ли вы, что она убила полковника? — Я думаю не так быстро, как вы и ваша журналистская братия. — Вы отправитесь в Лозанну? — Возможно. — Полетите туда самолетом завтра утром? Известно ли вам, что третья жена полковника живет в Лозанне и что они с графиней Пальмиери терпеть не могут друг друга? — Этого я не знал. Странное интервью: новости сообщал не он, а репортер. — В случае, если она виновна, я думаю, вы не имели бы права ее арестовать? — Без документа о ее выдаче Франции — нет. — Я полагаю, чтобы получить этот документ, необходимо предоставить формальные доказательства вины? — Послушайте, мой друг, мне кажется, что вы сейчас экспромтом сочиняете свою статью. Так вот, я вам не советую писать ее в таком тоне. Речь ни об аресте, ни о выдаче не идет. — Графиня не под подозрением? — Об этом я ничего не знаю. — То есть… На этот раз Мегрэ рассердился. — Нет! — воскликнул он так громко, что консьерж подскочил на месте. Это был почти крик. — Я ничего вам не сказал по той причине, что ничего не знаю, и, если вы припишете мне двусмысленности вроде тех, которые только что произнесли, вы обо мне услышите! — Но… — Совершенно ничего! — отрезал Мегрэ, вставая, и направился в бар. Он был так зол, что сам не заметил, как потребовал: — Мартини… Бармен, видимо, узнал Мегрэ по фотографиям, потому что смотрел на него с любопытством. Два или три посетителя, сидевшие на высоких табуретах, повернулись и стали разглядывать комиссара. Несмотря на принятые консьержем меры предосторожности, все уже знали, что Мегрэ здесь. — Где тут телефонные кабинки? — Слева в коридоре… Хмурый и готовый ворчать по поводу и без повода, Мегрэ заперся в первой с края кабинке. — Пожалуйста, соедините меня с Парижем. Дантон 4420. Телефонные линии не были перегружены, и он ждал всего пять минут, которые провел, вышагивая туда и обратно по коридору. Сигнал, вызывавший его, зазвенел раньше намеченного срока. — Это уголовная полиция? Соедините меня с кабинетом инспекторов. Говорит Мегрэ… Алло! Люка еще на месте? Мегрэ догадывался, что у трудяги Люка тоже был суматошный день и тот не мог уйти спать рано. — Это вы, шеф? — Да, я. Я в Монте-Карло… Есть новости? — Вы, конечно, знаете, что, несмотря на все наши предосторожности, прессе уже все известно? — Да, знаю. — Третий выпуск «Франс-суар» вышел с большой статьей об этом на первой странице. В четыре дня прилетели из Лондона английские журналисты, и одновременно с ними — господин Филпс, что-то вроде адвоката или нотариуса… — Солиситор… — Да, именно так. Он очень хотел встретиться с самим главным шефом. Они заперлись вместе и оставались наедине больше часа. Когда Филпс вышел, на него налетели, стали брать интервью, фотографировать, так он ударил зонтом одного фотографа, едва не разбив его фотоаппарат… — Это все? — Здесь ходят слухи, что маленькая графиня, любовница Уорда, могла совершить это преступление, и утверждают, будто вы лично идете по ее следу. Мне звонил некто Джон Арнольд. Похоже, он в ярости… — Еще что-нибудь есть? — Журналисты заполонили «Георг Пятый», там вызвали свою охрану и приказали ей выставить их на улицу. — Как Лапуэнт? — Он здесь. И хочет с вами поговорить. Передать ему трубку?