— Можешь идти вниз. Пусть служащие ждут людей из полиции и, когда те придут, проведут их наверх по-тихому. И пожалуйста, никакой болтовни на эту тему в вестибюле… Понятно? — Да, господин директор. В кабинете Мегрэ раздался звонок. — Вы не можете на минуту подняться ко мне? Комиссара уже в третий раз отрывали от работы с тех пор, как он начал писать отчет по поводу вооруженного ограбления. Он зажег трубку, которая погасла, потому что он за ней не следил, прошел по коридору и постучал в дверь начальника. — Входите, Мегрэ. Садитесь… К дождю начали примешиваться лучи солнца, и один из них блестел на медной чернильнице начальника полиции. — Вы знаете, кто такой полковник Уорд? — Я видел его имя в газетах. Это тот, у которого три или четыре жены, да? — Его только что нашли мертвым в его ванне в «Георге Пятом». Мегрэ выслушал это с полнейшей невозмутимостью, потому что его ум все еще был занят делом о вооруженном грабеже. — Думаю, будет лучше всего, если туда поедете вы сами. Врач, который более или менее постоянно обслуживает этот отель, сейчас сказал мне, что у полковника еще вчера было прекрасное здоровье и, насколько ему известно, тот никогда не страдал болезнью сердца. Этим займется пресса, и не только французская, а многих стран… Мегрэ терпеть не мог истории со слишком известными людьми, которых можно трогать только в перчатках. — Я еду туда, — сказал он. Опять придется отложить отчет! С недовольным видом Мегрэ открыл дверь комнаты инспекторов и стал думать, кого выбрать себе в спутники. Жанвье был на месте, но тоже занят вооруженным ограблением. — Вот что: зайди ко мне в кабинет и попробуй продолжить мой отчет. А ты, Лапуэнт… — Молодой Лапуэнт поднял голову. Он был вне себя от счастья. — Надень шляпу: ты пойдешь со мной. Потом комиссар сказал Люка: — Если меня будут спрашивать, я в «Георге Пятом». — Это по поводу отравления? Люка покраснел: вопрос сорвался у него с языка сам собой. — Какого отравления? — Графини… — пробормотал Люка. — О чем ты говоришь? — Сегодня утром в донесениях было что-то про графиню с итальянской фамилией, которая пыталась покончить с собой в «Георге Пятом». Я ничего не сказал вам только потому, что… — Где это донесение? Люка порылся в куче бумаг, громоздившейся у него на столе, и вынул оттуда листок — донесение на официальном бланке. — Она не умерла, вот почему я… Мегрэ прочел те несколько строк, о которых вспомнил его помощник. — Ее смогли опросить? — Не знаю. Кто-то из VIII округа ходил в больницу в Нейи. Я пока не знаю, была ли графиня в состоянии говорить… Мегрэ не знал, что в эту же ночь, чуть раньше двух часов утра, графиня Пальмиери и полковник Дэвид Уорд вышли из такси перед отелем «Георг Пятый» и консьерж нисколько не удивился, увидев, что они вместе идут к нему за своими ключами. Жюль, коридорный, дежуривший на их этаже, тоже не удивился, когда, отвечая на звонок из 332 номера, увидел полковника у графини. — Как обычно, Жюль! — сказала графиня. Это означало: бутылка «Крага» сорок седьмого года и непочатая, даже не открытая бутылка «Джони Уокера»: полковник опасался пить виски, которое открыл не сам. Люка ожидал выговора, но вместо этого Мегрэ изумленно посмотрел на него, словно был не в состоянии поверить, что самый давний товарищ по работе мог оказаться таким бестолковым. И от этого Люка почувствовал себя виноватым больше, чем от любого выговора. — Идем, Лапуэнт. По пути они столкнулись с одним мелким негодяем, которого комиссар вызвал к себе. — Приди ко мне сегодня днем. — Во сколько часов, шеф? — Во сколько захочешь. — Мне брать машину? — спросил Лапуэнт. Машину они взяли, и Лапуэнт сел за руль. В «Георге Пятом» портье уже имел на этот счет указания: — Оставьте машину здесь. Я ее припаркую. Все получили указания. Пока двое полицейских шли по «Георгу Пятому», двери тут же открывались перед ними, и они мгновенно оказались в 347-м номере, где уже находился директор, предупрежденный по телефону. Мегрэ не часто выпадал случай работать в «Георге Пятом», но все же его вызывали в этот отель два или три раза, так что он был знаком с месье Жилем и теперь пожал ему руку. Доктор Фрер ждал в гостиной возле столика на одной ножке, куда поставил свой черный чемоданчик. Это был хороший человек, очень спокойный, лечивший влиятельных людей и знавший почти столько же их тайн, сколько сам Мегрэ. Только он вырос в другом мире, куда полицейским редко случалось входить. — Он мертв? Врач кивнул. — Когда примерно умер? — Точное время позволит установить только вскрытие, если будет приказ его провести — а я предполагаю, что такой приказ будет. — Это не несчастный случай? — Подойдите посмотреть… Мегрэ так же, как месье Жиль, не оценил по достоинству то зрелище, которое представляло собой голое тело в ванне. — Я его не двигал, потому что с медицинской точки зрения это было бесполезно. На первый взгляд это похоже на один из тех несчастных случаев, которые происходят в ванных чаще, чем принято считать. Человек поскользнулся, голова ударилась о край, и… — Я знаю… Только от этого не остаются следы на плечах. Вы это хотите сказать? Мегрэ тоже заметил два более темных, чем кожа рядом, пятна, похожих на кровоподтеки, на плечах мертвеца. — Вы думаете, ему помогли умереть, да? — Не знаю… Я бы предпочел, чтобы этот вопрос решил судебно-медицинский эксперт… — Когда вы в последний раз видели полковника живым? — Примерно неделю назад, когда приходил сделать укол графине. Месье Жиль нахмурился. Может быть, он хотел избежать разговора об этой женщине? — Графине с итальянской фамилией? — Графине Пальмиери. — Той, которая этой ночью пыталась покончить с собой? — По правде говоря, я не уверен, что она пыталась всерьез. Что она проглотила много фенобарбитала, это точно. Но я знаю, что она постоянно принимает его по вечерам. Она приняла большую дозу, но сомневаюсь, что проглотила так много, чтобы это могло привести к смерти. — Имитация самоубийства? — Этот вопрос я как раз задаю себе… Оба, и доктор, и Мегрэ, часто имели дело с женщинами — и почти всегда это были красивые женщины, которые из-за ссоры, разочарования или любовной истории принимали столько снотворного, чтобы оно вызвало симптомы отравления, но не поставило под угрозу жизнь.