Поднимет ли она руку, подзывая официантку? Уже дернулась в этом жесте, но одновременно кольнула взглядом комиссара. Вот и славно: Мартин передумала уходить, чуть расширила глаза, как бы в немом вопросе. В ответ Мегрэ чуть ли не по-отечески смежил веки. Они поняли друг друга. Девушка неуклюже поднялась и направилась к столику комиссара, который приподнялся, помогая даме усесться рядом, поманил официантку, но отнюдь не ради расчета. — Два кальвадоса, милочка. — И пояснил, обращаясь к удивленной Мартин. — Пожалуй, это именно то, что вам сейчас нужно. Подзадержались они, верно? — Я одного не понимаю, — призналась она, — почему вы не там, в здании напротив. Я читала про вас в газете, слышала по радио. — Но я и в самом деле в отпуске. — В Париже? — Тесс! А вот это — секрет. Мы с женой решили на сей раз отдыхать в столице, а чтобы было спокойнее, даже Жанвье в полном неведении. Поэтому, как видите, я и прячусь. — Тем не менее вы все же занимались этим делом? — Любительски, как все остальные. Я тоже читал газеты, а недавно — совсем случайно — услышал в одном из баров последние новости по радио. — Вы полагаете, что инспектор Жанвье способен разобраться? — В чем именно? — В том, что Жильбер не убивал эту женщину. Теперь в кафе было спокойно, как в аквариуме. Хозяин с супругой, низкорослой, пухленькой и такой же, как и муж, краснолицей, ужинали, сидя возле самой кухни, а служанка им подавала. На противоположной стороне набережной опять появились журналисты, перекусили они быстро, но, должно быть, с обильными возлияниями, так как их возбуждение чувствовалось даже издали. Здание уголовной полиции почти полностью погрузилось во мрак. На втором этаже оставались освещенными только окна в кабинете Мегрэ и в соседнем с ним помещении для инспекторов. Комиссар никуда не спешил и вновь обрел добродушный вид. — А вы-то сами уверены, что он невиновен? Девушка залилась румянцем, и он остался этим доволен, поскольку недолюбливал женщин, не способных зардеться. — Несомненно. — Оттого что любите его? — Просто знаю, что он не способен на постыдный поступок, и уж тем более на преступление. — И так вы считали с первого дня? Она отвернулась, но комиссар настаивал: — Сознайтесь, вас точил червь сомнения. — Поначалу я подумала, что, возможно, произошел несчастный случай. — Ну а теперь? — Я убеждена, что виноват не он. — Почему? С самого начала трапезы Мегрэ интуитивно чувствовал ее желание поговорить с ним, предполагал, что Мартин действительно есть о чем ему рассказать и поведать ей нужно нечто тягостное. По тому, как девушка держалась с ним, у Мегрэ создалось впечатление, что с отцом у нее дружеские, доверительные отношения и в его отсутствие она выбрала комиссара в качестве напарника. Вместо ответа она задала встречный вопрос: — Вы сейчас не в Конкарно ли звонили? — Нет. — Ах! — Ошибившись, она, казалось, была раздосадована этим. — Ломаю голову, чем они там, напротив, занимаются вот уже несколько часов. — Вам лучше запастись терпением, ибо это может продлиться всю ночь. — Вы думаете, они и Жильбера подвергнут этим мытарствам? — Возможно, но маловероятно. Негреля уже передали в руки следователя, и отныне его можно допрашивать лишь в присутствии выбранного им адвоката. — Отец приедет не раньше завтрашнего утра. — Знаю. Вы так и не ответили на мой вопрос относительно вашей уверенности в том, что мадам Жав убил не ваш жених. Она несколько нервно зажгла сигарету. — Разрешите? — Да-да, пожалуйста. — Это нелегко объяснить. Вам не приходилось встречаться с Жильбером? — Нет. Однако, сдается мне, достаточно хорошо представляю его характер. — Как и его отношение к женщине? Заинтригованный, озадаченный Мегрэ воззрился на нее. — Вряд ли мне стоит жеманничать с вами, не так ли? Из моих заявлений вы, очевидно, поняли, что мы не стали дожидаться свадьбы, чтобы принадлежать друг другу. Мамочка, опасаясь, что пойдут пересуды, мечет громы и молнии, но отец зла на меня не держит. Так вот, когда обнаружили тело этой женщины, она была полностью обнажена… Глаза Мегрэ сузились, взгляд стал колючим, ибо его собеседница затронула ту сторону этого дела, которая занимала его с самого начала. — Даже не знаю, как и сказать… Это довольно щекотливая тема… Некоторые мужчины, по-видимому, могли бы так поступить… Вы понимаете, что я имею в виду? — Пока нет. Мартин для храбрости опорожнила полрюмки. — Если бы в ту субботу между ними произошло что-нибудь интимное и при этом мадам Жав разделась, то Жильбер сделал бы то же самое. Мегрэ мгновенно осознал, что девушка права. Кое-кто был бы способен повести себя по-иному, с большей непринужденностью. Но только не такой парень, как Негрель, который в подобной ситуации непременно захотел бы чувствовать себя, так сказать, на равных с подружкой. — А где доказательства, что и он при этом не сбрасывал с себя одежду? — спросил он это чисто машинально, заранее зная, как она ответит. — Вы упускаете из виду, что все происходило в рабочее время, и Жозефа в любую секунду могла ввести клиента, явившегося на консультацию. Вы можете представить себе врача, нагишом принимающего пациента в своем кабинете? При мысли об этом девушка прыснула, но, быстро взяв себя в руки, бросила взгляд по ту сторону Сены. — Заверяю вас, комиссар, что так оно и есть. Я знаю Жильбера. Как бы странно это ни выглядело, но он — человек застенчивый, а в отношениях с женщинами крайне деликатен. — Я верю вам. — Стало быть, вы тоже считаете, что он не убийца? Мегрэ предпочел не отвечать и, в свою очередь, вгляделся в окна своего кабинета, где инспектор Жанвье переживал в эту ночь то, что без преувеличения можно было бы назвать звездным часом его жизни. В коридорах толпились репортеры и фотографы. Газеты и радио сообщили, что начался решающий допрос. Итак, либо в скором времени преступление на бульваре Османн будет раскрыто и Жанвье одержит верх, либо уже с завтрашнего утра публика начнет выказывать разочарование, причем не без озлобленности. И не только публика. Комельо как пить дать названивает из дома каждые полчаса, требуя держать его в курсе событий. — Вы позволите, дитя мое? Комиссар сам удивился, назвав ее так, — а все потому, что Мартин ему нравилась. Будь у него дочка, он в конечном счете был бы не прочь, чтобы она походила на нее. Мадам Мегрэ в том, что касается помолвки, реагировала бы точно так же, как и мамаша девушки, но его позиция, несомненно, совпала бы с той, что занял Шапюи. Мегрэ направился в глубину зала. — У вас найдется листок без опознавательных знаков вашего кафе и конверт? — Мы другой, кроме чистой, бумаги не держим. Пройдите за стойку, там бювар, а также чернильница и ручка. — Давно ли у вас работает посудомойщиком парнишка, которого я приметил на кухне? — Его привела к нам мать три недели тому назад. В октябре возобновляется учеба в лицее. Они люди бедные, вот он и старается немного подработать в каникулы. — Жанвье в течение этого времени у вас не появлялся? — Нет, я его не видел. Когда им невтерпеж пропустить стаканчик, они забегают в пивную — она поближе. Мегрэ это было известно лучше, чем кому-либо.