Лили продолжала: – Он считает, что невозможно получить хорошее образование, если читаешь одни только учебники по осанке. Вы так не думаете? Кракенша повертела книгу в руках. – Нет, не думаю. Кроме того, Академия не одобряет чтение вздора, который не несет образовательной нагрузки. – Но эти книги учат пиратству и воздушным сражениям! – И зачем же юной леди знать такие вещи? – Кракенша тяжело вздохнула. – Мисс Грантхам, я вынуждена конфисковать у вас эту книгу. И если у вас есть еще подобная литература, рекомендую сдать ее добровольно сию же минуту. Лили в ответ пожала плечами: – Больше у меня ничего такого нет. – Неправда. Вот же еще одна книга. – Простите? – Вы ее прячете. Кракенша выгнула шею, пытаясь разглядеть, что у девочки за спиной. Лили незаметно переложила книгу из левой руки в правую. – Не понимаю, о чем вы. – Давайте сюда. – Кракенша протянула громадную ладонь к Лили. – Ладно, – буркнула девочка и передала учительнице «Джека-прыгуна и Темную стражу». – Вот и славно. Было нетрудно, правда? – Кракенша сунула обе книги под мышку. – Да, мэм. – Замечательно. – Кракенша отдала Лили учебник и добавила, потрясая указательным пальцем: – И запомните: если у вас еще остались эти жуткие книжонки, я их непременно разыщу. А теперь бегом на следующий урок. И приведите в порядок фартук, а то его будто корова пожевала. – Да, мэм. Хорошего дня, мэм. Лили расправила фартук перемазанными в чернилах пальцами и сделала реверанс, но, как только Кракенша отвернулась, девочка показала ей язык. Затем, изо всех сил стараясь держать спину ровно, Лили вышла из зала и бросилась бежать по коридору. Академия для юных леди мисс Октавии Скримшоу находилась где-то в английской глубинке и занимала несколько зданий из красного кирпича. Школа гордо вещала в газетных рекламах о своей безупречной репутации, выставляя напоказ украшенный лентой герб, но, по правде говоря, эта репутация с годами становилась лишь хуже, и ей, как и самим зданиям, требовался капитальный ремонт. Отец отправил Лили сюда, потому что ни одна гувернантка с ней не справлялась. Ему нравилось, что школа была далеко и там никто бы не беспокоил девочку расспросами. Он даже записал ее под выдуманной фамилией: «Грантхам» – анаграмма из их настоящей фамилии, Хартман, и буквы Г, первой буквы имени ее матери Грейс. Лили не знала, зачем и от чего папа ее прячет, но после смерти мамы он стал держать их местоположение в тайне. Они даже переехали из Лондона за город. Лили считала, что папа всегда слишком много тревожится, – впрочем, по его словам, он лишь хотел, чтоб Лили жила обычной жизнью юной леди Викторианской эпохи. Все бы ничего, размышляла Лили, поднимаясь по лестнице в общую спальню, вот только сама она не хотела жить обычной жизнью юной леди Викторианской эпохи – она мечтала быть воздушным пиратом. После спора с Кракеншей Лили решила не идти на урок французского, а получше спрятать остальные ужастики, пока их не конфисковали. Или и того хуже – уничтожили, как уничтожали здесь все запрещенные, а значит, интересные вещи. Дверь в спальню была заперта, но Лили это не пугало. Она вытащила шпильку из убранных в пучок рыжих волос, выпрямила ее зубами и вставила в замочную скважину. Затем она подвигала шпилькой туда-сюда, поворачивая при этом дверную ручку. Этот трюк она узнала от знаменитого Джека Дора, иллюзиониста и исключительного жулика, – ну, разумеется, не от него самого, а из книги о нем. Хотя она бы и не прочь при случае поучиться взлому замков у него лично. Джек говорит: когда взламываешь замки, главное – дождаться звука… Клик! Лили тихонько отворила дверь и прокралась в спальню, поскрипывая ботинками. В пустой комнате мерно гудели обогреватели и слышно было, как этажом ниже девочки хором повторяют французские глаголы. Сквозь заиндевевшие окна в комнату заглядывали одинокие лучи бледного ноябрьского солнца и нежно гладили Лили по щеке. Девочка подошла к своей кровати и вытащила ужастики из комода. Она только собиралась спрятать их под матрасом, как вдруг услышала сдавленные рыдания. Она огляделась. Видимо, пустой спальня все- таки не была: сквозь задернутый полог одной из кроватей проглядывался чей-то силуэт. Лили отодвинула полог и увидела Молли Тарниш, механическую горничную. Она тихонько плакала; ее металлические плечи тряслись под накрахмаленным фартуком. За спиной у нее виднелась открытая нараспашку дверь, ведущая на лестницу для слуг. Молли подняла голову, шмыгнула носом и вытерла масляную слезинку: – Простите, мисс. Я не слышала, как вы вошли. Мне лучше уйти. – Нет, не надо, – ответила Лили. – Меня тут тоже быть не должно. Она вытащила из кармашка запачканный платок и протянула его Молли. Та высморкалась со звуком, напоминающим паровую сирену. – Спасибо, – пробормотала она, отдавая Лили платочек. – Прошу, не стоит. – Девочка засунула влажный от машинного масла платок обратно в кармашек блузки. – Что случилось? Молли показала на гору ярко-розовых простыней: – Я постирала их вместе со школьными пиджаками. Мисс Скримшоу убьет меня, когда узнает. Отдаст меня старьевщикам на продажу или еще хуже – разберет на части и расплавит, как бедняжку Элзи. – И она вновь разразилась рыданиями. Лили приобняла ее. – Молл, не плачь. Мы что-нибудь придумаем. Хочешь, я напишу в школьный совет? Молли сдавленно всхлипнула. – Нет, мисс, умоляю, не впутывайте в это дело совет! – Ну как хочешь. – Лили задумчиво посмотрела на железные кровати, а потом сказала: – Есть идея. Мы просто застелем кровати сначала розовыми простынями, а сверху прикроем старыми белыми! – Думаете, получится? – А почему нет? Лили разобрала ближайшую кровать и взяла розовую простыню. Молли молча смотрела на нее несколько мгновений, затем встала и начала помогать. Вдвоем они довольно быстро поменяли белье почти на всех кроватях. Под покрывалами розовый цвет простыней вообще было не заметить. Лили и Молли уже заправляли последнюю кровать, как вдруг услышали шорох, заставивший их обернуться. В дверном проходе стояли, довольно ухмыляясь, Элис Харви и Лукреция Блэквелл. – Смотрите, мисс Харви, – хихикнула Лукреция, – Лили помогает прислуге. – Что вы здесь забыли? – спросила Лили. – Мадам Леру велела нам привести тебя на урок, – ответила Элис. – Мы разбираем двадцать вторую главу в «Искусстве вежливой беседы». – Я не пойду, – сказала Лили. – Что-то не хочется. Да и потом, мадам Леру не сумеет поддержать вежливую беседу, даже если от этого будет зависеть ее жизнь. Она покосилась на Молли. Та опустила голову и подавила смешок. – Как ты смеешь! – вскрикнула Лукреция, а потом выхватила розовые простыни из рук Молли и швырнула их на пол. – А ты что наделала, глупая машина? Они же все розовые! – Простите, мисс, – пробормотала Молли. Лили сжала кулаки. – Оставьте ее в покое! – Она сделала шаг вперед и загородила Молли. – А тебе какое дело? – взвилась Элис. – Она моя подруга. – Она? ОНА? – Лукреция сложила руки на груди и презрительно хмыкнула. – Лили, это даже не живое существо. Машины не живые. – И вообще, – добавила Элис, шагнув к Лукреции, – все знают, что люди не могут дружить с машинами. У машин нет чувств. Лили вздохнула. Как же ее утомило спорить с дураками. – Вы серьезно? Конечно, у них есть чувства. Такие же, как у нас с вами. Лукреция зацокала языком. – О, Лили, Лили, как же ты ошибаешься. Давай-ка я тебе кое-что покажу. – И тут она со всей силы ударила Молли по голове. Глаза горничной заблестели, но она ничего не сказала. – Видишь? Даже не поморщилась. Молли со скрипом потерла голову, затем нагнулась, подобрала простыни с пола и направилась к двери для слуг. – Юные леди, пожалуйста, не ссорьтесь из-за меня. Мне очень жаль, но я должна идти, у меня много работы. – Ступай, машина. Беги скорее, пока тебя не выбросили на свалку металлолома, – бросила ей вслед Лукреция и победоносно улыбнулась Элис. Лили еще никогда так сильно не хотелось кого- то ударить. Она едва сдержалась. Но надо было терпеть, ведь она обещала папе вести себя хорошо, а значит, не нарываться на неприятности. Она смотрела Молли вслед, стиснув зубы, а внутри у нее будто тикала бомба, готовая взорваться в любой момент.