Когда Влад ушел, Вита не могла найти себе места. Разного рода мысли не оставляли в покое. Чтобы отвлечься, она начала ходить по комнате, обращая внимания на всевозможные детали интерьера, и отметила, что мало чего изменилось в этой квартире за все годы их дружбы. Из нового разве что черно-белая картина с запечатленным на ней Манхеттеном, что висела в коридоре. А больше ничего. Только книг на книжной полке становилось каждый раз больше. Влад был заядлым читателем, чего и не скрывал. Вся его квартира представляла собой торжество минимализма: никаких излишеств ни в чем. Только полка с книгами, что стояла в углу комнаты, представляла собой предмет его явной гордости. Вита поводила ладонью по корешкам книг, поражаясь их количеству. Тут их было не меньше сотни, да нет, даже больше – около двух сотен. Вите не верилось, что Влад прочитал их все. Она сама была не прочь посидеть вечером с хорошей книгой, вот только редко когда удавалось найти на это время. Вчитываясь в названия, Вита обнаружила, что здесь почти не было тех авторов, о которых она когда-либо слышала или читала. Это было похоже на Влада – он редко довольствовался чем-то популярным. Это отражалось как во вкусах, так и в стиле одежды. Он старался быть в курсе всех культурных событий, вот только нечасто от него самого стоило ждать должного энтузиазма. Она достала первую попавшуюся книгу и открыла ее на случайной странице: – «Вот кто я такой, – читала она про себя, – Манипулятор, неверный муж, хам… Вот почему Виктория уехала. Какой—то кошмар!» Девушка захлопнула книгу – это точно не поможет отвлечься. Поставив роман на место, Вита пошла на кухню. У Влада не было кухонного гарнитура: только несколько прикрепленных полок на стене, старая плита, еще более старый стол, раковина. Ладно, хоть холодильник не времен Советского Союза, незлобно усмехнулась она про себя. Внутри него снова ждал минимализм: лишь яйца, хлеб, колбаса, да кастрюля с гречкой. Никаких овощей и фруктов. Не бичпакеты – и то хорошо. Вернувшись в комнату, девушка села за письменный стол и открыла ноутбук Влада – он вряд ли бы возражал. А, нет – возразил бы. После стартовой заставки, Виту встретило окошечко для ввода пароля. Ничего не поделаешь, решила она, нажав кнопку выключения. Она снова подошла к книжной полке. До возвращения Киры домой несколько часов, а Вита не хотела приходить туда раньше. Пройдясь взглядом по корешкам, она вытянула другую книгу с безобидным названием. Вита легла на кровать и, открыв первую страницу, погрузилась в чтение. *** Сосредоточиться на истории так и не получилось. Между строк, прямо за буквами девушку ждали воспоминания. Как все началось. Как впервые увидела ее в баре, скучающую, одинокую. Как подошла и завязала разговор. Как сразу ощутила взаимную симпатию. Весь тот вечер казался скоротечным, но Вита помнила каждую минуту, проведенную с вместе. Движения пальцев, убирающие с лица за ухо постоянно спадающую прядь. Оценивающий взгляд, который она физически ощущала на себе. Милый непринужденный смех, после пары шуток на тему глупых подкатов со стороны мужчин. Нежная кожа на открытых плечах. Иногда, когда Вита смотрела на спящую Киру, то к ней невольно приходили образы будущего, прописанные фантазией. То, как они будут жить дальше, вместе, счастливо, может даже, заведут детей, вместе состарятся. Вита никогда ни с кем не представляла себе подобного. Только с появлением Киры она начала об этом задумываться. Столь красочное видение будущего одновременно пугало и будоражило, вызывая желание пойти на это. Если бы ей задали вопрос, за что она так любит Киру, она бы ответила, не раздумывая ни секунды: «Кира делает меня целой. Словно собирает из маленьких кусочков в единую структуру. Как мозаику. Только присутствие, голос, прикосновения, взгляд этой девушки делают меня по-настоящему живой». Когда Вита, как бы невзначай, спросила Киру, что именно в ней привлекло во время их знакомства, она ответила: «Общаться с тобой было так легко и спокойно, будто мы знаем друг друга давным-давно». Но вчерашний вечер может положить всему этому конец. Все может рухнуть. Или уже рухнуло. Нет, я отказываюсь в это верить! Не собираюсь сдаваться! Она простит меня. Влад верит в это, и я должна поверить тоже. Я должна приложить для этого все усилия. Должна. *** Она стояла перед дверью, не решаясь постучать. Перебирала в голове различные варианты начала разговора, пыталась предугадать слова и тут же пыталась на них ответить. Вита сделала серию глубоких вдохов и выдохов, чтобы обрести контроль над собой. Когда показалось, что ей это удалось, она, набравшись смелости, постучала. Тишина. Может слабо постучала? Не успела она вновь коснуться двери, как та медленно открылась. В проеме появилась Кира с безучастным, отстраненным видом. – Кира… я, – начала Вита, но поняв, что затараторила, снова вздохнула. – Мы можем поговорить? Кира без слов шагнула в сторону, давая проход. Вита молча зашла и заперла за собою дверь. Она ожидала, что Кира не пустит ее дальше и ей придется извиняться здесь, на пороге, но та, продолжая молчать, ушла в спальню, при этом не запираясь. Вита разулась, повесила куртку в шкаф и неуверенно зашла в спальню, где уже ждала Кира, сидя на кровати. Она не смотрела в сторону подруги. – Кира, – сказала Вита, садясь перед ней на колени, и осторожно и нежно взяв ее руки. – Прости меня. Никакой реакции. – Пожалуйста, родная, – умоляла девушка. – Я идиотка, знаю, но я не хотела сделать тебе больно. Правда, не хотела! Я… я не знаю, как это вышло. – Она принялась покрывать поцелуями тыльные стороны ладоней Киры. – Я сделаю все, что ты захочешь. Все. Ты для меня все. Всегда была и будешь всем. – Без результата. Голос Виты задрожал. – Я безумно, безумно тебя люблю. Я… не хочу… тебя терять. Девушка обессилено положила голову на колени любимой. Как она не старалась, но слезы сдержать не смогла – послышались негромкие всхлипы. Тут она почувствовала, как одна из рук Киры выскользнула и приземлилась ей на макушку. – Знаю, – первые слова Киры за вечер, – я тоже. Вита подняла заплаканное лицо. Любимая встретилась с ней взглядом. В глазах не было ни злобы, ни презрения – лишь нежность. – Т-ты… простишь меня? Кира наклонилась к Вите и подарила самый дорогой – дороже всех сокровищ мира – поцелуй. Короткий, но столь приятный, что у девушки закружилась голова от столь сильного контраста тех эмоций, что были всего минуту назад, с теми, что наполняли ее сейчас. – Уже простила. Вита, не дожидаясь приглашения, начала страстно и благодарно целовать Киру: сначала губы, потом щеки, затем шею и обратно. Обе девушки уже перебрались на кровать. Кира гладила спину Виты, пока та неустанно покрывала ее все новыми порциями поцелуев. Она перешла на тело, закрытое футболкой. Когда Вита взялась за край, Кира, предугадав, подняла руки вверх. Футболка полетела на пол. Вита подолгу задерживалась на каждом сантиметре: от шеи переходила к плечам, от них – к животу, а после – начала медленно подниматься вверх. Когда губы девушки достигли левой груди, она услышала полный наслаждения стон. Приняв это как призыв к действию, Вита пустила в ход язык и зубы. Переходя от одной груди к другой, каждую одаривая набором легких покусов и поцелуев, она не торопясь опустила руку в домашние брюки Киры. Та вскрикнула и крепко сжала любовницу в объятиях. Вита вернулась к губам, не забывая про движения ладонью. Они смотрели друг на друга в перерывах между поцелуями, дыхание Киры участилось, и вскоре она невольно закрыла глаза, фокусируясь на удовольствии, что ей доставляла провинившаяся подруга. Тело задрожало. Кира больше не сдерживалась – комнату заполонил удовлетворенный крик молодой девушки. Тело обмякло, периодически вздрагивая. Вита терпеливо ждала, пока любимая не придет в себя. Спустя некоторое время, глаза той медленно открылись, по лицу расплылась улыбка. – Иди ко мне, – в сладкой истоме позвала Кира. Вите не требовалось повторять дважды. Их тела переплелись в теплых объятиях, губы неторопливо соприкасались. Затем, Кира, которая секунду назад казалась вымотавшейся, резко повалила Виту на спину, а сама забралась сверху, не разрывая при этом связь их губ, и начала стягивать с нее одежду. Ночь предвещала быть долгой, полной прощения и удовольствия. Глава 3 Я ненавижу себя. Я – всего лишь мусор. Я недостойна ничего, чем обладаю. Я причиняю боль тем, кого люблю, уничтожаю их. Медленно, как какой-то вирус. Я проникаю в их тело, добираюсь до мозга и начинаю пожирать их изнутри, разнося паразитирующие клетки по всему организму вместе с кровью. При каждом вдохе я все быстрее убиваю их. Они этого не замечают, пока не становится слишком поздно. Мне нужно убежать. Спасти их от самой себя. Но я не могу. Мне страшно. Страшно остаться одной. Я – эгоистка. *** Кира, как и планировала, улетела к родным. Вита не препятствовала, не осмелилась. После всего, что произошло, она боялась совершить хоть малейшую, самую незначительно ошибку. Ей тяжело было отпускать Киру одну, хоть это и всего на несколько дней. Она знала, что ожидает подругу: постоянное вранье, скрытность, избегание некоторых тем разговоров. Конечно, она справится, уверяла себя Вита. Не может не справиться. Но в душе ощущалась непонятная тревога. Перед отъездом Кира убежденно пообещала, что скоро все изменится. А если она говорила с такой верой в собственные слова – так рано или поздно будет. Они стояли в аэропорту возле стойки регистрации: Кира уже получила на руки билет, до вылета оставалось около двух часов, но, учитывая все процедуры проверки, времени на прощание почти не оставалось. Всем своим видом Кира показывала, что далеко не в восторге от предстоящего полета. Она держала билет с таким видом, точно хотела смять его и никуда в итоге не лететь, а родственникам солгать, что возникли проблемы с погодой. Вита крепко обняла любимую и прошептала на ухо: – Ничего. Лети спокойно. Та в ответ прижалась сильнее. – Если бы ты знала, как я этого не хочу. – Знаю. Они отстранились друг от друга, чтобы потом соединиться в не столь продолжительном, как того бы хотелось, поцелуе. – Иди, – нехотя сказала Вита. Кира взяла свой небольшой чемодан за ручку и пошла в сторону стойки первичной проверки документов. Не дойдя до туда двух метров, она развернулась и помахала Вите. Та повторила жест. Затем Кира скрылась, а Вита, постояв немного, смотря в ту же сторону, развернулась и тяжелым шагом направилась к выходу, за которым без устали валил снег. От резкого холодного воздуха она съежилась и тут же застегнула молнию пуховика до самого верха, что не помешало ветру морозить лицо. До Нового года остался один день.