– …и вот почему вчерашняя ночь была самая тухлая, какую я могу себе припомнить! Влад и Вита сидели на диване перед телевизором, по которому шла (а в данный момент стояла на паузе) какая-то американская комедия. У них часто так бывало: собирались устроить киновечер, а в итоге, не протянув и двадцати минут, благополучно про него забывали и увлеченно общались на всевозможные темы до поздней ночи. Они неторопливо пили пиво: Влад – темное, Вита – светлое. В качестве закуски у них шла тарелка, доверху заполненная чипсами. – Нет, ну серьезно! Мой клуб – это храм, который создан, чтобы уйти от реальности, позабыть свои жизненные проблемы и выплеснуть весь накопившийся негатив в танце. – Вита поставила бутылку на пол и продолжила рассуждать, активно жестикулируя: – А они для чего приходят? Тупо, чтобы кого-нибудь снять! А на музыку им пофиг! Я пытаюсь их завести, разогреть, подначиваю, чтобы они наконец начали трясти своими задницами. Но нет – на танцполе точно сходка застенчивых девятиклассников. – Она взяла бутылку и немного отпила. – Бесит меня это уже. – По-моему, ты чересчур уж возвышаешь клубы, тебе не кажется? – заметил Влад. – Да, люди приходят туда, чтобы позабыть свои проблемы и растрясти негатив. Что может справиться с этим лучше, чем знакомство, флирт, а после – если хорошо постараться – секс? А музыка… музыка – всего лишь фон. Ничего более… – Не смей называть мою музыку «всего лишь фоном»! – неожиданно взвилась Вита, угрожающе тыча пальцем. – Ладно-ладно, не кипятись, – Влад выставил перед собой ладони. Точнее – одну ладонь, так как в другой по-прежнему находилась бутылка. – Я не называл твою музыку «фоном», а саму концепцию, если хочешь – идею клубной музыки. Как ты уже сказала, все приходят в клуб, чтобы кого-нибудь снять. Музыка в этом деле – помощник номер один. Схема проста до безобразия: сначала привлечь самку или самца своими телодвижениями; затем, если «жертва» оценила – уже трястись под музыку вместе; позже водопой – распитие коктейлей у барной стойки, под менее навязчивую мелодию. – Он сделал глоток. – И лишь после этого: такси, квартира, постель. Все! – Прямо «В мире животных», – фыркнула Вита, задумчиво вертя в руках бутылку. – Но ведь так оно и есть! Все мы – животные. Она рассматривала пивную этикетку с таким вниманием, словно на ней, вместо состава, был написан детективный роман. Повертев бутылку еще немного, она тихо, почти шепотом произнесла: – Когда-нибудь люди будут ходить в клуб только из-за меня и моей музыки. Влад, ничего не говоря, поднес свое пиво к рукам Виты. Она не нуждалась в объяснении этого жеста: горлышки бутылок со звоном соприкоснулись. – Аминь, – произнес Влад и чуть отпил. Вита повторила за ним. Они снова замолчали, и никто не придумал ничего лучше как снова запустить фильм, хотя ни он, ни она уже не помнили в чем суть сюжета. *** – Как там твоя виолончелистка? Вопрос повис в воздухе. Горлышко застыло перед губами Влада. Он посмотрел на Виту, затем, потупив взгляд, ответил: – Понятия не имею. – От нее по-прежнему никаких вестей? – спросила она, ставя фильм на паузу. – Никаких, – покачал головой Влад, – за последние пять лет. – А соцсети? Неужели вы не общаетесь по Интернету? – Она никогда не регистрировалась ни в одной. – Ух ты. Такие люди еще остались? – Да-а… – протянул он. – Она всегда говорила, что это – пустая трата времени. – А как же родственники? – не отступала Вита. – Друзья? С ними она тоже не поддерживает связь? – Первое время, – начал вспоминать Влад, пропустив вопрос мимо ушей, – мы обменивались электронными письмами. Но с каждым разом ее ответы становились все короче и короче, а затем и вовсе прекратились. В последних письмах она писала, как ужесточается график, и что свободного времени у нее очень мало: постоянные репетиции, переезды из города в город, выступления… – Не сказать, что она довольна этим… – Шутишь? – усмехнулся Влад. – Она мечтала об этом с самой школы! В ее представлении этот город – тюрьма. Жалобы касались всего: начиная от людей и их отношения друг к другу, до мелкого мусора на улицах. Она всегда грезила, как выберется отсюда и будет путешествовать по миру, давая концерты. Воспоминания о тех днях, конкурсах в момент окутали его: вот он – сидит на первом ряду посередине, смотрит на сцену; и вот она – выходит под скромные аплодисменты, держа смычок в правой руке и свой верный инструмент в левой. На ее лице почти незаметная, сдержанная улыбка, когда она садится на небольшой стул, перед которым расположен пюпитр с уже подготовленной партитурой. В зале наступает полная тишина – слышно, как переворачиваются страницы той самой партитуры. Она обводит взглядом зал – на мгновение, на долю секунды задержав его на Владе, – делает глубокий вдох и подносит смычок к струнам. Влад никогда не являлся поклонником виолончели, как в прочем и других оркестровых инструментов, но когда играла она, все то, что когда-то казалось таким непонятным и порой даже грубым, превращалось в волны небесного звучания, исходящие не столько от инструмента, сколько от нее самой. Глаза закрыты – все ноты бережно хранились в голове. Она не просто играет, она вкладывает всю себя, все эмоции в каждое движение смычка. Ее движениями рассказывается история. История нелюдимой школьницы, у которой, казалось, нет ничего, кроме желания быть значимой. Медленное, тихое и даже грустное начало сменяется воодушевленной борьбой между жизнью и мечтой, и вот уже вся игра превращается в одно громкое заявление: «Я та, кто я есть!». Едва заметные капельки пота скатываются по ее щекам, переходя к шее, а из-за экспрессивных движений разносятся повсюду, но ее это не волнует, никого не волнует. Важны только она и музыка, которая ни одного слушателя не оставит равнодушным – все будут накрыты этой волной, этим цунами из эмоций! Когда рука, держащая смычок, мягко опускается, нет и намека на все те тихие и скромные рукоплескания, что были пять минут назад. Зал взрывается бурей аплодисментов такой силы, что, кажется, стены ходят ходуном. Стоит ли говорить, кто в тот день занял первое место? – Она добилась своей цели, – продолжил Влад. – С тех пор как она уехала в свое первое турне, и ноги ее здесь не было. – А что ты? – поинтересовалась Вита. – Скучаешь? Ты же за ней с какого класса бегал? С девятого? – С десятого, – уточнил Влад. Он опрокинул бутылку и разом допил все содержимое. – Что я? Я пытаюсь жить сегодняшним днем. – В голове голос бывшей закричал о душевой насадке. – Пусть и не всегда удачно. – Ему не хотелось продолжать вспоминать прошлое, поэтому он поспешил сменить тему, пока Вита вновь не начала расспросы: – А как у вас дела с Кирой? – Хорошо, – как ни в чем не бывало, ответила она, пожав плечами. Влад усмехнулся: – И все? Мне главное устраиваешь целый допрос, а сама отвечаешь: «Хорошо»? – А что, тебе так интересно слушать про лесбийские отношения? – улыбнулась Вита. – Но ты же интересуешься моими гетеросексуальными отношениями! – парировал он. – Туше, – сказала она, разведя руками. – Но у нас… действительно все хорошо. Много времени проводим вместе: днем обедаем недалеко от ее офиса, вечером она иногда приходит в клуб, – ее голос сменился на притворно-детский. – А ночью у нее мы тихо лежим в обнимку и не занимаемся никакими глупостями, как хорошие девочки. Они оба рассмеялись. – Так вы, получается… – Влад замешкался, пытаясь подобрать слова – алкоголь все-таки давал о себе знать. – Съехались? Быстрый ответ не последовал. – Я… не знаю. – В смысле? – не понял он. – Ты же почти каждую ночь остаешься у нее. – Это-то да, но… – она затихла и уставилась в пустоту. Что-то изменилось в атмосфере вокруг – это внезапная смена настроения начала отдаваться в висках. Влад внимательно смотрел на подругу. Он никогда не видел Виту такой. Бойкая, решительная чудачка (в самом хорошем смысле этого слова), крутящая по ночам пластинки, исчезла, а на ее месте сидела незнакомка. Палитра эмоций исполняла целый танец на лице молодой девушки: смятение, нерешительность и… страх? – …Я не знаю, – продолжила она. – Я еще никогда ни с кем не была… ну, на этой стадии отношений, понимаешь? – Думаю, да… И он не лукавил. Единственная девушка, с которой ему посчастливилось жить вместе, – это та самая, что пару дней назад в этой самой комнате материла и проклинала его за прошедшие два года. Удачный опыт, ничего не скажешь. – Кира – первая, с кем у меня все так, – рассказывала Вита. – Даже не знаю, как сказать… хорошо, наверное. – Она совершено на себя не походила – вся зажалась, съежилась. – Я… я боюсь все испортить. Владу показалось, что он ослышался. …Чего? – Боишься? Испортить? – Он аккуратно взял ее за плечи и попытался заглянуть той в глаза, что, к слову, было нелегко, так как она постоянно отводила взгляд. – Вита, посмотри на меня. Подруга нерешительно подчинилась. – Не вздумай тут изображать «неудачницу, которая все портит». Ты паршивая актриса! Оскара за эту роль тебе не дадут. – Я могла бы попытаться… – И снова ее взгляд устремился вниз. – Да что с тобой сегодня, Вита? Посмотри на меня. – Когда она вновь подняла на него глаза, он твердо заявил: – Ты – сильная девушка, которая не распускает нюни, а наоборот помогает не распускать их другим. – Вита опустила голову, но Влад продолжал говорить: – Если у вас с Кирой… действительно все хорошо – поговори с ней. Думаю, что идея переезда ей понравится. Он убрал руки с ее плеч и отодвинулся, давая подруге немного свободного пространства. Вита сидела молча и обдумывала все сказанное. Было видно, что сомнения не дают ей покоя. Спустя какое-то время, она медленно повернулась лицом к другу, а затем резко обняла его, едва не повалив на спину. – Вот видишь, ты тоже можешь толкать мотивационные речи. Спасибо тебе, – отстранившись, поблагодарила она. Влад заметил, как одинокая слезинка сползала по щеке девушки. Вита тут же смахнула ее. – Я так и поступлю. – Всегда пожалуйста, – ответил он. – И, да – если ты снова будешь вести себя так, я тебя больше на порог не пущу. Я серьезно. – Договорились. Какое-то время они наслаждались тишиной, и каждый думал о своем. Вита постепенно возвращалась к привычному для себя образу: тело расслабленно, ноги подобранны под себя, голова поднята вверх так, что каштановые волосы растрепались во все стороны, как будто так и должно быть; глаза мечтательно глядели в потолок, а губы вытянулись в задорную ухмылку. Влад же не мог отделаться от того воспоминания об одном из конкурсов. Закрывая глаза, он отчетливо видел все так, будто это было совсем недавно: контуры лица в свете прожекторов, улыбка, за которой трудно различить истинных чувств, загадочный взгляд, прямые и длинные темные волосы, идеально сидящее пепельное платье. Где она сейчас? В какой стране? В попытке переключиться на что-нибудь другое, он нажал кнопку на пульте. Картинка в телевизоре ожила; послышались фрагменты оборванного на середине диалога. – Ты помнишь, кто этот парень? – спросил Влад, показывая на главного героя.