— Да так, поздоровался, — брюнетка неуклюже попыталась соскочить с темы. — Ты из меня дурочку не строй. Он сказал куда больше слов. — Нет, конечно, я слышала, что отель предъявляет строгие требования к своим работникам, но не настолько же! Это уже какой-то перебор, — очнулась от ступора шатенка, схватившись за пиво. — да он круче моего секретаря, если не врёт. — Так! Что, он, сказал! Дословно! — уселась за стол Микадо, впившись в них сердитым взглядом, сгорая от любопытства и опасений, что это было связано с ней. — Обойдёшься, — ничуть не испугавшись, ответила брюнетка, чувствуя сильную неловкость оттого, что о них могли подумать, услышав ту двусмысленную шуточку Ёсико. Микадо она не боялась, как и вторая девушка, будучи не её подчинённой. У них положение в обществе намного выше, чем у неё. Однако актриса, как ни странно, была богаче и гораздо известнее. Если считать личное состояние и достижения. Деньги к её рукам так и липли, как и бесчисленные поклонники, а уж по количеству полезных знакомств, она с лёгкостью переплюнет обеих. * * * Минут через пять, слыша доносящиеся из ванной шорохи и металлические лязги Микадо не утерпела. Она и так постоянно косилась взглядом в ту сторону, подозревая… а чего она только не подозревала. Этот сумасшедший мужчина не вписывался ни в одни рамки, каждый раз открываясь с новой стороны, заставляя теряться в догадках. Выкидывал самые неожиданные номера. Как сейчас. Как он здесь оказался? Зачем? А если он из тех больных на голову сталкеров? От этой мысли у неё по спине пробежали холодные мурашки. Микадо стало немного боязно. Одно дело бедные, безработные мужички со своими нереализованными сексуальными фантазиями, и совсем другое, богатые, расчётливые, самоуверенные типы, привыкшие всегда добиваться своего. Это могло стать большой проблемой. Чтобы успокоить свои страхи, Микадо с лёгким раздражением и несерьёзностью сообщила подругам. — Пойду посмотрю, как там дела. Скоро ли он закончит ремонт? — Хорошо. Пусть лейку заодно посмотрит, — согласилась Мико, залипнув в свой телефон. Зайдя в ванну, предусмотрительно прикрыв за собой дверь, повернувшись, Микадо ненадолго опешила, замерев на месте, не в силах поверить увиденному. Ну это уже какая-то запредельная наглость. Повременив с криками и угрозами вызвать охрану, она сухим, пугающим тоном поинтересовалась у парня, что лёжа на спине, засунув голову под раковину, одной рукой держал включённый телефон, что-то фотографируя, подсвечивая фонариком и набирая большим пальцем текст, а второй ковырялся в сложном соединении из проводов и трубочек. — Могу я узнать, что вы делаете, господин Мацумото? Почему-то эта сцена вызвала у неё разочарование. Оказывается, «шкатулка» с секретом открывалась так просто и внутри лежала обычная цветная стекляшка. Вместо того, чтобы испуганно вздрогнуть, начать оправдываться, просить не поднимать шума, придумывать нелепые отговорки, парень сердито принялся тихо ругаться, ничуть не стесняясь её присутствия, что тоже было в новинку. — Пытаюсь разобраться, какой безумный, сумрачный немецкий гений придумал эту машину для самоубийства сантехников со слабыми нервами. На хрена было настолько сильно усложнять простую систему? Она ведь предназначена для подачи воды, а не для создания тренажёра по ремонту ракетных двигателей. В номере люкс была установлена суперсовременная, напичканная электроникой, умная система подачи, регулировки и смешения воды. Она могла насыщать её воздухом, разделять на отдельные потоки, хитро закручивать, фильтровать, усиливать напор и делать с ней много чего ещё. А уж, чтобы разобраться в хитросплетении трубок, сенсоров и проводов, вероятно, нужно было получать специальное высшее образование. Понятное дело, живя в обычной, маленькой квартирке, Мацумото привык ремонтировать самые простые, дешёвые механические краны. Спокойно повернув телефон, он показал ей экран, на котором стал виден открытый сайт производителя этого чуда техники, с наполовину введённым в поисковую строку запросом. Проглотив рвущееся наружу обвинения и угрозы, Микадо вновь растерялась. Сложившаяся картинка происходящего вновь разлетелась на куски. — Зачем вы, вообще, полезли ремонтировать кран, если в этом не разбираетесь? — задала логичный вопрос. Опустившись на корточки, она с интересом заглянула под раковину, где не обнаружила ни скрытых камер, ни микрофонов. — Я разбираюсь в других. Этот мне не знаком. Был, пока я с ним не встретился. Сейчас всё сделаю, не переживай. По поводу, почему я, ну а кто ещё? Сантехник Рётте потянул ногу и уехал в больницу. Поблизости больше никого не было. Чтобы не подставлять сотрудников отеля, которые угостили меня чаем и повеселили забавными историями, я вызвался помочь, — сказал так, будто в этом не было ничего необычного. — Зачем? — изумилась Микадо, потеряв нить логики. — Потому что мог и хотел. Мне, знаешь ли, приятно чувствовать себя хорошим человеком. Подай ключ на двенадцать, пожалуйста, — внезапно попросил Мацумото, после чего задал очень коварный вопрос с подвохом. — А ты разве к этому не стремишься? Микадо замешкалась, подыскивая подходящий ответ. Даже не заметив, что они незаметно стали общаться менее формально. Посмотрев на раскрытый чемоданчик с инструментами, нахмурившись, актриса спросила. — Двенадцатый, это какой? Отвлёкшись от ремонта, он как-то странно на неё посмотрел. — На котором стоит цифра двенадцать. Смутившись, поискав требуемое, Микадо подала нужный ключ. Потом он попросил подать ещё тряпочку и тюбик с герметиком. — А разве ты пришёл сюда не потому, что знал, где я остановилась? — задала волнующий её вопрос. — Знал бы, не пришёл бы. Ты бы навыдумывала себя всяких глупостей и чувствовала себя в моём присутствии неуютно, — невозмутимо сообщил серьёзный Мацумото, не глядя на неё. — Что и произошло. Ты когда приехала? — Вчера, — быстро ответила, чувствуя себя практически оскорблённой его первым предложением. Исходя из чувства противоречия и недооценённого женского достоинства. — А я здесь пятый день. Только не говори, что ты об этой поездке сообщала заранее на своей официальной странице. Вряд ли, учитывая странный маскарад, — спокойно заметил парень. — Всё, женщина, кыш отсюда, ты мне мешаешь работать. Отвлекаешь. И чтобы больше не мыла лейкой свой парик, покрыв его свежим лаком. Пропускные отверстия совсем крохотные, быстро забиваются. Это тебе не массажёр и не тёрка, — отчитал её Мацумото строгим тоном. Встав, обиженная Микадо сердито заявила. — Да если бы не моя помощь, ты бы один ничего не сделал. Ей нужно было сказать хоть что-то, чтобы не чувствовать себя пристыженной. Мацумото чуть не задохнулся от возмущения, мигом лишившись своего спокойствия, так раздражавшего актрису. Она тут стоит перед ним, а он и ухом не ведёт. Наглец! — Микадо, иди отсюда. Не доводи нас обоих до греха. Твоё дело варить вкусный рамён, а кран я уж как-нибудь сам починю. Это прозвучало настолько дико, естественно и невозможно, что Микадо почувствовала, будто её по голове ударили пыльной подушкой. Ей захотелось немедленно протереть глаза, чтобы убедиться, что это не сон. Мужчины всегда хвалили Аоки, засматривались на неё, называли своей богиней. Ей льстили, угождали, старались не обидеть ни словом, ни делом. Все сравнивали Микадо с другими великими актрисами, а тут с ней посмели обращаться, словно с обычной домохозяйкой, лишённой всего этого ореола. И это при всех достоинствах и достижениях Аоки. Уму непостижимо! Услышь это от кого-то другого, она бы уже врезала ему по нахальной морде, но в исполнении Мацумото просьба прозвучала не оскорблением, попыткой унизить, указанием, а именно что ворчливой просьбой раздражённого мужчины, которому ЕГО женщина мешает себя проявить перед ней же. Это было не просто странно, а очень странно. В памяти тут же всплыла сцена их «семейного» ужина, ставшая одним из приятных воспоминаний. Возникло пугающее и одновременно будоражившее подозрение, словно ему ничего другого и не нужно было. Однако, несмотря на весь тот сумбур, что воцарился у неё в голове, Микадо просто не могла оставить подобное возмутительное заявление без последствий. Она же женщина, а не робот-пылесос с функцией голосового помощника. — Мацумото, ты невозможен! Чтоб тебя током ударило. Грубиян! Хам! Больше не показывайся мне на глаза. Пока не извинишься, — поставила своё условие. Огрызнувшись, кипя от возмущения, она гордо покинула ванну, напоследок хлопнув дверью. Впрочем, тут же прислонив к ней ухо, с другой стороны, Микадо прислушалась, желая узнать, что он будет делать дальше. — Тоже мне, Орнелла Мути, изображающая Лизу Сильвестри, — недовольно проворчал Мацумото, продолжив звенеть своими железками. Микадо с трудом подавила желание вернуться, подойти и пнуть его по тому самому месту, которым думают все мужики, чтобы потом снова покинуть ванну, второй раз хлопнув дверью. Одного ей показалось мало. Он просто невозможен! Рырррр! Конечно же, Микадо сразу узнала приведённую им аналогию, связанную с миром кино. Не такая уж она и ограниченная особа. Вернувшись к подругам, раздражённая актриса уселась за стол. С интересом посмотрев на её «кислое» личико, Токугава Мико с улыбкой спросила — что случилось? — Ничего. Сантехник-сан сказал, что не нуждается в моей помощи. Попросил удалиться. Грубиян. Повёл себя так, будто это его номер, а не мой. Переглянувшись с Итакурой Ёсико, Мико рассмеялась. — Правильно сделал. Ты же в этом деле ничего не понимаешь. Я бы посмотрела на твою реакцию, если бы во время съёмок к тебе подошёл электрик и начал учить, как нужно говорить и двигаться в кадре. Уверена, ты бы так просто его не отпустила. Ты не понимаешь. Это другое, — насупилась актриса под смех подруг. — Чтобы сантехник-сан проявил к тебе больше внимания и дружелюбия, тебе нужно было предстать перед ним в своём истинном облике, а не вот так. Что дозволено Микадо, не дозволено Фукадо, — переиначила Ёсико известную поговорку. Все девушки за этим столом были хорошо образованы. — А он действительно хорош, — похвалила Мико, одобрительно взглянув в сторону ванной. — Отшил саму богиню. Может, его за это вознаградить? А то всё внимание постоянно достаётся только тебе. — Ага, чаевые ему предложи, — проворчала несогласная с ними Микадо. — Шутишь? Я же не обидеть его хочу. И потом, хватит злиться из-за пустяка. Нужно было учить немецкий, а не английский, — неправильно поняла изначальную причину её недовольства, послужившую поводом цепляться к сотруднику отеля. В Японии не принято давать чаевые. Это могло обидеть человека и даже послужить причиной его увольнения. Микадо задумалась, как бы на месте Мацумото поступил правильный сотрудник отеля и пошла от обратного, сделал новую ставку. — Не шучу. Ты попробуй, предложи. Уверена, кто угодно откажется, но только не он. Прищурившись, Мико несколько секунд задумчиво её разглядывала. Пытаясь разгадать, в чём подвох. — Хорошо. Давай попробуем. Но предложишь сама, поскольку я лицо заинтересованное. При отказе уж точно настаивать не стану. Сделаем ставки? Я за то, что он деньги не возьмёт. — Прекрасно. Ставлю двадцатку, что возьмёт, — охотно поддержала Микадо. Ёсико присоединилась к Мико. Три небольшие стопки купюр на столе были перемещены и объединены в одну, став банком. Когда Мацумото уходил, всё-таки справившись со своей задачей, так и не дав Микадо повода для язвительных комментариев, гад такой, она вызвалась его проводить. Произнеся положенные слова благодарности, бесстыдно, как нечто само собой разумеющееся, сунула ему в руку пять тысяч иен одной купюрой. Растерявшись, Мацумото на несколько секунд стал выглядеть настолько забавно, что она чуть не рассмеялась. Недоверчиво посмотрев на Микадо, он попытался вежливо отказаться, но она с улыбкой попросила не стесняться, сказав, что он это заслужил. Посмотрев ей за спину, на притихших подруг, дожидающихся результата эксперимента, пытаясь понять, что всё это значит, Мацумото обратил внимание на стол. На мгновение задумавшись, он тут же расплылся в довольной, алчной улыбке, взяв деньги. — Большое спасибо, госпожа Фукадо. Рад был помочь. Если ещё что-то понадобится, вызывайте только меня. Приятного отдыха. С вашего позволения, я пойду, — вежливо кивнув на прощание, Мацумото спокойно взял деньги и засунул их в карман штанов. Повернувшись к удивившимся Мико и Ёсико, Микадо победно улыбнулась, сделав такое победное выражение лица, что они обе недовольно поморщились. — Ну что, закажем шампанское, чтобы отметить это дело? — предложила актриса, снова обретя хорошее настроение, выкинув из головы Мацумото. Любое стихийное бедствие как приходит, так и уходит. — Только не Dom Pérignon. Оно здесь какое-то странное, — неохотно высказалась Ёсико. Уже обувшись и выходя из номера, Мацумото неожиданно для девушек закрыл дверь перед собой, а не позади. Развернувшись, расплывшись в обманчиво жизнерадостной и располагающей улыбке профессионального стюарда, он громко произнёс, обращая на себя внимание. — И снова, добрый день, оджо-сама. Не желаете ли поговорить о Dom Pérignon?