— Оставь и мне половину, — пробормотал он. — Позаимствовал у сына, — пояснил Винсент, похлопывая по папке. — Все, что подвернулось под руку. Он откашлялся и приступил к докладу: — Итак, для начала я хочу представить вам две вещи. Первая — эти фотографии. Всем видно? С доски в лучах софитов улыбались мужчины в блестящих костюмах. Некоторые — на фоне декораций, представляющих египетский храм или какое-либо другое «экзотическое» место, рядом с ящиками разных форм и размеров и женщинами в трико или коротких цирковых юбках. — Ваши коллеги? — спросил Рубен, оторвав наконец взгляд от зада Юлии. — Совершенно верно, — подтвердил Винсент. — Но присмотритесь внимательнее. Рубен прищурился на снимки, Педер перегнулся через стол. — Черт… — вырвалось у Рубена спустя пару секунд. — Это же… — подхватил Педер. — Именно так, — кивнул Винсент. — Перед вами разные варианты трюков «Ловец пули», «Ящик с мечами» и «Леди Зигзаг». Трех исторически наиболее известных иллюзий. Но кроме того… — …это то, как умерли Агнес, Тува и Роберт, — закончила его фразу Юлия. Она приблизилась к доске и внимательнее вгляделась в снимки. — Ящик Тувы пародировал сценическую иллюзию, — продолжал Винсент, — это было ясно с самого начала. Случай Агнес не столь очевиден, но после Роберта никаких сомнений не осталось. Наш преступник — некто, разбирающийся в сценической магии. Достаточно, во всяком случае, чтобы конструировать собственный реквизит, что должно существенно сузить круг подозреваемых. — То есть мы ищем убийцу-иллюзиониста? — Юлия тряхнула головой. — Кто-нибудь в курсе, знают ли Раск или Даниэль какие-нибудь карточные фокусы? — Не думаю, что идея с иллюзиями стала для кого-то откровением, — продолжал Винсент. — Но я хотел показать вам еще кое-что… Он достал черный маркер и написал на доске имена Агнес, Тувы и Роберта, подписав их соответственно цифрами 14, 15 и 14. — Время на разбитых часах, — заметил Рубен. — Возможное время каждого убийства. И это единственное, что нам нужно знать; я твержу об этом с самого начала. — Разве? — удивился Педер. — Насколько я помню, твоей версией был скорее любовный треугольник… Рубен сделал вид, что не расслышал эти слова, и еще раз пригляделся к иллюзионистам на снимках. — Ох уж мне эти геи… Педер и Кристер, как по команде, подняли брови, а Юлия громко расхохоталась: — Ради бога, в каком веке ты живешь? Кто сейчас так говорит? И потом… стыдись, Рубен… Винсент перенес вес тела с одной ноги на другую. Он будто терял опору, когда аудитория отвлекалась от главного, и именно поэтому отказался выступать перед учениками гимназии. Но, похоже, их умение концентрироваться превосходило в этом плане способности полицейских. — Так что там с часами, Рубен? — сказал Педер, прикрывая зевок ладонью. — Я тебя перебил… — Выглядят они, во всяком случае, эффектно, — заметил Кристер, очевидно, имея в виду иллюзионистов в блестящих костюмах. С последней булкой было давно покончено, и Педер пальцем собирал со стола остатки сахарной пудры. Похоже, ему так и не удалось поспать после их с Винсентом последней встречи. — Время убийства — вот и всё, что нам нужно знать, — наставительно повторил Рубен. — В принципе во всех трех случаях оно одно и то же. Два совпадения можно списать на случайность, но не три. Или убийца в своих действиях придерживается одной и той же схемы, или же это делают его жертвы. Скорее всего, и то и другое. Так или иначе, все, что нам остается, — выяснить, где жертвы имели обыкновение находиться около двух-трех часов пополудни. Именно там и надо искать убийцу. Рубен торжествующе заложил руки за голову, как будто только что в одиночку распутал все дело. — То, что говорит Рубен, является наиболее очевидным выводом, и хорошо, что вы пришли к нему так быстро… Рубен потянулся, его лицо просияло довольной улыбкой. — …но этот вывод в корне ошибочный, — закончил Винсент. Улыбка вмиг слетела с лица Рубена. Жестоко, но что оставалось делать Винсенту? В конце концов, это по милости Рубена он оказался выставленным за дверь в первый раз. Все, что сделал Винсент, — это дал ему лопату, которой Рубен сам выкопал себе яму. — О’кей, господин менталист. — Теперь полицейский смотрел на него глазами ребенка, только что узнавшего о том, что никаких рождественских гномов не существует. — Так выдайте нам другую версию. Но она должна быть чертовски убедительной. Вместо ответа Винсент написал две даты под именами соответственно Агнес и Тувы — 13 января и 20 февраля. Под именем Роберта он поставил два вопросительных знака. Потом стер черные цифры, обозначающие время на часах, и тоже переписал их в красном цвете. — Он хочет, чтобы мы знали время убийства, — сказал Винсент. — Отсюда разбитые часы. Но день и дата для него не менее важны. Именно поэтому он оставлял тела там, где их проще всего обнаружить. Транспортировка была связана с большим риском; тем не менее преступник оставлял трупы в публичных местах, где их находили незамедлительно, прежде чем они успевали разложиться. И всё ради того, чтобы вы знали, в какой именно день произошло убийство. — Но зачем? — удивился Кристер. — Или он хочет, чтобы его побыстрее поймали? — В том-то и дело, что он не оставляет очевидных указаний на то, когда ударит в следующий раз. Временны́е отрезки между убийствами очень разнятся. Да и время на часах несколько разное. Так что, думаю, дело здесь в другом. — Я проверяла, нет ли указаний на какие-либо исторические события, — сказала Мина, — но ничего такого не нашла. Конечно, здесь может быть нечто связанное исключительно с его биографией, с тем, что важно только для него… Но в таком случае почему он старается донести это до нас? — Я согласен с Миной. — Винсент кивнул. — И поэтому, повторюсь, речь идет о чем-то другом. Он сделал паузу, давая полицейским возможность полностью сосредоточиться на продолжении доклада. Мина права, это все равно что выступать перед аудиторией. Винсент снова чувствовал себя в своей стихии. — Полагаю, что дата и время — части некоего сообщения, — сказал он. — Части? — медленно переспросил Педер. — То есть… они как-то связаны между собой… что-то вроде кусочков пазла? Винсент кивнул. — Сообщения? — снова подала голос Юлия. — Но кому? — Нам… то есть вам. Правда, оно еще не полное. Он ведет обратный отсчет, ведь так? Тела нумеруются римскими цифрами. Четвертое, третье и второе убийства уже произошли. Будет по меньшей мере еще одно, прежде чем мы сможем прочитать текст целиком. — По меньшей мере еще одно? — ужаснулся Кристер. — Я говорю о жертве номер один. Будет ли нулевая — мы не знаем. И все-таки… Винсент остановился, переводя взгляд с одного слушателя на другого. Его выступление неумолимо приближалось к кульминационному моменту. — …нам совсем не обязательно дожидаться следующего убийства. Более того, само содержание сообщения теперь не столь важно, потому что убийца допустил ошибку. Винсент почувствовал, как все, включая Рубена, затаили дыхание. Педер не донес до рта руку, и сахарная пудра с пальцев снова просыпалась на стол. — Жертва последнего убийства, Роберт, была оставлена на парковке, которая оставалась закрытой в течение нескольких дней. Когда обнаружили тело, определить точную дату смерти было уже невозможно. Мы даже не знаем, в каком месяце это произошло. Он был найден пятого мая, то есть мог быть убит самое позднее четвертого мая. Но с тем же успехом и несколькими днями раньше, то есть еще в апреле. И если убийца хотел таким образом дополнить свое сообщение, то на этот раз это ему не удалось. Дата отсутствует. Полагаю, он попытается исправить свою оплошность, с учетом того, сколько сил в это вкладывает. Глаза Юлии раскрылись, как будто она вдруг что-то поняла. Умная девочка, почти как Мина. — Мы проведем пресс-конференцию, — сказала она, — чтобы выманить его. Сразу после того, как поговорим с родителями Роберта. Пора переходить к радикальным мерам. Сейчас не время обсуждать внутриполитические проблемы, но терпение начальства истекает. Если в ближайшее время мы так никуда и не продвинемся, группу расформируют в два счета, и каждый из нас снова окажется в обычном полицейском подразделении. Думаю, имеет смысл потрясти дерево, чтобы яблочко наконец упало. Кроме того, аудиторию рано или поздно придется расширить, если мы хотим выйти на новые источники информации. Без этого нам не обойтись. — И дезинформации тоже, — мрачно добавил Кристер. — Будем бродить по колено в дерьме. — Выходите на СМИ, — кивнул Винсент, оставляя без внимания последнее замечание. Кристер был прав. Но если выход на журналистов — обоюдоострый меч, то, что они имели сейчас, можно было сравнить с тупым кухонным ножом. Так что выбор не представлял особой проблемы. — Объясните, что собираете информацию о ящиках, обнаруженных на парковке возле Тредгордсхаллена в Остре, — сказал Винсент. — Можно даже добавить, что речь идет об охоте на серийного убийцу. Если мои догадки касательно профиля верны, это должно ему польстить. Нарциссу нравится слышать, что он лучший, потому что это вписывается в его мировоззренческую картину. И тогда шансы на то, что он восполнит третий, неудавшийся пазл, возрастут. Честно говоря, не думаю, что он так просто от этого отступится. Лицо Педера выразило недоумение. — Но сообщение все равно останется неполным, как вы только что сказали… — Он прикрыл ладонью зевок. — В любом случае это только три фрагмента из четырех. Как мы его найдем, прежде чем он ударит в четвертый раз? — Остается надеяться, что убийца каким-то образом себя обнаружит, — ответила Юлия. — Если повезет, услышим его голос. У нас есть записи бесед с Раском. Винсент сравнит их и посмотрит, что из этого можно взять. Опять же, фоновые звуки. Иногда они дают четкие указания о месте, с которого сделан звонок. В конце концов, его можно локализовать при помощи GPS. Сейчас же начинаем готовиться. Мина кивнула Винсенту и улыбнулась. Он здорово держался. Юлия подошла и обеими руками пожала руку менталиста. — Это бесценно, — сказала она. — Но до пресс-конференции я хотела бы сохранять информацию о Юнасе Раске в тайне. То же касается и вашего участия в расследовании. Так что если кто спросит — я видела Винсента Вальдера только по телевизору. Договорились? Винсент кивнул. Это было почти как громовые овации. — И еще одно, прежде чем мы разойдемся… — Юлия повернулась к группе. Педер навис над столом на полусогнутых, не зная, встать ему из-за стола окончательно или сесть. — Сядь, — вздохнула Юлия. — Итак, если кто-то из вас до сих пор не успел познакомиться с материалами дела Роберта, сделайте это немедленно. Мы начинаем сначала. Родители Роберта и персонал интерната, где он наблюдался, допрашивались неоднократно, но не нами. И до того, как… его нашли. Теперь вопросы будут другими. С родителями постараемся встретиться уже послезавтра, я и Кристер. С персоналом — сразу после конференции. Мы начинаем работать, вы слышали? Кристер кивнул. Остальные поднялись из-за столов. Юлия повернулась к Винсенту с пластиковым значком в руке: — Вот ваш пропуск. Теперь вы — один из нас.