— Кофе — довольно необычный выбор для твоего возраста, или я ошибаюсь? — спросила Мина. — Когда я была совсем маленькой, мы жили в Италии, — ответила девочка. — Там я полюбила капучино. А вот обычный сваренный кофе ненавижу, особенно если он стоял слишком долго. Это ведь его постоянно пьют полицейские? — Она рассмеялась, но без злобы. — Это, конечно, предубеждение, но не могу не согласиться, — подтвердила Мина. Официантка с измученным видом собрала с их стола грязную посуду. — Я тоже подумываю стать полицейским, — сказала девочка, и Мина чуть не поперхнулась. — Правда? Девочка смутилась. — Но… мою маму сбила машина, насмерть. Водитель скрылся. Какой-нибудь пьяница за рулем, так говорит папа. Его так и не поймали. Это несправедливо, я хочу его найти. — Мне жаль, — посочувствовала Мина. — Вообще-то я еще ничего не решила, — продолжала девочка, — но склоняюсь к тому, чтобы учиться на полицейского. Или стану фотографом и буду часами снимать цветущие вишни в Кунгстредгордене. Девочка показала на сад, где давно уже и в помине не было бело-розовой весенней пены, а только обыкновенные темно-зеленые деревья. Затем достала из рюкзака мобильник, быстро посмотрела на него, вздохнула и положила обратно в рюкзак. — Тебя что-то беспокоит? — спросила Мина. — Папа… — Девочка вздохнула. — Следит за мной, как за маленькой. — Как полицейский я хорошо его понимаю. — Да, вы, наверное, всего повидали на своей работе. Она глотнула кофе; немного пены осталось на верхней губе. Мина подавила желание вытереть ее платком. Она не спрашивала имени девочки, потому что знала его. Но из боязни оговориться даже в мыслях называла свою собеседницу просто «девочкой». — Я хочу быть следователем, — сказала та, — а не гоняться за пьяницами по улицам. Но я слышала, что все полицейские начинают с улицы, что без этого нельзя. Это правда? Честно говоря, не уверена, что выдержу. — К сожалению, это так. — Мина кивнула. — Но это правило хотят отменить — именно из-за риска потерять талантливых следователей, которые не могут работать на улице. — Вы же справились? — Девочка смотрела на Мину с любопытством. Она могла бы рассказать ей, как тяжело ей это далось. Не из-за хулиганов и прочих ужасов улицы, которых так боятся недавние выпускники. Нет, Мину терзали ее собственные демоны. Грязь, среда, на которую она не могла повлиять, и вечная необходимость таиться, скрывать от коллег свою особенность, чтобы не показаться странной. Потому что это очень важно — быть частью коллектива, группы, если от этого зависят жизнь и смерть и решение приходится принимать за доли секунды. — Я справилась, — только и ответила она. Когда приходится объяснять слишком много, лучше не объяснять ничего. — Я хочу кое-что вам дать, — вдруг сказала девочка и сняла одно из многочисленных украшений со своей шеи. — В качестве благодарности. — Это совсем не обязательно, я всего лишь делала свою работу, — запротестовала Мина. Но девочка уже протягивала ей цепочку с черным кулоном. — Вы хорошая, — сказала она. — Я таких мало встречала. А этот кулон намагничен. — Намагничен? — Да, полезен для здровья. Что-то связанное с красными частицами в крови или… в общем, не знаю. Но хочу, чтобы он был ваш. Сама Мина не желала ничего другого, как только принять подарок. Хотя она и понимала, что если до сих пор и не нарушила все пункты протокола, то непременно сделает это сейчас. Но отказаться было невозможно, тем более что украшение не выглядело особенно дорогим. — Намагничен то есть. — Мина взвесила кулон на ладони. — Спасибо. Это значит для меня больше, чем ты думаешь. Мина надела цепочку на шею, из последних сил сдерживая подступившие к глазам слезы. Намагниченный кулон согревал ей грудь, как маленькое черное солнышко. Хотя и это, наверное, было не более чем игрой воображения. Мина взяла его в ладонь. — Так что там все-таки с полицейской школой? — спросила она. — Посмотрим, — ответила девочка, допивая капучино. — У меня есть время подумать. Мина уловила движение краем глаза. К столу подошел мужчина и взял девочку за руку. Та встала без возражений, но в брошенном на Мину взгляде читалась безнадежность. — Приятно было познакомиться. — Девочка развернулась одновременно с мужчиной и ушла. Мина тоже собиралась подняться, когда на плечо ей легла тяжелая рука, пригвоздив к стулу. Из-за спины Мины вышел еще один мужчина, обошел стол и сел напротив на место девочки. Его внешность ни о чем не говорила. Шорты, футболка, спортивные туфли со «свушем», часы от «Даниэль Веллингтон». Но Мина была слишком опытным полицейским, чтобы так легко обмануться. Она уже знала, чей голос услышит в динамике и какие последствия может иметь этот контакт, первый за много лет. И это тоже было против правил, но что она могла? В конце концов, Мина работала в полиции. Она молча выслушала то, что сказал ей голос. Когда возвращала телефон мужчине, рука дрожала. Он взял телефон и ушел, не говоря ни слова. Мина осталась сидеть. Тело лихорадило так, что она боялась рухнуть на пол прямо здесь. Квибилле, 1982 год Он спустился по лестнице и шел на кухню, когда в дверь постучали. Два удара — он замер на месте. В первый момент подумал, не ослышался ли, потому что до сих пор не бывало такого, чтобы кто-то постучался к ним в дверь. Но за травленым стеклом просматривался силуэт человека. Он знал, что это не мать. И Яне тоже не должна была вернуться так рано. Мальчик нахмурился. Ему захотелось отправить незваного гостя восвояси. Хотя, если так стоять и не двигаться, он наверняка уйдет сам. Но стук повторился, на этот раз три раза. А потом мужской голос сказал: — Эй! Мужчина, конечно, слышал, как скрипела лестница, когда мальчик спускался со второго этажа. Делать было нечего. Мальчик открыл дверь и встал, полностью загородив проем своим телом. — Привет. — На крыльце стоял Аллан. — Я и не понял, слышал ли ты меня. Аллан был владелец лесопилки и мамин приятель. Мальчик звонил с час назад, о чем успел забыть напрочь. С тем же успехом он мог позвонить и неделю назад — время теперь текло не так, как раньше. Аллан снял желто-зеленую кепку с логотипом лондонской нефтегазовой компании «ВР» и вытер потный лоб. Рядом на полу стояли два полных пакета с продуктами из магазина «Иса». — Кажется, я купил все, о чем ты просил. Хотя получилось многовато. Мама, стало быть, больна? — Еле говорит. Поэтому я тебе и позвонил. Вот, здесь должно быть без сдачи. Мальчик протянул Аллану две сотенные купюры, которые тот тут же убрал в карман брюк. — И кто теперь позаботится о тебе? — спросил он. — Вы звонили доктору? Я мог бы взглянуть на нее, зайти в аптеку в Хальмстаде, если что… Аллан взялся было за дверную ручку, но мальчик выставил вперед ногу. — Она спит, — сказал он и закашлялся. — И потом, ты… не боишься заразиться? Думаю, ко мне тебе тоже не стоит приближаться. Аллан кивнул и отпустил ручку. Снова вытер со лба пот. — Ты прав, — сказал он. — Эту неделю я один на лесопилке и не могу позволить себе заболеть. Слишком много работы. Но я могу внести пакеты, по крайней мере… Зачем тебе напрягаться лишний раз? — Спасибо. — Мальчик отошел в сторону, пропуская Аллана в прихожую. — Поставь их туда. Он показал в сторону кухни, и Аллан, кряхтя, поднял переполненные пакеты. Из одного выпало зеленое яблоко и покатилось по полу. Мальчик смотрел на яблоко и держался за живот, чтобы Аллан не услышал урчания в желудке. Много часов прошло с тех пор, как мальчик ел в последний раз. Аллан вернулся в прихожую, поднял яблоко и остановился у двери. — Ты уверен, что она спит? Мальчик кивнул, прижимая руки к животу. — Ладно. — Аллан протянул ему яблоко. — Передай ей, чтобы выздоравливала. И звони, если что-нибудь будет нужно. Мальчик продолжал стоять в дверях, пока окончательно не убедился, что Аллан больше не вернется. Только после этого вонзил в яблоко зубы, вернулся в дом и аккуратно запер за собой дверь. Зубная паста и зубная нить — две вещи, которые он просил купить Аллана. Мальчик нащупал в пакете и выложил на стол то и другое.