Это Стоун было понятно. Подростковые проблемы и страхи очень часто принимают форму громкого, беспокойного и разрушительного поведения. – А у вас вообще были хоть какие-то причины для встречи с ним? – спросила Ким, пытаясь найти здесь какую-то связь. – Я проверил свои записи, – Стил вновь покачал головой, – на тот случай, если память меня подводит, но он никогда не просил о встрече, а я никогда не искал ее. – А вы знаете, что он был членом одной из этих тайных групп? – Будь они все неладны! – вырвалось у психолога. – Вы что, их не одобряете? – поинтересовалась Ким. – Я полностью поддерживаю усилия директора Торпа прикрыть их все. Большинству учеников они ничего не дают, а в меньшинстве развивают жажду власти. Ни одна группа, которая настаивает на варварских испытаниях при инициации, не стоит того, чтобы в нее вступать, – сказал Стил, переплетая пальцы. – Еще что-то? Инспектору показалось, что он хочет, чтобы они ушли. – Джоанна Уэйд давала вам стихотворение Сэди? – спросила она. – Да, – Грэм кивнул. – А потом забрала. – Вы его прочитали? – не отставала детектив. Мужчина заколебался. – Прочитал, но ничего не понял, – сказал он с виноватым видом. Ким и не собиралась критиковать его за это. Она и сама ничего не поняла бы, если б не Джоанна. – А вы говорили о нем с Сэди? – Я пытался спросить ее о нем. – Психолог кивнул. – Знал – что-то в этом стихотворении тревожило Джоанну; но она не делилась со мной, что именно. Она знала, что я собираюсь встретиться с Сэди, и попросила меня упомянуть о письме и посмотреть, не станет ли девочка разговорчивее. – И вы возлагали на стихотворение какие-то надежды? Грэм пожал плечами, а потом в очередной раз покачал головой. – На наших встречах она никогда не раскрывалась, так что я попытался использовать его. Иногда необходим совсем легкий толчок, что-то вроде катализатора, если хотите, для того чтобы первый кирпич выпал из стены. Ким достала стихотворение из заднего кармана. Стил с удивлением посмотрел на нее, а потом улыбнулся. – Даже не буду спрашивать… – Это копия, – пояснила инспектор. – Но мне хотелось бы, чтобы вы взглянули на него еще раз и сказали, что вы о нем думаете. Психолог взял у нее листок, потянулся за ленноновскими очками[73], которые полностью потерялись у него на лице после того, как он их надел, и, хмурясь, прочитал стихотворение. – Боюсь, что я все равно не понимаю смысла, но такое впечатление, что она на что-то злилась. Ким наклонилась вперед и поочередно указала на заглавные буквы в начале каждой строчки, из которых составилось слово «АБОРТ». – Ах вот в чем дело… Теперь понятно… – Грэм опять покраснел. Целую минуту он, не отрываясь, смотрел на стихотворение. – Мог бы и сам догадаться. – Он покачал головой. – Теперь все яснее ясного. – Не расстраивайтесь, – сказала инспектор. – Даже мы, детективы, и то не сразу разобрались. – Но вы же не думаете, что Сэди… – В глазах у Стила промелькнул настоящий ужас. – Нет, – быстро покачала головой Ким. – Это точно не Сэди, но вам не приходит в голову никаких идей? Может быть, кто-то из девочек?.. Подняв руку, Грэм остановил ее. – Даже если б это было так, я все равно ничего не сказал бы, инспектор. Стоун поняла его точку зрения. – А кто-нибудь обращался к вам с просьбой о дополнительной или срочной консультации? – попыталась она получить нужный ответ, изменив вопрос. – Достаточно сказать, что в последнее время я был занят, – психолог улыбнулся, – и это не доставляло мне большого удовольствия. – Столкнулись с чем-то необычным? – поинтересовалась Ким. – Могу только сказать, что все, с чем мне пришлось столкнуться, было нормальной реакцией на один или, скорее, на три случая необъяснимой смерти. – А Саффи Винтерс с вами не встречалась? Стил, подумав, покачал головой. – Нет, но мне очень хотелось бы с ней встретиться. Я пытался найти ее вчера, чтобы выяснить, не хочет ли она поговорить. Ее отказ вернуться домой, к родителям, нас всех здорово беспокоит, но, на мой взгляд, давить на нее сейчас глупо, – объяснил он. С этим Стоун была согласна. – А вы могли бы охарактеризовать ее реакцию как нормальную? И вновь Грэм покачал головой. – Понимаете, инспектор, люди по-разному реагируют на психотравматические события, – заметил он, пытаясь уйти от ответа. – А теперь мне все-таки хотелось бы услышать ответ на поставленный вопрос, – не сдавалась Ким. – Наверное, ответ «да», – ее собеседник снова улыбнулся, – но… – Грэм, вы позволите задать вам вопрос, на который вам непросто будет ответить? – спросила Стоун, вспоминая его реакцию пару дней назад. – Конечно, – ответил психолог, прищурив глаза. – Есть ли в школе ученики, способные, по-вашему, на насилие? – Детектив все еще не могла отказаться от своей теории, пока у нее не появится что-то более существенное, указывающее на участие взрослых. – Кто-то, кто мог бы, с точки зрения его физических кондиций, подвесить Кристиана на это стропило? Стил отрицательно покачал головой. – Прошу прощения, офицер, но я не готов рассматривать подобную вероятность. – Однако нам никуда от этого не деться, – сказала детектив. – А есть кто-нибудь, кто что-то поджигал или проявлял жестокость по отношению к животным? – продолжила она, вспомнив, что говорила ей Алекс. И опять психолог начал было отрицательно качать головой, но вдруг остановился. – Так что-то такое все-таки было, да? – ухватилась за это Стоун. – Может быть, это ничего не значит… То есть я хочу сказать… – Позвольте мне самой решать, – прервала Стила детектив. – Алистер Минтон, шестнадцати лет. Мне пришлось общаться с ним пару месяцев назад, но я не могу представить себе, что он… – И по какому поводу? – Жестокое обращение с животными, – пояснил психолог с выражением отвращения на лице. – У нас была приблудная кошка, которая ошивалась на кухне, питаясь там объедками. Он поймал ее и склеил… Ким почувствовала, как напряглась ее нижняя челюсть. – Вы уверены, что мне необходимо знать подробности? – спросила она. – Наверное, нет, – согласился ее собеседник. – И как он это объяснил? – поинтересовалась инспектор. Психолог покачал головой. – Он думал, что это будет смешно. И не испытывал ни угрызений совести, ни эмпатии по отношению к бедному животному. – И что же вы сделали? – Сообщил родителям и высказал им свою озабоченность. – И?.. – Родители не пустили его кататься на лыжах в каникулы. – Несчастный ребенок! – произнес Брайант то, что вертелось у нее на языке. – И все-таки я считаю, что он не способен… – продолжил настаивать на своем Грэм.