– Что это значит? – Хозяин не верил своим глазам. – Все на 19! – пояснил Джонни. Сара едва сдержала стон. По толпе прокатился ропот. – Не искушайте судьбу! – шепнул Джонни Стив Бернхардт. Тот не ответил, безучастно глядя на колесо. Глаза стали почти фиолетовыми. Раздался какой-то странный звук, и Сара поначалу решила, что звенит у нее в ушах. Однако сразу увидела, что все бросились забирать свои деньги, оставив Джонни единственным игроком, сделавшим ставку. Нет! – чуть не крикнула она. Не оставляйте его одного! Это… Сара закусила губу, боясь, что ее вырвет, если она откроет рот. С животом стало совсем худо. На игровом поле лежали только выигранные Джонни деньги. Пятьдесят четыре доллара, а выигрыш при ставке на одну цифру составлял десять к одному. Хозяин нервно облизнул губы. – Мистер, по закону я не должен принимать ставки больше двух долларов на одну цифру. – Да ладно! – вмешался Бернхардт. – По закону ты не должен принимать на десяток цифр больше десяти долларов, а сам только что разрешил ему поставить восемнадцать. Что, сдрейфил? Кишка тонка? – Нет, просто… – Быстрее! – решительно сказал Джонни. – Моей девушке нехорошо. Мы играем или уходим! Хозяин, посмотрев на собравшихся, встретил враждебные взгляды. Дело плохо. Они не понимали, что он хотел уберечь парня от глупости – ведь тот проиграет все! Ну и черт с ними! Им все равно не угодить, как бы он ни поступил. Пусть парень проиграет, и на этом все закончится. – Ладно, если среди вас нет инспекторов штата… – Хозяин повернулся к колесу. – Колесо крути-верти, и удачу принеси! Он с силой крутанул, и цифры замелькали, сливаясь в единый движущийся поток. Казалось, время замерло: никто не шевелился, и слышалось только лихорадочное стрекотание трещотки. Где-то хлопал от ветра плохо закрепленный полог тента, в голове у Сары гулко стучало. Ей так хотелось, чтобы Джонни обнял ее, но он неподвижно стоял, опираясь на игровое поле и не спуская глаз с колеса, которое, казалось, превратилось в вечный двигатель. Наконец вращение замедлилось, и стало видно сектор с цифрой 19, нарисованной красным на черном фоне. Цифра взмывала вверх и тут же падала вниз, а ровное стрекотание колеса сменилось отчетливым тиканьем, громко разносившимся в тишине. Теперь цифры медленно скользили мимо указателя. – Если он и ошибся, то ненамного! – удивленно воскликнул один из рабочих. Джонни спокойно наблюдал за движением колеса, и теперь Саре казалось (хотя, конечно, причиной могли быть непрерывные спазмы в животе), что его глаза стали почти черными. Совсем как Джекил и Хайд, подумала она и вдруг ощутила необъяснимый страх. Тик-тик-тик. Указатель добрался до второго десятка, прошел 15, 16, с трудом преодолел 17 и, задержавшись на 18, издал громкий щелчок и перевалил на сектор 19! Толпа затаила дыхание. Колесо продолжало движение, и указатель уперся в штырек, разделявший 19 и 20. Он словно изо всех сил старался преодолеть и его. Но силы колеса иссякли, и оно, чуть откатившись, замерло с указателем на 19. Мгновение никто не шевелился. Стояла полная тишина. – Вы только что выиграли пятьсот сорок долларов, мистер! – тихо и благоговейно проговорил подросток. – Никогда такого не видел! Никогда! – восхитился Стив Бернхардт. И тут толпа взорвалась радостными криками. Оттеснив Сару, все бросились к Джонни. Все радостно хлопали его по плечу и поздравляли. Сара почувствовала себя совсем несчастной. Ее пихали, толкали, а в животе творилось что-то невообразимое. Перед глазами продолжали плыть цифры уже давно остановившегося колеса. Через мгновение к ней подскочил Джонни, и она с облегчением увидела, что это действительно ее Джонни, а не тот похожий на манекен человек, бесстрастно наблюдавший за последним оборотом колеса. Он виновато смотрел на нее встревоженными глазами. – Прости меня, милая, – сказал он, и от этих слов у нее сразу потеплело на душе. – Все в порядке, – ответила она, хотя и сомневалась в этом. Хозяин откашлялся. – Колесо закрыто, – объявил он и для верности повторил: – Колесо закрыто! По толпе прокатился недовольный ропот. – Мне придется выписать вам чек, молодой человек, – сказал хозяин, глядя на Джонни. – Я не держу здесь столько наличности. – Мне все равно, – ответил Джонни, – только, пожалуйста, побыстрее. Моей девушке нехорошо. – Еще чего – чек! – возмутился Стив Бернхардт. – Он всучит чек, который нельзя погасить, а сам отправится отдыхать во Флориду! – Мой дорогой сэр, – начал хозяин, – уверяю вас… – Оставь свои оправдания для матери – может, она им и поверит! Бернхардт неожиданно перегнулся через стойку и пошарил под ней. – Эй! – возмутился хозяин. – Да это чистой воды грабеж! Но сочувствия в толпе он не вызвал. – Пожалуйста! – взмолилась Сара. Голова у нее кружилась. – Наплевать на деньги! – воскликнул Джонни. – Пропустите нас, пожалуйста. Моей девушке нехорошо. – Как же так? – удивился подросток со значком Джими Хендрикса, но все же они с приятелем посторонились. – Нет, Джонни. – Сара сдерживала рвоту усилием воли. – Деньги надо забрать! Пятьсот долларов составляли зарплату Джонни за три недели. – Плати, сукин сын! – взревел Бернхардт. Он извлек из-под стойки коробку от сигар, но, даже не открыв ее, сразу отодвинул в сторону. Потом снова пошарил руками и, вытащив маленький стальной ящичек, окрашенный в зеленый цвет, грохнул им по прилавку. – Если там нет пятисот сорока долларов, я на глазах у всех съем свою рубашку! – Он положил на плечо Джонни тяжелую руку. – Погоди минутку, сынок. Ты получишь свои деньги, или я не Стив Бернхардт! – Послушайте, сэр, у меня нет столько… – Плати! – Стив Бернхардт угрожающе навис над хозяином. – Или я закрою твою лавочку! Клянусь, я не шучу! Хозяин тяжело вздохнул и, покопавшись под воротом рубашки, извлек ключ на тонкой цепочке. Толпа выдохнула. Сара не выдержала. Раздувшийся живот будто омертвел. Чувствуя, что ее вот-вот вырвет, она рванулась из толпы. – Милая, с вами все в порядке? – участливо спросила какая-то женщина, и Сара отчаянно замотала головой. – Сара! – крикнул Джонни. От Джекила и Хайда… никуда не спрятаться, вдруг подумала она. Почти бегом Сара бросилась по темной аллее мимо карусели, а перед глазами прыгала проклятая светящаяся маска. Налетев на столб, она пошатнулась и ухватилась за него. Ее вывернуло. Казалось, спазм зародился где-то у пяток и прошел через все тело, как мерзкий скользкий кулак. Больше она не сдерживалась. Запах, как от сахарной ваты, мелькнуло в голове Сары, пока ее рвало. Перед глазами запрыгали разноцветные пятна. Наконец позывы стали реже, и рвало ее уже какой-то слизью, смешанной с воздухом. – О Господи! – едва слышно пробормотала она, цепляясь за столб, чтобы не упасть. Где-то сзади слышался голос искавшего ее Джонни, но Сара не могла да и не хотела ответить. Живот понемногу успокаивался, и она желала только одного – чуть-чуть постоять и порадоваться, что осталась жива. – Сара? Сара! Она дважды сплюнула, чтобы хоть немного очистить рот. – Я здесь, Джонни. Он появился из-за карусели, где гипсовые лошадки застыли в прыжке. В руке у него была толстая пачка купюр. – С тобой все в порядке? – Нет, но сейчас уже лучше. Меня вырвало. – Да. О Господи! Поехали домой. Джонни осторожно взял ее за руку. – Ты получил свои деньги? Он рассеянно взглянул на них и сунул в карман брюк. – Да, все или часть – не знаю. Их считал тот здоровяк. Сара достала из сумочки платок и вытерла рот. За глоток воды она была готова продать душу дьяволу. – Нужно поберечься, – сказала она. – Это очень большие деньги. – Шальные деньги приносят несчастье, – мрачно заметил Джонни. – Одна из сентенций моей матери. У нее их миллион. Азартные игры она на дух не переносит. – Баптистка до мозга костей… – Сара вздрогнула. – Как ты? – с тревогой спросил он.