Лена взглянула на лист. Она не знала ни адреса, ни номера. Оба казались частными. — Пожалуйста, доверьтесь мне хотя бы на этот раз, — добавил Варнке. — Я бы хотела получить от вас письменное распоряжение. Варнке положил перед Леной еще один лист бумаги. — Я так и предполагал. Это вас устроит? Лена бегло прочитала документ, кивнула и встала. — Одного отчета в день достаточно? — спросила она. Варнке тоже встал и протянул Лене руку. — Более чем. Желаю вам удачи. Будьте осторожны. Лена окинула его непроницаемым взглядом. «Ну, больше свои карты я никому не раскрою», — хотела сказать она, но вместо этого поинтересовалась: — Могу ли я рассчитывать на вашу полную поддержку? — Да. Более чем, — повторил он. Кивнув, Лена направилась к выходу, остановилась в дверях и бросила через плечо: — Я свяжусь с вами не позднее завтрашнего вечера. Лена припарковала свою служебную машину перед Институтом судебной медицины. Невзрачное кирпичное здание обладало грубым обаянием многих послевоенных построек этого города. Во время Второй мировой Киль, важный военно-морской порт, оказался разрушен процентов на восемьдесят, а Кильский залив, впадающий в Балтийское море, стал крупнейшим в мире кладбищем затонувших кораблей, которых там насчитывалось более трехсот пятидесяти. Последние два часа Лена просматривала документы и говорила по телефону. Ей претила мысль о том, чтобы стать марионеткой Варнке. Она не хотела быть очередной пешкой на шахматной доске, которой в любую секунду пожертвуют ради короля или ферзя. Энно Айльц, которому Лена позвонила первым, был озадачен поведением Варнке не меньше нее. — У меня нет никакого объяснения, — сказал Энно. В его голосе слышалось беспокойство. — Варнке определенно что-то замышляет. Он отдал тебе дело не потому, что ты знаешь остров. За этим скрывается какая-то тайна. Неужели он не дал подсказок? — Нет, никаких. Кроме того, у меня создалось впечатление, что расспросы ни к чему не приведут. — Варнке без колебаний бросит тебя на съедение волкам, если ему будет выгодно. Варнке очень разозлился, когда не смог тебя уволить, а человек он злопамятный и расчетливый. — Я больше не совершу подобной ошибки, — сказала Лена. — Думаете, мне следовало отказаться от этого дела? — Он знал, что ты согласишься. Вполне возможно, что он все спланировал. Могу дать только один совет: будь осторожна. Я поспрашиваю вокруг и, если что-нибудь узнаю, сразу же с тобой свяжусь. — Спасибо, Энно. Они тепло попрощались. Потом Лена позвонила Леону, который не слишком-то обрадовался, услышав ее голос. Они познакомились почти три года назад, Леон попал в поле зрения полиции, и Лена спасла его от обвинения. С тех пор Леон время от времени помогал ей собирать информацию — быстро и без ордера. Благодаря его хакерским способностям было раскрыто несколько дел. Немного поломавшись, Леон согласился проникнуть в почту Хайна Болена. Следующий звонок Лена сделала своему коллеге Бену из Фленсбурга, с которым подружилась во время обучения. Их разговор оказался недолгим. Бен тоже пообещал держать ухо востро. Сделав еще два звонка, Лена наконец покинула свой кабинет. Войдя в Институт судебной медицины, она торопливо поднялась на второй этаж, пересекла длинный коридор и остановилась перед одной из многочисленных дверей. Постучала и вошла внутрь. — Приветик, Лена, — дружелюбно улыбнулась судмедэксперт Луиза Штанке, темноволосая красавица, сидящая за письменным столом. Лена позвонила Луизе из своего кабинета и предупредила, что заедет. Они познакомились три года назад во время работы над сложным делом и быстро сдружились. Лена обняла Луизу и села напротив нее. — Ну что, рассказывай, — сказала Луиза и раскрыла папку, которую Лена положила перед ней на стол. Лена подождала, пока она посмотрит отчет, и спросила: — Ты уже в курсе? Луиза кивнула: — Да, это дело выглядит сложным и загадочным. Позавчера мы с Иохеном Хенриксеном его обсуждали. Иохен уверен, что обнаружил бы следы тропического яда, если бы тело попало к нам раньше. — Думаешь, он прав? Я никогда раньше не слышала о яде, который так действует. — Честно говоря, я тоже не слышала. Но ты же знаешь, что яды — не мой профиль. — Как думаешь, почему Хенриксен заподозрил отравление? — На это указывает повреждение сердечных тканей, — сказала Луиза. — Не хочу утомлять тебя медицинскими подробностями, к тому же, признаюсь честно, я и сама не все поняла… Никогда не читала о таких случаях. Но если здесь, в институте, кто-то и разбирается в ядах, так это Йохен. Но пока у нас лишь догадки, их нельзя использовать в суде. — Мне нужны хоть какие-нибудь зацепки. Как быстро этот яд действует и как им могли отравить? — Трудно сказать, не зная, о каком именно яде речь. Можно лишь гадать и строить теории. Я не знаю, чем тебе помочь, ведь ты пришла узнать то, чего нет в официальном отчете, — вздохнула Луиза. — Йохен не обнаружил ни следов уколов, ни других признаков того, что яд проник через кожу. Поэтому весьма вероятно, что жертва приняла яд перорально. — Как быстро он действует? — В этом-то и загвоздка! Любой яд подействует только после того, как попадет в кровоток, но тогда следы отравления можно будет обнаружить даже через много лет! Лена растерянно посмотрела на подругу. — Я не совсем понимаю… — Йохен считает, что мы имеем дело с новым или ранее неизвестным ядом, который смертелен, если его проглотить, и следы которого нельзя обнаружить даже через короткое время. — Иными словами, это какой-то супер-яд. Мечта всех убийц. — Знаю, звучит невероятно, но Йохен, похоже, всерьез рассматривает такую возможность. Вот почему он привлек к делу своих гамбургских коллег из Института тропической медицины. Но он сказал, что это займет некоторое время. — Звучит очень загадочно, согласись. Скажи честно, Луиза… что ты обо всем этом думаешь? — Тебе бы поговорить с Йохеном, но сейчас его нет. — Луиза ушла от ответа. — Он на конференции в Мюнхене и вернется только через несколько дней. — Знаю. Я пришла не за тем, чтобы поговорить с Йохеном. Так что скажешь об этом деле? Луиза громко вздохнула. — Честно? Все это похоже на нелепицу. Конечно, яды — не мой профиль, но эта теория шита белыми нитками. Я понятия не имею, что происходит. — Этого я и боялась… Сколько придется ждать ответа из Института тропической медицины? — Как минимум неделю, а то и больше, — сказала Луиза и с тревогой посмотрела на Лену. — Но если отравление не подтвердится, то вряд ли мы имеем дело с предумышленным убийством. Да и с непредумышленным тоже. Почему ты взялась за это расследование? Вы с Варнке… — Знаю, знаю. Я поторопилась. Интуиция подсказывала, что лучше согласиться. Поэтому я спрошу тебя снова: через какое время после попадания яда в кровоток наступит смерть? — Ты упрямее осла! — Луиза закатила глаза. — Ладно, раз уж ты настаиваешь… Думаю, смерть может наступить как через несколько секунд, так и через несколько часов. Понимаю, тебе такой ответ вряд ли поможет, но… — Как думаешь, что вероятнее? Часы или секунды? — Ну у тебя и вопросики! Я — доктор, а не ясновидящая. Если этот ужасный неизвестный науке яд и правда существует, то возможен любой вариант. Как тут сделать точное заключение? — Но если бы тебе пришлось… — Быстро, — перебила Луиза. — От десяти минут до получаса. Но как я уже сказала, это — чистой воды догадка, и я никогда бы не написала так в официальном заключении. — В любом случае, спасибо. — Почему бы тебе не дождаться результатов из Гамбурга? — Нет времени. Нужно приступить к расследованию прямо сейчас. С каждым новым днем остается все меньше следов преступления. Впрочем, ты и сама знаешь. — Остров Амрум… — задумчиво сказала Луиза. — Скажи, Лена… Не оттуда ли ты родом? Наступила очередь Лены тяжело вздыхать. — Да, оттуда, — призналась она. — Ты не рассказывала мне ни об этом острове, ни о своем детстве. Или мы с тобой так повеселились, что у меня начались провалы в памяти? — Не думаю. — Хорошо, — кивнула Луиза и выжидающе уставилась на Лену.