Она попробовала еще несколько вариаций на тему имени и даты рождения, заменяя строчные буквы на прописные. Ее пальцы летали над клавиатурой. Чем больше человеку нужно паролей, тем проще они на самом деле. Мало кто способен запомнить массу сложных паролей ко всем социальным сетям. Иногда люди доходят до того, что используют в этом качестве слово «пароль». Стейси машинально потянулась за напитком, и в этот момент на ее плечо опустилась чья-то рука. Девушка чуть не выронила бутылку. – Чтоб тебя, Кев! Какого… – Спокойно. Я просто проходил мимо и случайно увидел тебя, – заверил ее сержант. – Кев, ты лжец, – сказала Вуд, чувствуя, как ее сердце успокаивается. – Здесь меня случайно увидеть просто невозможно. – Соглашусь с тобой, – Кевин оглянулся по сторонам. – Итак, что тебе от меня надо? – спросила Стейси, закрывая крышку лэптопа. Коллега проигнорировал ее вопрос. – Как ты сегодня провел день, Кев? – спросил он сам себя от ее имени. – Знаешь, Стейс, спасибо, что спрашиваешь. Нас вызвали к телу молодого парня, найденному на рельсах. Сказать по правде – жуткая картина, – ответил он сам себе. Откинувшись на стуле, девушка стала наблюдать за представлением. – И уж коли тебе это интересно, этого парнишку я узнал, – продолжил сержант, а потом замолчал и посмотрел на ее тарелку. – Ты это будешь? Констебль подвинула ему тарелку. Молодой человек поднял кекс и впился в него зубами. Кевин Доусон ел так же, как делал все остальное, – быстро, торопясь перейти к следующим делам. – И теперь это тебя жутко беспокоит, – подначила его Стейси. – Итак, что тебе нужно, помимо моего кекса? – Ты сегодня так быстро ушла. Куда? – спросил сержант, поглядывая на лэптоп. – Не твое дело. А теперь вали отсюда, мне еще надо разобраться со своими гоблинами, – ответила Вуд, проследив за его взглядом. – Просто хотел проверить, всё ли у тебя в порядке, – пожал плечами Кевин. – Чисто по-дружески. Стейси даже не пыталась скрыть свое недоверие. – Кев, не держи меня за дуру. Мы с тобой – все, что угодно, но только не друзья. – Стейс, я просто… – В третий раз спрашиваю: что тебе надо? Сержант поставил кекс на стол и пристально посмотрел на девушку. – Стейс, я – большая задница, и мы оба хорошо это знаем. Но то, что случилось сегодня… – Он замолчал, покачав головой, и посмотрел на кекс. Вуд понадобилось какое-то время, чтобы понять, что он имеет в виду. Она не могла поверить, что Кевин все еще думает об их разговоре. Ее коллега был прав, когда признался, что он «большая задница», но он не был «противной задницей». Он часто пытался убедить окружающих, что ему на все наплевать, но иногда – правда, редко – что-то все-таки его доставало. – Брось, Кев, не обращай внимания. Я ничего не хотела этим сказать, – попыталась убедить его девушка. – Тогда почему вообще сказала? – спросил Доусон. – Ты же знаешь, что во мне нет ни капли расизма. – Иногда, из-за твоей заносчивости, тебя надо ставить на место, Кев. Ты ведь уверен, что знаешь все на свете. А меня это достает, потому что получается, что тебе не к чему стремиться. – Неужели? – переспросил Кевин, опять протягивая руку за кексом. – Со временем все меняется – люди растут, учатся, приноравливаются к жизни и переходят на следующий уровень. Все, кроме тебя. Ты все такой же, каким я встретила тебя два года назад. – А разве ты не любишь меня именно за это? – улыбнулся ей Доусон своей сладенькой улыбочкой. – Нет, Кев, не люблю, – твердо сказала Стейси. – Поскольку считаю, что ты способен на большее. Она следила за тем, как исчезают остатки ее кекса. Избавляясь от крошек, Кевин отряхнул пальцы над тарелкой. Констебль дотронулась до своей щеки, чтобы показать ему, где еще на его лице остались крошки. Сержант смахнул и их, и ей захотелось улыбнуться. Иногда он вел себя как мальчишка. – Как это было, Стейси? – неожиданно спросил Кевин. – Я хочу сказать, как ты училась в школе? Вуд хотела было отпустить какое-нибудь едкое замечание, но увидела, что веселые искорки у него в глазах сменились искренним любопытством. – Было очень тяжело, Кевин, – честно призналась констебль. – Меня окружали две группы людей. Одни сторонились меня из-за цвета моей кожи; другие были со мной милы, тоже из-за него. Они хотели убедить меня и себя, что это не имеет значения. И часто ждали благодарности за то, что «им по барабану», – Стейси вздохнула. – Любой, кто хоть чем-то выделяется из толпы, сразу становится мишенью для задир. Ей не хотелось вспоминать обо всем этом. А потом ей неожиданно пришла в голову новая мысль. – Скажи, ты был толстым ребенком? – спросила она. – Еще бы! – кивнул Доусон. – Тогда, наверное, ты в какой-то степени поймешь, что я имею в виду. И как ты сам решил эту проблему? – Похудел, – негромко ответил сержант, начиная кое-что понимать. В ответ Стейси подняла одну бровь. Никакая диета не могла изменить цвет ее кожи. – Я тебя понял, – улыбнулся Кевин, хотя сначала на его лице промелькнула грусть. Однако, несмотря на то, насколько приятен оказался его неожиданный визит, девушке не терпелось вернуться к компьютеру Джастина. Она мельком взглянула на свои часы. – Черт тебя побери совсем, Стейс! Ты что, учишься изысканным манерам у босса? – поинтересовался ее собеседник. – Да нет, я не хотела… Но хотела Вуд именно этого, и Кевин это знал. – Значит, мир? – доброжелательно спросил он. – Да, Кев, мир. – Ладно. Тогда до завтра. – Сержант похлопал Стейси по правому плечу. Она ничего не ответила – в следующий миг он уже исчез. Для Доусона расизм так же примитивен, как черно-белый негатив. Есть только два варианта: да или нет, фанатик или нет. А вот объяснение, что между двумя этими крайностями существуют оттенки серого, займет слишком много времени. Которого сейчас у нее нет. Стейси открыла крышку, и на экране компьютера снова появился запрос на пароль. Внезапно ей пришло в голову, что многие люди используют имена любимых вместо своего собственного. Она попробовала варианты с именем матери Джастина и датой ее рождения. Ничего. То же самое она попробовала с именем его отца. И опять мимо. Потом Вуд набрала имя его сестры. Так же безрезультатно. Неожиданно она заметила, что кафе опустело. Присцилла управлялась с ведром воды и шваброй. Тогда Стейси попробовала набрать имя сестры Джастина и дату ее смерти. Экран загорелся. Констебль откинулась на спинку стула. Бинго. Она получила доступ. Глава 37 Когда они шли к припаркованным автомобилям, все огни на ферме ярко горели, но это еще больше подчеркивало царившие вокруг грязь и разруху. Ржавые части каких-то механизмов стояли прислоненными к стенам надворных построек, а в десяти футах от дома лежала куча сена, насквозь пропитанная навозом. Повсюду были разбросаны наполовину пустые мешки с кормом для скота. Полицейская лента была протянута между дождевой трубой на самом доме и деревом в конце подъездной дороги, покрытой щебенкой. Оно стояло приблизительно в десяти футах от того места, где выстрелили в Билли Коули.