— Напомни, как тебя зовут? — спросил у паренька Билл. — Джим, — сказал тот и запнулся, явно не желая говорить фамилию. — Молодец, Джим, — повалил его Билл по уже въевшейся сержантской привычке. Как говорил Лейтенант: “Похвала за успехи должна быть не менее неотвратима, чем наказание за неудачи. Иначе личный состав будет терять присутствие духа и мотивацию!”. Последнее слово Билл не знал, но считал что это наверняка важное дело. — Спасибо! — засмущался Джим. А вот это уже лишнее. — Собрались! Валентин и ты, — Билл чуть не сказал “Усатый”, но в последний момент просто показал на ополченца пальцем. — Прикрываете нас от дверей. Гарри ты по правой стороне, я с Джимом по левой. За дверью был зал. И это короткое слово никак не отражало того, что оно обозначало. Огромные, хоть и узкие как бойницы, окна уже не давали света — солнце село. Зато помещение было освещено яркими электрическими лампами, установленными в вычурные люстры из тысяч стеклянных лепестков. Стены, пол и потолок огромного помещения были выложены черными материалами, с вкраплениями белого и красного. Однажды в детстве старик Хэнк нанял ребятню, чтобы они помогли ему загрузить сено в амбар. В том числе и Билла. И амбар старика Хэнка, до этого момента, был на памяти Билла самым большим пространством с крышей, какое он только видел изнутри. Нет, он побывал в больших домах в Столице Дивизии. И даже знал, что такое “бальный зал” — такое место, где могло потанцевать кантри и две дюжины пар за раз. Но этот зал… Хэнк бы смог построить еще три таких же амбара, и еще бы осталось место. Но размеры были не самые удивительное в этом помещении. Прямо от двери начиналась широкая, покрытая незнакомой Биллу красной тканью лестница. Красной дорогой тканью. Лежащей прямо на полу. И лежащей так, что не наступить на неё, не прижавшись к стене, не было никакой возможности. Они что, и правда ходили по этакой красоте? Красной дорогой ткань бежала через весь черный зал и кончалась у такой же широкой лестницы, ведущей вниз. Осторожно, просто из природной чистоплотности ступая вдоль стены, там где лестница была не покрыта, чтобы не топать по дорогой ткани грязными сапогами, Билл спустился вниз. Внизу, рядом с лестницей, он нашел неприметную дверь, сделанную так, чтобы сливаться со стеной. Билл подергал за окрашенную в черное, под цвет стен, ручку. Дверь оказалась заперта. Билл ударил в неё плечом. — Это для слуг, — тихо сказал за его спиной Джим. — Нам наверняка надо туда, дальше. А потом вниз. Билл некоторое время постоял, обдумывая слова Джима. И решил, что тот скорее всего, прав. К тому же, он и до этого говорил дело. — Гарри, Валентин! — крикнул Билл. — Нам надо вниз! Лестница в конце! Чует моя задница Трак там! — Принял! — гаркнул Валентин за двоих. — На обратной пути я заберу себе эту бабу! — заорал Гарри. Билл не видел, куда Гарри указывает, но он понял и без этого. Вдоль стен зала стояли статуи из белого камня. Многие изображали голых женщин. Невероятно красивых голых женщин. — И я! — рявкнул сверху Усатый. — Даже две! — Собрались! Сначала дело, потом бабы! — заорал Билл, стараясь добавить в голос побольше строгости. Пока рано расслабляться. Они с Гарри медленно двинулись вдоль стен, стараясь подстраховывать друг друга. Все же, сосредоточиться на деле не получилось. Даже Билла то и дело отвлекали диковинки. Помимо статуй вдоль стен, на самих стенах висели картины. На многих просто уродливые хмыри в вычурной одежде. На некоторых — занимательные сцены из дорогого борделя. А на некоторых, похоже, сцены битв. На дороге попадались небольшие столики, где под стеклом на красивых подушечках из той же красной ткани лежало оружие. Иногда, рядом с оружием, банки с отрезанными головами. Похоже было на витрины, в которых торговцы выставляли особо ценные товары. Билл всего на секунду отвлекся на одну из витрин, где на подушке лежал огромный нож, неподъемный на вид, чем-то похожий на тот, что рейнджер носил за спиной. И два очень красивых револьвера с двойными барабанами и богато украшенным широким патронташем к ним. Его внимание привлекло не оружие, хотя и оно заслужило бы от него куда больше времени, будь обстоятельства иными, а голова в банке. Совершенно точно, не вполне человеческая. — Простите мне мою бестактность, — сказал вампир за спиной Билла. Манера речи у него была неприятная, он словно одновременно жевал и распевно растягивал слова в конце предложений. — Давайте я расскажу вам историю этого любопытного экспоната… Билл развернулся, вскинул винчестер и начал стрелять еще до того, как вампир договорил слово “простите” и начал нараспев произносить слово “бестактность”. Билл не знал, что это слово означает. Так же, как и слово “экспонат”. Когда вампир проговаривал второе непонятное Биллу слово, в него палили уже из пяти стволов. К ужасу Билла, это даже не сбило хозяина особняка с мысли. — Срань господня! — выдохнул Билл. Знающие его люди сказали бы, что если уж дело дошло до богохульств, значит дела у Билли идут не лучшим образом. Билл вскинул винчестер и открыл лихорадочный огонь. Ругань и выстрелы — так выглядит испуг солдата. Глава 26. Веское мнение img18.jpg Падающие на пол гильзы звенели глубоко и музыкально. Странно, что Билл слышал этот звук. И еще страннее, что звук казался таким красивым. И вообще, прямо сейчас щурясь сквозь пороховой дым, чувствуя терпкий запах застоявшегося пота от себя, Билл вдруг понял, что еще никогда не был в таком красивом месте, как это. Вбитая намертво привычка смещаться после каждого выстрела, заставляла Билла широко шагать по длинной дуге, удерживая между собой и хозяином этого места не меньше десяти шагов. И почему-то Билл то и дело отвлекался от цели. Его взгляд притягивали то лепнина под потолком, то невероятно красивые груди статуи, то вышитые золотом узоры ткани, прикрывающей окна. Единственное, что портило это место, так это его хозяин. Но портил он его просто адски. Со стороны вампир выглядел просто напыщенным дураком. В нелепой одежде из тяжелой блестящей ткани, с неудобными, слишком широкими рукавами. Очень высокий, но одновременно какой-то сгорбленный. Его бледное лицо вызывало недоумение. Если можно назвать недоумением то чувство, когда смотришь на белую как свежие подштанники ожившую маску. Что хуже всего, хозяин дома не только портил его своим присутствием, а еще и никак не хотел умирать. Билл был уверен, что он попал в этого бледного идиота. Конечно, может Билл и не самый великий стрелок в Дивизии, но вот так, в упор, да с шести попыток — уж разок то он был попал. Тем не менее приходилось признать очевидное — винчестер уже разрядился, а вампир стоял целехонький, по прежнему бормоча какую-то чушь. Ни одной новой дырки, а ведь в него палили все. Валентин, Гарри, Усатый и даже Джим. Хотя нет, насчет Джима Билл был неуверен. Сержант начал лихорадочно перезаряжаться и машинально глянул в ту сторону, где стоял Джим. И замер от ужаса — парнишка ведь должен стоять прямо за вампиром. Как ни странно, но Билл увидел Джима прямо через вампира. Парень валялся на полу, стена над ним была буквально изрешечена пулями. Но, похоже, мальчонка умудрился не поймать ни одну. Он отполз в сторону, громко причитая, а потом вытянул руку с револьвером в не туда, где стоял вампир и начал стрелять в сторону лестницы. — Ты что, спятил? — пробормотал Билл и вдруг понял, что Джим не причитает. Он считает. Считает вслух. Зачем? А затем, что он единственный, кто тут умеет думать. — Не стрелять! — заорал Билл. — Это морок! Это морок! Перекличка! Первый! — Второй! — эхом откликнулся Гарри. Это был дурацкий старинный прием из дивизии, на случай подозрения на наведенный морок. Нужно сосредоточиться, отвлечься от запутавших тебя фантазий. Когда приходится следить за тем, кто и какой номер крикнул, и сообразить какой по счету ты, задурманенный мозг резко переключается и обычно сбрасывает с себя наваждение. Несмотря на простоту, это был один из двух самых действенных приемов для снятия наваждений в Дивизии. — Третий! — отозвался Валентин. Усатый, похоже, Билла не слышал. Или не стал слушать и продолжал палить. Билл вдруг понял, что находится прямо на линии огня Усатого. Чертыхнулся и бросился в сторону. Валентин развернул к себе ополченца и отвесил ему звонкую пощечину. Потряс, заглянул в глаза и отвесил еще одну. Это и был второй самый действенный способ. Взгляд Усатого приобрел осмысленное выражение. — Неплохо, — сказал вампир. Он стоял у лестницы. Теперь Билл видел его. Видел без прикрас. Голос у него был все тот же, но стал странным, словно в звуки голоса вкрадывались скрипы натягиваемых жил и шорох влажного дерева. И выглядел вампир без морока немного по другому. Ткань и одежда была похожа. Но вот лицо. Морда вытянутая вниз, смехотворно маленький рот на огромном подбородке и огромный, загибающийся кверху нос. Пожалуй, не у каждой лошади голова была такого размера, как одна только рожа вампира. Да и остальное тело вызывало инстинктивное отвращение. Скорее задрапированное, чем одетое. Если бы тент для грузовика пошили с лацканами и карманами и накинули на огромную личинку майского жука, получилось бы очень похоже. Билл присмотрелся к колышущимся бокам вампира, затянутым в дорогую ткань и всерьез заподозрил, что у того вдоль боков растут еще несколько пар рук. Вампир неуклюже, переваливаясь как утка, двинулся вперед, по направлению к Биллу. За его спиной по лестнице поднималась свита. Мужчина и три женщины в красивых платьях и костюмах. Все они держали в руках оружие. К счастью, никакого огнестрела, только сабли и шпаги. И деформированные, белые, гротескные лица, похожие на маски. Вампирский молодняк, надо думать. Билл перевел взгляд обратно на главного. И обратил внимание на дырки в его рубахе и пару маленьких дырочек на щеке. Похоже, Джим попал. Вампир гордо вскинул голову голову назад, как пушки наведя на Билла ноздри. Говорил он крохотным, таким странном на огромном лице ртом, почти его не разжимая. Только сейчас Билл разглядел, что на вампире надет белый парик с затейливыми локонами. Парик был обычного размера, но на огромном лице он терялся. — Ах, я так впечатлен! Сбросить моё наваждение может далеко не каждый… — Вчера я наложил по настоящему огромную кучу, — перебил его Гарри. Он говорил так громко, как только может говорить очень злой человек, не переходя на крик, — Представляешь, Билли? — Да, ты знатный засранец, Гарри, — откликнулся Билл, делая несколько шагов в сторону, чтобы не оказаться на линии огня у Гарри. — И вот что, забавно, Билли. Выглядело куча просто омерзительно. Но, все равно лучше, чем этот хмырь, — продолжил Гарри. Вампир приподнял одну из своих бровей. Билл готов был поклясться, что она нарисована. Рядом раздался звон стекла. Билл бросил быстрый взгляд и увидел, что Джим достал с витрины оба револьвера с двойными барабанами. — Это не твоё, — совсем уж нечеловечески прошипел вампир. — Не лапай экспонат своими… — А знаете, чем ваша куча дерьма выгодно отличается от этого, — Джим небрежно показал стволом в сторону вампира, одновременно проверяя патроны в барабане. — Чем же Джим, — ответил Гарри искренне заинтересованным голосом. — Её мнение все еще важнее, — некоторое время все присутствующие замерли, задумавшись. А потом загоготал Усатый. — Хватит, — рявкнул вампир. — А ведь я хотел вас просто убить! Неожиданно дверь внизу стены, та в которую сунулся было Билл и которая была заперта, вылетела из косяка. Из дверного проема вышел Йем. Он деловито огляделся, и двинулся прямиком к вампиру. — А ты говорил, он зайдет сзади, — прошептал Билл Джиму, благо тот стоял рядом. — Я хотел, — ответил рейнджер, услышавший его даже издалека, — Но я заблудился. Пришлось идти на выстрелы. — Так, все, хватит. Убейте их всех. — проговорил вампир, — Но этот мой! Он показал чудовищно длинным и кривым как ветка пальцем с длинным когтем на Джима и двинулся прямо к нему. Те существа, что стояли за его спиной, молча двинулись каждый к своей жертве. — Видит Заратуштра, я просто защищаюсь, — громко сказал Йем и вытянул вперед руки в которых уже были револьверы. Кто-то еще что-то крикнул. И продолжал кричать. Но кто и что именно Билл уже не слышал — началась пальба и забила все звуки. Но, может оно и к лучшему, ведь сам Билл просто громко богохульствовал. Глава 27. Возмездие Немертвые могут быть неудобными противниками. Могут быть опасными. Но уж наверняка это просто омерзительные твари. При должной сноровке убивать их можно. За долгие годы люди изучили их слабости и даже ребенок знает, что соревноваться с упырем в беге затея глупая, а вот костяной паук медлительный и неуклюжий. Упырь боится огня и не зря — если его поджечь, то может сгореть до золы за минуты. А костяной паук почти не боится огня, зато легко запутается в проволоке и совсем не держит хороший удар даже простого молотка. Есть свои хитрости и для горги и даже для живоглотов. А вот с вампирами Билл не сталкивался. Поэтому не стал рисковать и сразу взялся за слипвэлл. Кинувшаяся на сержанта девка в платье из тяжелой ткани, из такой только пиджаки шить, и с неприлично голыми плечами, вдруг распахнула пасть. Огромная такая пасть. Не как у живых, а как у упырей — четырехсоставная, раскрылась как лепестки адского цветка, усеянного треугольными зубами. Вот только махонькая пасточка. Ну какая там упырячья пасть на человеческой голове. Каждый лепесток-челюсть максимум в ладонь длинной. Билл от такого зрелища даже слегка успокоился. Он бы со своим слипвэллом и против упыря смог немного продержаться, а эта явно похлипче будет. Но проверить его догадки Биллу не дали — в дело вступил Джим. Парнишка был бледный, глаза испуганные, губы искусаны — но стволы держал как надо. Выстрел за выстрелом он всаживал пули в бегущую к ним вампиршу. Палил с двух рук. В каждой — револьверы со сдвоенными стволами, подобранные тут, на витрине. Сначала стрелял в тело, чтобы сбить скорость. Когда вампирша остановилась, тратя все силы чтобы удержаться на ногах от все новых ударов пуль, перенес прицел на голову. Хватило одного удачного выстрела — две пули вошли в пасть и разметали череп недоупыря по полу. Билл осторожно присмотрелся к ошмёткам — похоже мозг не ушел внутрь тела, как обычно бывает у матерых упырей, и сейчас сероватая кашица вытекала из разбитых костей почти не деформированного черепа. Билл подошел поближе и рубанул “красотку” по шее. Шейка у неё была девичья, тоненькая, так что даже узкого лезвия, рассчитанного на то, чтобы дробить панцири костяных пауков и черепа упырей, хватило чтобы перерубить её начисто. Башка вампирши отлетела в сторону и шмякнулась на пол, пастью кверху, став еще больше похожа на уродливый красный цветок с зубами. Тело осталось стоять, взмахивая руками. Это нормально для неживых, не дохнуть как люди, сразу. Опыт подсказывал Биллу, что тварь мертва. У старшего сержанта появилось время, чтобы оглядеться и отдать ценные указания. Чем он тут же и занялся. — Перезарядись, пацан! — рыкнул он Джиму. Гарри перезаряжал винтовку и без напоминаний. Тем же были заняты и Валентин с Усатым на верху лестницы. Не считая главного, все вампиры были мертвы. И даже валялись на полу, конвульсивно подергиваясь. В живых оставался только тот, видимо, главный. Который говорил с Биллом. Но и он выглядел не лучшим образом. В него не стреляли потому, что рядом с ним был рейнджер. Как и подозревал Билл, у вампира было что прятать под своим чехлом-одеждой — сейчас из его тела торчало с пяток длинных лап, как у костяных пауков, оканчивающихся зловещими когтями. Еще столько же обрубков валялось на земле. Рейнджер, со своим огромным ножом в руках, ловко порхал вокруг вампира, то и дело кромсая его тушу сильными ударами. Чудовище выглядело… Испуганным? Билл даже удивился. Вампир отшатнулся назад, потеряв сразу две конечности. Относительно человеческие руки он прижимал к груди, будто боясь их потерять. Йем занес свой огромный нож над головой, словно собирался дрова рубить, и начал обходить своего противника по кругу. “Хочет отрезать его от лестницы вниз” — понял Билл. Сержант тихонько двинулся к вампиру. Походя сбил с ног обезглавленной тело. Шел Билл неохотно. Но шел. Мало ли, хоть со стороны и не скажешь, но вдруг рейнджеру понадобится помощь. Вампир заорал. Вернее, попытался угрожающе зарычать, широко распахнув пасть. Собственно, его огромная голова и была почти целиком пастью. Раскрылась как чемодан, только на четыре части. При некотором усердии в эту красно-желтую, усеянную зубами воронку, можно бы было сложить мешка четыре муки. Билл от такого зрелища замер. А Йем — нет. Рейнджер, будто только того и ждал, кинувшись вперед и рубанул наискосок по пасти. Вампир потерял половину голову и, уже совсем не страшно визжа, бросился к лестнице ведущей вниз. Рейнджер скользнул за ним. Новый взмах и чудовище падает, потеряв ногу. Еще пара взмахов — и отсечены вслепую бьющие когти. Рейнджер вспрыгнул на тушу, перехватил свое оружие лезвием вниз и всадил его глубоко в тело поверженного чудовища. Остатки вампира все еще дергаются. Но опыт снова подсказывает Биллу — тварь мертва. Рейнджер вытащил меч, спрыгнул с туши, достал маленький флакончик и вылил его содержимое на поверженного вампира. Тут же вспыхивает огонь — видимо, это была самовоспламеняющаяся жидкость. Билл наколол шипом “свою” вампиршу, подтащил её к костру и бросил тело в огонь. Голову допинывает Джим. Остальные занялись тем же. Некоторое время все постояли вокруг чадно дымящего костра, изредка покашливая — некроплоть вампиров горит не как обычное мясо, а дает куда меньше мерзкого запаха и жирного дыма. Но дает. А тут её было много. Билл убедился, что огонь не будет распространяться, благо пол, не считая красной дорожки, был каменный. — Такую гадину завалить! Как ты умудрился? — вдруг спросил Усатый. — Да кто вы, рейнджеры, вообще такие?