Возвращение изуродованных Каждый шаг Беттингера отзывался болью в выбитом плече и в поврежденных ребрах, но наркотик делал ее терпимой. Шагая по пандусу, он чувствовал себя отсеченным от реальности, словно существовал в старом фильме и не понимал, как Тэкли может оставаться таким быстрым и резким, находясь под воздействием столь мощного препарата. – Это ведь не из-за того, что я сделал с твоей машиной? – спросил Доминик. – Ну, тогда? – Я буду считать твой вопрос риторическим, – отозвался Жюль. Вскоре напарники добрались до второго уровня. Часть потолка обвалилась, и перед ними высилась куча обломков. Беттингер направил фонарик на ее левую часть и высветил следы, оставленные шинами внедорожника. Двое полицейских, покачиваясь, двигались вдоль следов между машинами – сгоревшими или перевернутыми. Луч фонаря Уильямса упал на тележку из супермаркета, и напарники остановились. На гнилом одеяле лежал замёрзший голый чернокожий младенец с открытыми глазами и разинутым ртом. – Нам следует что-то сделать? – спросил великан-полицейский. Жюль, хромая, двинулся дальше и не останавливался до тех пор, пока они не нашли синий внедорожник. * * * Из-под приборной доски шло тепло, согревавшее измученных копов, пока они ждали третьего члена своего отряда на верхнем этаже подземной парковки. Доминик оторвал руку от руля, ткнул указательным пальцем в радио и попытался поймать какую-нибудь станцию. Статические помехи шипели на всех диапазонах, и Беттингер подумал, что, возможно, за время их отсутствия цивилизованный мир исчез. Прошло одиннадцать часов с того момента, как он проснулся в мотеле «Подсолнух», но ему казалось, что с тех пор миновало столетие. Наклонившись вперед, великан-полицейский открыл отделение для перчаток, заглянул внутрь и вытащил две коробочки с компакт-дисками. – У него был неплохой музыкальный вкус, – сказал он, вставляя один из дисков в проигрыватель. Басы застучали в динамик, отдаваясь в носу, ребрах и вывихнутом плече детектива. Чернокожий рэпер, вероятно, лишенный слуха, наполнил воздух непристойными рифмами. Беттингер посмотрел в сторону выхода на Свалки. Метель закончилась, и горы белой пудры походили на слоисто-кучевые облака. – Похоже на поганейший рай. * * * В начале четвертого со стороны лестницы появился Тэкли со спортивной сумкой на левом плече и в лыжной маске. Сделав несколько быстрых шагов, он оказался возле внедорожника и открыл дверцу заднего сиденья со стороны водителя. – Ты узнал имена убийц? – спросил Доминик. – Узнал. – Эдвард забрался на заднее сиденье, захлопнул дверцу и заблокировал замок. Машину наполнили отвратительные запахи. – И имена посредников? – спросил великан-полицейский. – Это было вранье. Мелисса и Маргарита делали все за Себастьяна, пока тот находился в отделении интенсивной терапии, – в том числе летали во Флориду и Иллинойс, чтобы отправлять письма. Даже эта информация не помогла Беттингеру почувствовать себя лучше, когда он думал о том, что случилось с этими женщинами. Тэкли стукнул по стенке машины – словно убил комара. – Эта штука должна справляться со снегом. – Должна, – кивнул Уильямс. Он переключил передачу, нажал на газ, и внедорожник покатил к выезду из парковки. Дневной свет упал на распухшие, разбитые, покрытые синяками лица полицейских, сидевших впереди. – Проклятье, что случилось с вами, парни? – спросил Эдвард. Ни Беттингер, ни Доминик ему не ответили. – Сами друг друга, что ли? Капрал пожал плечами. Колесо раздробило руку мертвого бродяги, когда внедорожник покидал парковку. Солнечный свет залил машину, и в ней сразу загудели три сотовых телефона. Жюль протянул здоровую руку, вытащил заунывно гудящий мобильник и посмотрел на затуманенный экран. Там было написано, что он не ответил на тридцать семь звонков, и у него четырнадцать непрочитанных сообщений. – Подожди, – сказал Тэкли. – Сначала мы должны кое-что обсудить. Беттингер и Доминик посмотрели на копа с пятнистым лицом в зеркало заднего вида. – Убийства в Виктори стали национальной новостью, – заявил Эдвард, – и нам нужно придумать правдоподобный источник, сообщивший нам имена убийц, перед тем как передать их федералам. Снег скрипел под колесами внедорожника, пока Жюль размышлял над этим. – Я скажу, что нашел список в морозильнике, – сказал он. – Не совсем понятно, зачем Себастьян его там хранил, но он виновен и мертв, так что никто не сможет его допросить. Тэкли некоторое время обдумывал это предложение. – Это может сработать, – согласился он. – И нужно избавиться от этой тачки, – добавил Беттингер. – Мы знаем подходящих парней. – И оставить Пройдоху Сэма за пределами палаты интенсивной терапии. – Конечно, – заверил Эдвард Жюля. Его искренность внушала большие сомнения, но детектив не собирался рисковать из-за преступника, который вполне мог умереть и замерзнуть в подвале. Про Мелиссу и Маргариту никто не спрашивал. После недолгого молчания полицейские взялись за сотовые телефоны. Беттингер сразу позвонил жене. В его правом ухе все еще звенело после двух тяжелых ударов, полученных от Доминика, так что он приложил телефон к левому. Рэпер хвастался, как он трахал белую суку, и детектив ударом правой ноги о консоль заставил женоненавистника заткнуться. Доминик и Тэкли обменялись взглядами через зеркало. – Ниггер окончательно спятил, – сказал Уильямс. Беттингер слушал гудки в телефоне и думал о неудачных хирургических операциях и стафилококке, который может попасть в мозг, – и испытывал ужас. В трубке раздался голос: – Жюль? Голос принадлежал Алиссе. На детектива накатила волна облегчения. Он расслабил мышцы и вспомнил, как следует дышать. – Как прошла операция? – спросил он. – Ты сам как, все нормально? – Да. Как прошла операция? – Хорошо. Я спала и проснулась только час назад – и они привели Карен. – Доктор Эдвардс удовлетворен тем, как все прошло? – Да.