Все-таки еще несколько лет назад все они были больными человеческими детьми. Дети от природы довольно злые, но зато хорошо чувствуют несправедливость. Старшая стража подняла руку, и все остановились. – Ты не похож на остальных, – сказала она. – Твоя функция непонятна, твои боевые возможности неясны. – И это повод бить меня ввосьмером? – возмутился я. – В реальном бою враг сосредоточится на тебе, – сказала Ола. Как мне показалось, с легким удивлением. – Враг будет считать тебя либо самым опасным элементом взвода, либо самым слабым. В любом случае твое уничтожение станет для врага приоритетной задачей. Мы должны выяснить пределы твоих возможностей к самозащите, иначе ты обременишь взвод. Она опустила руку – и все вновь двинулись ко мне. Я не то чтобы рассердился. В ее словах был резон, убивать меня они не собирались, а любые раны я вылечу либо сам, либо с помощью медиков. Но мне все равно не нравилось, когда все против одного. А еще больше не нравилось, что Гнездо с любопытством наблюдало за мной. То сердце, что было у меня теперь с правой стороны груди, застучало чаще. Я встряхнул ладонями, сам не понимая, зачем, просто показалось, что так нужно. Ощутил короткую вспышку боли в пальцах, будто на миг окунул их в кипяток. А на ступнях утолщенная ткань комбинезона разошлась, стягиваясь к лодыжкам. Это что-то новенькое. Я сделал еще пару шагов назад. Почувствовал, что голые подошвы липнут к полу. И понял, что именно предлагает мне организм Защитника. Развернувшись к стене купола, я прыгнул на нее – и полез к потолку, цепляясь ладонями и ступнями. Ощущение донельзя странное, словно кожа приклеивалась к поверхности, хоть и была совершенно сухой. Безумия происходящему добавляло и то, что стена и потолок продолжали работать в режиме экрана, очень убедительно показывая инопланетные джунгли: синеватую растительность, обросшие густым мхом стволы, толстые лианы. Среди деревьев даже мелькали какие-то мелкие движущиеся тени, не то птицы, не то прыгающие по ветвям ящерицы. В общем – самое место для обезьяны. Через несколько мгновений я висел на потолке, а метрах в пяти подо мной топтались Измененные. – Способности к бегству хорошие, – одобрила жница-медичка. – Эй, я не хочу вас повредить! – Я помахал одной рукой. – Ли, Хо, Вай! – приказала старшая стража. – Снимите его оттуда! Ли и Хо переглянулись, встали подо мной, сцепив руки в замок, и присели. Вай – самая, пожалуй, мелкая из стражей – разбежалась, прыгнула им на руки, и те одним движением швырнули ее вверх, в меня. В полете Вай наткнулась на мой кулак, я ощутил, как хрустнул нос Измененной. Ну ничего, стражи все равно красотой не отличаются. Однако Вай удар перенесла стоически. Зацепилась и повисла на мне, выкручивая руку, которой получила по носу. Что бы ни держало меня на потолке, волоски, как у геккона, или какой-то биологический клей, лишняя сотня килограммов веса потянула меня вниз. Так что я отцепился, оттолкнувшись ногами, локтем свободной руки ударил Вай в висок и рухнул, выбрав в качестве амортизатора медичку. Жница вскрикнула, когда я и слегка оглушенная Вай упали ей на голову. Я перекатился в сторону, как раз вовремя – Ли и Хо прыгнули, но в результате еще больше травмировали несчастную жницу. – Слушайте, да хватит! – выкрикнул я. С организмом что-то происходило. Я чувствовал, как один за другим возникают в моем теле органы, которых не то что у людей – даже у Измененных не было. Ощущение – словно тело пронзают иглами, а в месте укола все на миг немеет. На меня набросились еще две стражи. Секунд пять мы обменивались ударами. Им было проще, руки у стражи длиннее, чем у людей. Одной страже я пробил мышечный пласт на животе и травмировал брюшное нервное сплетение. Стража упала и забилась в судорогах, пронзительно взвизгивая, будто щенок, которому наступили на лапку. Вторая стража пошла в клинч, я увернулся, зажал короткую толстую шею локтем и сломал позвоночник. В случае со стражей это только звучит страшно. К вечеру она восстановится. На меня бросились сразу все остальные – старшая стража, травмированная Вай с окровавленным лицом, Ли и Хо и молчаливая стража, которую я знал лишь по прозвищу – Болтушка. Я взмахнул рукой, и выскользнувшие когти рассекли Болтушке грудь. Комбинезон задергался, пытаясь стянуть разрез и закрыть рану. Сквозь рассеченные ребра я видел биение сердца. Болтушка немедленно подняла руки и отступила, выходя из боя. Из сходящейся раны обильно текла темная кровь. – Ола, хватит! – крикнул я. – Это слишком далеко зашло! Ола заколебалась, жестом остановив Ли, Хо и Вай. – Убедилась, что я могу за себя постоять? – Каков твой профиль? – спросила Ола. – Говорю же – не знаю! Ола жестом велела страже отойти. Сказала, будто обвиняя: – Ты морфируешь. Но необычно. – И что с того? – Я должна проверить, – сказала Ола. Встряхнулась. И будто раздалась в стороны – плечи стали шире, руки удлинились, из пальцев выдвинулись когти. Старшая стража переходила в боевую форму. – С ума сошла? – воскликнул я. – Ты же не контролируешь нейротоксин! Ола молча пошла на меня. Ну да, допустим, в боевой форме Защитника я могу нейротоксин пить стаканами. А вот как насчет нынешней, промежуточной? К тому же у обычных Измененных иммунитета к токсину нет. Даже у самих стражей. Если к яду есть противоядие – он ненадежное оружие. – Ола… – с тревогой сказала Вай. – Не надо… Старшая стража приближалась. Я успел нанести ей два удара, прежде чем она дотянулась до меня. Первый удар раздробил бы человеку колено, второй разорвал бы селезенку. Ола смяла меня и повалила на пол. Прижала всем телом. Я отчаянно боролся, удерживая над собой ее руки. Ола медленно преодолевала сопротивление, когти приближались к моей шее. Она реально хочет меня отравить? Если яд попадет в сонную артерию – я успею его нейтрализовать? По телу будто прошла судорога. Я не успел бы вырастить новые мышцы на руках, чтобы стать сильнее старшей стражи, но мой организм ухитрился сделать что-то с имеющимися. Я стряхнул с себя Олу, выскользнул из-под нее и сильно пнул по заднице. Замер в ожидании. Старшая стража медленно перевернулась на спину. Посмотрела на свой живот. Вытащила вонзившиеся в тело когти. Перевела взгляд на меня. В глазах у нее был ужас. – Ты не виноват… – прошептала Ола. Значит, она рефлекторно ввела токсин. Значит, она убила себя. – Дура! – выкрикнул я. Упал на колени, руками разодрал комбинезон на животе старшей стражи. Грубая нечеловеческая кожа была пробита в двух местах, одна ранка выглядела простой глубокой царапиной, а вот от второй, будто в кино, разбегалась темно-синяя сеточка капилляров. Я опустил голову и укусил ее в рану. Токсин я ощутил, как едкую щелочь, растворенную в крови. Несколько секунд я ждал, пока мое тело анализировало яд и создавало антидот. Голова слегка закружилась. Потом я вновь укусил Олу и впрыснул в рану перемешанную с противоядием слюну. Старшая стража лежала неподвижно, растерянно глядя на меня. К нам подползла медичка (похоже, при падении мы ей что-то сломали), я отстранил ее рукой. Жница сейчас ничем помочь не могла. Ола пошевелилась и села. Ее кости с хрустом возвращались на обычное место, руки становились короче, когти втягивались. – Нормуль? – спросил я. Ола кашлянула. Ее пробил обильный пот, она с трудом сидела. Измененные собрались вокруг, драться уже никто и не думал. Только стража, которой я сломал шею, лежала на полу и осторожно ощупывала голову. – Я жива, – сказала Ола. Мне показалась, что она бы сейчас заплакала, если бы умела.