- Эй.. – упираюсь. Соболев выносит меня в коридор, прикрывает дверь ногой. Перехватывает поудобнее, прижав животом к своему плечу. И я вижу несколько пар глаз, уставившихся на нас с низу. Мамочки. Как стыдно. - Доброй ночи всем, коллеги, – хладнокровно кивает им Соболев, придерживая меня за зад. Глава 22 Ольга Глава 22 Ольга - Дима! – шиплю, когда он ставит меня босыми ногами на диван. – Мне с этими людьми ещё работать! В комнате полумрак. Едва различаю черты его красивого, но хмурого лица. Брови сведены к переносице, губы сжаты. Он убирает руки с моих бёдер, молча выходит и через несколько секунд возвращается с моей сумкой. - Мне не понятно, почему ты вдруг без объяснений ушла. Будь на твоём месте любая другая женщина, решил бы, что ты обиделась и демонстративно наказываешь меня. Но... - Из нас двоих демонстрируешь то, чего не следовало бы, только ты... А он будто бы и не слышит. Приближается и вновь обхватывает меня ручищами. - Но это не в твоём характере, насколько я успел тебя узнать. Ты не капризна. И не истерична. Ух ты. Большой босс только что меня похвалил! Сейчас умру от счастья. - Ты не тот, кем я тебя считала. Ты обманул меня в первую же ночь. Но я подумала, что это не так уж и важно. Но теперь, после того, как застала тебя непонятно за чем... - Это "непонятно что" к нам с тобой не имеет отношения. Почему ты решила, что мои дела с Волгиным как-то тебя касаются? - Ничего я не решила. Мне нужно время обдумать, как относиться теперь к тебе. - А что изменилось за последние несколько часов, Оль, я не пойму?! - Ты обманываешь! Переспал со мной, зная, что у меня роман с Волгиным! Может, он тебе нужен был, а не я? Что-то узнать о нём хотел? Или что? Он шумно вздыхает. - Хочешь знать, что происходит? Ладно. Подходит к столу и достаёт из сумки несколько листов, протягивает мне. Щурюсь, чтобы рассмотреть в тусклом свете текст. Но внимание привлекает сразу же печать нашей компании и моя подпись. - Что это? - Впервые видишь? Компания Горяинова кинула вот этого товарища на очень крупную сумму. Его, и еще нескольких за последние три месяца. С остальными кое-как замяли. А этот оставит теперь твоего любимого шефа без штанов, а всю развеселую компанию, которая отдыхает сейчас внизу – без работы. Тебя – или под суд, или будет разбираться лично. Что станет с Волгиным, мне неинтересно. Как поступят с Горяиновым, пока предсказать сложно. Чувствую, как подкашиваются колени. И мешком плюхаюсь на диван. Соболев пристально смотрит. Ждёт какой-то реакции. Меня трясти начинает, когда приходит понимание случившегося. Волгин подставил меня. Вот чего ради он изображал любовь. Просто морочил голову, а я верила. Мой бывший "жених" - аферист, а я - дура. Горячие слёзы жгут щёки. - То, что мы встретились у Миллеров – совпадение, правда. Но очень удачное для меня во всех смыслах. Сперва я хотел просто присмотреться к тебе. Но потом понял, что можно завести необременительный для нас двоих роман с пользой для дела. Не могу это слушать. Он рвёт мне сердце своими признаниями. Вдруг опускается на колени передо мной и кладёт ладони мне на бёдра. Вскидываюсь в порыве оттолкнуть. - Оль, мне нескольких часов хватило, чтобы понять, что ты за человек. - Какая теперь разница?! - Я смогу тебе помочь выпутаться из всего этого. - И чего "всего этого"? Я не знаю, почему здесь моя подпись. Кто этот твой "товарищ"? Ты на него работаешь, на самом деле? Не на Горяинова? Выпутываюсь из держащих меня рук. Встаю и отхожу к окну. - Не могу сказать тебе больше, чем уже сказал. И ни с кем об этом ты говорить не будешь. Ни с Волгиным, ни с Горяиновым, ни с Миллерами. Работаешь спокойно, как раньше, пока я во всём не разберусь. Дима подходит сзади и обнимает. Мне хочется убежать. Но понимаю, что не отпустит. Я же под подозрением и могу разболтать кому-нибудь о его делах. - Разговаривать мне ни с кем о тебе нельзя. А выходить отсюда можно? - Можно, Оль. Но осторожно. Хоть я тебе и верю, но выглядит вся ситуация довольно скверно. Не подставляйся ещё больше. И не мешай мне. Ладно? Молчу. Он снова врёт. Не верит он мне и будет теперь следить, чтобы не проболталась. Бедный Олег Данилович! Сердцем чувствую, не стал бы он на старости лет затевать подобных махинаций. Какая же Волгин сволочь! Если он, конечно, виноват во всём. - И что теперь? Ты хочешь, чтобы мы и дальше изображали пару? - Почему "изображали"? Я хочу, чтобы между нами всё осталось по прежнему. Дмитрий пытается развернуть меня к себе. Упираюсь. Не хочу, чтобы он видел, как мне плохо. Не плакать не получается, так горько от того, что я вновь ошиблась в человеке. Не сходятся со мной мужчины просто так! - Ну не плачь, котёнок. Всё будет хорошо, я обещаю. Главное, больше не делай глупостей. И слушайся меня во всём. Взявшись за руки, идём в спальню. Я не знаю, как теперь себя вести. Уж лучше бы он меня бросил сразу, чем так. "Слушайся меня во всём". А иначе, что? Под суд меня за финансовые махинации? Или выносить сор из избы не будут, а разберутся с нами без суда и следствия? Страшно. Нужно сбежать от него как можно скорее. Постараться вспомнить, когда я могла подписать эти бумаги. Не знаю вообще ни имён этих, ни названий. Мне бы к рабочему компу. Но пока придётся делать вид, что на всё согласна. Соболев садится на кровать и тянет меня к себе на колени. - Перенервничала? – вытирает мои щёки ладонью, целует в висок. – Моя маленькая. Ничего не отвечаю. А ему и не нужно. Он задирает мою пижаму. Потом и вовсе стаскивает через голову. Сжимаюсь от холода, мурашки сбегают по позвоночнику вниз. Дима опрокидывает на спину и опускается сверху. Целует. Ласкает руками и губами. Но я не могу заставить себя отвечать. Обида сжигает всё внутри. Заметно, что он не торопится. Особенно внимателен и нежен.