– Да чего тут гадать, я уже изучил его как свои пять пальцев, вон, по фигуре видно, когда ему плохо, когда уже сил ни на что не хватает, едет на кладбище и сидит там. Сидит и разговаривает сам с собой. Раньше чуть ли не каждый день туда ездил, а сейчас очень редко. Да и кладбище тут, в полутора километрах от дороги. Даш, забрала бы ты его к себе, а? Пусть бы он у тебя, что ли, жил. Честное слово, я не против вставать на час раньше и ехать за ним в Дормидонтовку. Тяжело ему одному. – Да я-то чего? – опешила девушка. – Я-то не против, только отношения у нас не дошли до такого уровня, чтобы ему оставаться. – И не дойдут, если сама в свои руки дело не возьмешь, – проворчал Володя. – Слушай, и откуда ты такой умный, – возмутилась Даша, – молод ещё, чтоб так о жизни рассуждать. – Я не умный, – искренне ответил парень, – я наблюдательный. Просто ненормально это, когда единственные люди, с кем можно поговорить, лежат на кладбище. Они действительно доехали до Дашиного дома за пятнадцать минут, Даша, переживая за Алексея, буквально выпрыгнула из машины и отправила машину обратно. Володя, видно тоже тревожась за командира, без лишних слов развернулся на пятачке и помчался в город. День уже закончился и на улице начало темнеть. Девушка вошла во двор, и спустив с рук щенка, подтолкнула его к дому: – Ну, малыш, вот твой дом. Давай двигай, осваивайся, только сразу предупреждаю, кур моих не обижай, – Бой, ступив лапами на твердую почву, сразу же завилял хвостом и начал обнюхивать всё вокруг, – блин, ты же голодный, тебя ж кормить чем-то нужно, – вдруг всплеснула руками Даша, – а чем же мне тебя кормить? Додо, ты где? – позвала она домового, тот мгновенно проявился на лавочке под окном. – Да тута я, – ответил он недовольным тоном, – гляжу, какого ты дармоеда в дом притащила. Тебе что, не хватает прожорливого кота? – В нашем доме дармоедов нет, каждый приносит какую-то пользу, – ответила девушка, – территория наша расширилась, её нужно охранять. От поджигателей, например. Тебе одному не управиться, так что, как говорится, сам бог тебе помощника прислал. Только я не знаю, чем его кормить. – Чем, чем, что сами едим, то и ему давай. – Боюсь я, что на такой еде он много не протянет, ему же мясо нужно, ну, не знаю, витамины какие-нибудь там… А мы в основном кашами да макаронами питаемся. – Да вон он, уже нашел, что ему пожрать, – недовольно пробурчал Дормидонт. Щенок сидел и с большим удовольствием грыз хвост огромной морковки. – Ты чего морковь никуда не убрал? – напустилась на домового Даша. – Да куда мне её убирать, – развел руками Додо, – три штуки в наш подпол убрал, три в дом Василия, четыре поместилось вот в этот, – он указал на соседний дом, – а там как будто и не убыло. Всё, больше некуда. – Тане, по-хорошему, нужно дать моркови, – начала рассуждать девушка, домовой громко и недовольно фыркнул, – да Аньке предложить. Пойду и, правда, Ане предложу. А ты за собакой присмотри, да не так, как с морковью. Пацана, кстати, зовут Бой, потому что боец, потому что с нечистой силой бился. – Ух ты, – домовой посмотрел на щенка с большим уважением, – ладно, присмотрю, – он слез с лавочки, подошел к Бою и начал гладить его. Тот, не отрываясь от моркови, завилял хвостом. – Ну, кажется, подружились, – вздохнула с облегчением девушка, и направилась к калитке, ведущей в Анин двор. – Дашка, привет, – подруга встретила её вопросом, прямо с порога, – чего это с Татьяной нашей, не знаешь? – А что с ней такое? – переспросила девушка. – Я приехала после работы и сразу к ней кинулась, дитёнка посмотреть, на счет вечера договориться, ну и, опять же, на счёт пирожных спросить, а то люди ходят, спрашивают, когда она опять работать начнет. А она мне с такой злобной рожей дверь открыла, что меня аж чуть с крыльца не скинуло, – девушка непроизвольно улыбнулась, – нет, чего ты лыбишься, я правду говорю. Меня аж чем-то горячим обдало, и ноги сами по лестнице вниз повели, ведьма, самая настоящая ведьма, – Даша не удержалась и расхохоталась, – Дашка, ну чего ты ржёшь, приютили сиротку на свою голову. Она нам ещё покажет финты ушами. – Ань, да не лезь ты к ней, хочет одна сидеть дома, пусть сидит и жрет свои пирожные сама. – Да что с ней такое случилось-то? Вчера же по телефону разговаривали, ещё все нормально было. – Честно? Плевать, мне тут своих забот хватает, тут вокруг такие чудеса творятся, что голова кругом идёт. – Про чудеса это точно ты подметила, у нас в деревне прям беда, будто кто-то вирус какой подхватил. Помнишь, бабки вечно на лавочке под магазином сидели? Подрались! Всю жизнь душа в душу жили, слова друг о друге плохого от них не слышали, а тут передрались, да так, что всех в больницу увезли. Батя Санин в колодец упал, еле спасли. Понимаешь, туда специально если лезть, и то упасть не получится, а он нагнулся посмотреть и – плюх. Хорошо, сосед мимо проходил. Дед Макар, что на краю деревни живет, утверждает, что на него коса напала, еле удрать смог. Ну, мы ему, конечно, не поверили, так как любит дед самогончиком побаловаться, но факт остается фактом. В двери его дома коса торчит. Мужики говорят, сила огромная нужна, чтоб её туда засадить, у деда сил бы не хватило. В детском саду повар ноги себе ошпарила. И всё это, за каких-то два – три дня. Я уже сто раз бога поблагодарила и тебя вспомнила за то, что мы переехали сюда. Я вот что думаю, может, Танька-то тоже эту дрянь подцепила? Может, мне уволиться? – Да погоди ты увольняться сразу, а Пашка, а Санек, куда мы их денем? Ты просто поосторожнее будь, и ещё я тебе сейчас для профилактики святой воды принесу. Ты в кружку воды плескани на донышко, да добавь туда святой водички, когда спать малого будешь укладывать, обмой его и изнанкой подола оботри, оставшуюся воду вылей за забор. Сами по чайной ложечке святую воду примите, как лекарство. А завтра с утра мы с вами рванем с десантом Санькину деревню освобождать. Как говорится, будем посмотреть, кто там хозяйничает. Вечером, если живы останемся, такой банкет закатим, – подмигнула испугавшейся подруге Даша, – а к Таньке пока не лезь, в задницу её. Кстати, я чего приходила-то, тебе морковка не нужна? – Нет, что ты, – замахала на Дашу подруга, – сами не знаем, куда свою девать. В этом году, видно, бабуля расстаралась, чем-то её так обработала, что каждая морковина в полметра вымахала. – Везёт тебе, – вздохнула девушка, – а у меня она ещё крупнее. Кстати, ты не знаешь, чем кормить собаку? – Кстати, знаю, и даже есть чем, – хихикнула Аня, – только вот собаки нет. Скоро срок годности закончится, а мы пса так и не удосужились завести. – Э-э-э? – Даша непонимающе уставилась на подругу. – Да, – махнула Аня рукой, – это всё из-за переезда. У папаши Санькиного был бзик. Не, не с того начала. У них во дворе, в вольере, жила овчарка. Папаша кормил её строго, как заводчик говорил. Покупал мясные консервы определенной марки, определённого завода, варил кашу и добавлял их туда. Покупала эти консервы естественно я, за свой счёт, и когда мы переезжали, Санька все их сгрёб назло отцу и увёз с собой. Теперь они стоят благополучно в кладовке и занимают место. – Анька, ты мне честно скажи, в твоём доме хоть чего-нибудь нет, или у тебя, как в Греции, всё есть? – обрадовано спросила Даша. – Гони консервы, мне собаку нужно чем-то кормить, и сразу посчитай, сколько с меня. Женщина всплеснула руками и побежала в кладовку. Выйдя оттуда с увесистой сумкой, торжественно вручила её и сказала: – Меняю консервы на услуги ведьмы. После подробной инструкции как кормить собаку, Даша направилась в летник за святой водой. Во дворе радостным лаем её встретил Бой, домового нигде не было. Оставив у порога жестянки, девушка открыла дверь в летнюю кухню и услышала скрежет металла. Она насторожилась и замерла, прислушиваясь. Скрежет повторился. Даша посмотрела на щенка, тот сидел, вилял хвостом и не сводил глаз с хозяйки. Даша поняла, что скрежет не раздражает собаку, потому что дело происходит не в её дворе, она расслабилась, взяла небольшую баночку, перелила туда святой воды и вышла на улицу. Вокруг было тихо, Бой сидел рядом и так же вилял хвостом. Девушка пожала плечами и вернулась к Ане. Возвращаясь к себе во двор, девушка снова услышала металлический лязг. Бой сидел у забора, ведущего в соседний, недавно купленный Дашей двор и вилял хвостом. Девушка не знала, что и подумать. Она на цыпочках подкралась к забору и заглянула за него. В темноте виднелось несколько небольших кучек и одна огромная, превышающая забор. – Это что такое? – пробубнила она себе под нос, достала телефон и, включив на нём фонарик, направила свет на непонятные предметы. На земле, в том месте, где любили ковыряться куры, возвышались груды металла. Внезапно, возле самой большой кучи возник домовой, с чем-то, напоминающим старый канделябр, измазанный в земле. Додо попробовал металл на зуб и кинул в рядом находящуюся кучу. Тот упал, куда ему было положено, издав металлический звук. – Это что такое? – строго спросила Даша. – Что ты мне тут устроил? – Я? – удивился Додо. – Это я устроил? Это твой леший с ума сошел. Он там такую кучу навалил, что я еле разобрался. – И много там ещё такого барахла? – девушка кивнула на кучи металла. – Ничего себе барахло, ты сначала посмотри, что он приволок, а потом говори. Даша демонстративно вошла во двор через калитку и, приблизившись к кучам, начала внимательно рассматривать ту, куда только что свалился канделябр. Там было много интересных предметов. Свет фонарика выхватывал то небольшой изогнутый обруч с какими-то подвесками, то россыпь неровных монет, лежащих на медном подносе, то странный кувшин, который больше походил на произведение искусства, а не на предмет домашнего быта. Такому место было только в музее. Канделябр был тоже не из простых. Девушка только поцокала языком от восхищения и перешла к другой кучке. Там было свалено серебро. То, что ей сразу кинулось в глаза, это горсть серебряных крестиков, собранных в сильно измятый кубок и несколько тяжелых цепочек, лежащих на чём-то, что раньше было то ли маленьким блюдом, то ли большой тарелкой, по которой проехались гусеницами трактора. – Это что, всё из нашего леса, что ли? – удивилась она. – Из нашего, откуда ж ещё, – ответил домовой, исчезнувший и появившийся вновь с каким-то небольшим предметом в руках. Он попробовал его на зуб и кинул в третью небольшую кучку. Металл глухо звякнул, и Даша направила свет фонаря туда. – Да… вашу мать, – выругалась она от души, – вы что творите? Был же уговор на железо и серебро, а вы мне тут пещеру Сим-Сима устроить решили. Меня же грохнут из-за них, или сожгут, а может быть, и посадят. В свете фонаря, плотной кучкой лежали украшения из золота. – А я что, виноват, что он к пню с радости стащил всё, что было? – завопил домовой. – У меня уже нервы не выдерживают, у меня уже сил нет никаких, перемещаться. Я ведь металлические предметы могу перетаскивать только по одному. – Ладно, успокойся, я тебе помогу. Много этого ещё там? – спросила девушка, успокаивая домового. – Да я уже почти всё перетащил, остался только чугунок, забитый монетами, да крест золотой с меня ростом. – И какую только дрянь люди в лес не тащат, – возмутилась девушка и вдруг, хитро прищурившись, добавила, – а знаешь что, мы лешему отомстим. Мы тоже ему свалим то, что нам не нужно в огороде. Хватаем морковку и айда к пеньку. Домового долго уговаривать не пришлось, он прикоснулся к двум морковкам и исчез. Морковь исчезла вместе с ним. – Вот и ладно, вот и хорошо, – сказала Даша и, прихватив оставшиеся овощи, скомандовала: Бой, гулять. Девушка и собака пошли к лесу. Даша вела перед собой целый плот из моркови, а щенок бежал рядом и периодически пытался залезть на этот плот, когда ему это удавалось, он забавно прыгал с брёвнышка на брёвнышко и весело лаял, когда залезть не получалось, он пытался хотя бы схватить морковку за хвостик и потеребить его. Подойдя к кромке леса, девушка опустила морковь у пня и посмотрела на ожидающего их домового. Тот копошился в чугунке, пересчитывая монеты. – Ну что, хватаем чугунок, бросаем морковку и валим, пока нас не заметили? – спросила она, улыбаясь. Домовой кивнул, схватил крест и исчез. – Вот же… – возмутилась девушка, – так нечестно, а меня подождать? Она наклонилась и хотела взять чугунок в руки, но для обычной девушки он оказался неподъемным. – Безобразие, – возмутилась она и применила силу дара, – взять и свалить на беззащитную девушку такую тяжесть. Даша вела вперед себя чугунок, Бой прыгал и пытался укусить его, девушка смеялась и подбадривала щенка: – Что, дружочек, видит око, да зуб неймёт? Это ничего. В доме твоей хозяйки вечно всё не слава богу, так что привыкай, мой хороший, к чудесам. На дороге прямо перед Дашей появился домовой. Он по-хозяйски заглянул в котелок, будто проверяя, всё ли на месте, и деловито заметил: – Золотишко-то нужно прибрать от греха подальше. – Да и не только золотишко, – заметила девушка, – там, в куче, я заметила медный кувшин, он точно немалых денег стоит, да там всё такое старое, что уже просто представляет художественную ценность и стоит бешенных миллионов. – Миллионов? – как завороженный произнёс Додо. – А ты не врёшь? – Ну, точную оценку я дать не могу, но и просто так, кому попало, показывать побоюсь. Из-за такого кувшинчика и грохнуть могут. – Девица, – домовой подозрительно посмотрел на девушку, – а ты меня случаем не разыгрываешь, в отместку за то, что я всё это добро во двор приволок? – Да я бы тебя за это просто убила бы, – честно призналась она, – но на счёт стоимости я не шучу. Это ценные вещи, возможно, некоторые из них даже помогли бы сделать какие-нибудь исторические открытия, только никаких открытий не будет. Потому что, во-первых, мы не можем показать, где это всё лежало, и во-вторых, если мы умудримся показать, то сюда набежит куча народа, они нам тут всё загадят и весь лес перероют. Леший нас за это просто не простит. Так что всё, что ты принёс, нужно спрятать и никому не показывать. И кстати, кресты, что Леший собрал, нужно в церковь отнести. – Зачем? – удивился домовой.