– Так я же контрольный, так сказать, в голову, – развел лапами кот, – я же от испуга, спасения ради. – Дать бы тебе по заднице за такую расточительность, мало ли, сколько их тут ещё бродит, а ну как, не хватит святой воды? – Так сходим домой, ещё наберём, делов-то, – фыркнул кот. – А дома что, святой источник бьет ключом? – разозлилась Даша. – Ты видишь, что вокруг творится, может случиться так, что кончится вода в самый неподходящий момент и сдохнем мы оба, от лап такого вот черта, – девушка ткнула пальцем в сторону Аниного свёкра. Мужчина будто бы и не заметил возни за спиной и двигался дальше. Пройдя метров сто он остановился и поводил головой из стороны в сторону, будто кого-то выискивая. – Нет ее тут, она, скорее всего, ушла туда, где людей нет, – сказала Даша, как будто ответила на его немой вопрос. – Почему? – спросил рассеянно мужчина. Девушка пожала плечами и ответила: – Ну, наверное, потому, что поняла, что разучилась по-человечески разговаривать. – А когда оно было-то, по-человечески, – махнул рукой он и пошел дальше. – Погодите, можно задать один вопрос? – спросила Даша, догоняя его. – Ну, спрашивай, – разрешил Анин свекор, даже сам не понимая, почему он это делает. – Скажите, что вы ей такого сделали, что она превратилась в сущую нелюдь и начала на всех порчу наводить? Мужчина изумился вопросу, это было видно по его лицу, но всё же ответил: – Вот не поверишь – ничего. Просто проводил одну девчушку домой в Дормидонтовку. – Как это? И всё? – непроизвольно вырвалось у девушки. – И всё. Представляешь, и всё… Я даже не помню, как её зовут, но мучаюсь уже больше двадцати лет. Мы гуляли на свадьбе моего двоюродного братана, там же была дочка нашей знаменитости – ведьмы из Дормидонтовки. Наш жених перепил и начал к ней приставать. Невеста в слёзы, тесть уже рукава закатал, в общем, назревал скандал. Девчонка посмотрела на всё это, встала и пошла домой, а тот за ней увязался. Завязалась небольшая потасовка. Я в этой компании самый трезвый был, ну и тетка моя – мать жениха попросила проводить девушку от греха подальше. Моя жена рядом стояла, слышала всё, я даже предлагал ей вместе пойти, но она отказалась. Ну, я и пошел ведьмину дочку один провожать. А примерно через девять месяцев родился у неё ребёнок, и вот тут-то жена моя и взъелась, вспомнила, что я ту девушку провожал и начала орать, что это мой ребёнок. А я ни сном ни духом, – он развел руками, – не было в том никакой моей вины. Я её честно не трогал и проводил до самой калитки, не могли её в тот день… Но моей разве что докажешь, устроила концерт, пошла топиться, я было за ней пошел, да тёща остановила, пущай, говорит, охолонится, может, дурь-то из головы вся и выйдет. Пришла она через пару часов вся мокрая, злая как собака, и вот с тех пор началось… – А чего же не ушли от неё, почему всю жизнь с ней прожили? Зачем такое терпеть? – Да и сам не знаю, как будто привязало что-то меня к ней. А вот сейчас иду и думаю, чего ради я все это терпел? Сына, внука потерял, дочка тоже уже на человека перестала быть похожа, остался один только внук, сын Снежкин, зачем ему это всё терпеть? Дом мой, от родителей остался, и выходит, что нас с ней ничего друг с другом и не держит, кроме печати в паспорте. Пойду сейчас, соберу всё её барахло и отвезу её матери, пусть там лается. Пусть, что воспитали, то и получают, хватит, натерпелся. – Вы, главное, внука не бросайте, – попросила Даша. – Да ни в жисть. Мы сейчас бешеную бабку из дома выгоним и заживём… Я ж ещё совсем не старый и выучить его смогу и на ноги поставить. – Удачи вам, – улыбнулась девушка, – а я с Саньком поговорю, да с Аней, чтоб они на вас зла не держали. Глядишь, и оттают ребята. Ну, то, что они обратно вернутся к вам, не обещаю, они уже в Дормидонтовке обжились, но, думаю, навещать они вас будут. Тепло попрощавшись с Дашей, Анин свекор отправился домой. Девушка, глядя ему вслед, заметила, что походка его стала легкой и пружинистой, как будто скинул он с плеч тяжелый груз. – Вот так живёшь себе и не знаешь, что являешься трагедией для нескольких поколений целой семьи, – сказала с грустью в голосе Даша, – наверное, и мама не догадывалась, какие вокруг неё страсти кипят. – Да в жизни бы не подумал одно к другому приложить, – хмыкнул Василий, – мать-то твоя тебя из города привезла. А что ты там на этой псине цепной разглядывала? – вдруг невпопад спросил кот. – На какой псине? – удивилась Даша, но потом до неё дошло. – А, ты про свекруху Анькину. Да на руке у неё знак был, как у меня. Ну, не совсем как у меня, но очень похожий. По нему-то я сразу и сообразила, что топилась она. А раз ходит живая и всех терроризирует, значит, недотопилась. Но, видно по всему, водяной свой знак успел на ней оставить. А может, русалки увидели, какая она тварь, и выпихнули её на берег, – рассмеялась Даша. – Погоди, какой знак? – встрепенулся кот. – Когда появился, откуда? – Когда, я точно сказать не могу, я на днях его заметила, но судя по всему, это знак утопленника, видать, я его получила, когда тонула, да меня русалки спасли. Наверное, водяной пометил. – А ну покаж, – с тревогой произнес кот. Даша закатала рукав и показала ему голубой значок, уютно разместившийся на её предплечье. – Мать моя женщина, – ахнул Василий, – так это же не метка утопленника, а руна повелителя стихии. Я надеюсь, у той не сильно похожая была? – Не, не такая, сейчас покажу. Девушка достала телефон и начала водить пальцем по монитору, через минуту она сунула трубку под нос коту: – Вот, такой у нее знак был. – Фух, – Василий выдохнул с облегчением, – ничего общего. Зачем же так пугать. Этот знак означает, что она свою душу водяному отдала за спасение. – О как, а я думала, что так делают только выходцы из ада. – Ну, а водяной наш, по-твоему, кто? – Блин, точно, он же из Нави. – Вот то-то и оно. С нечистью всегда нужно держать ухо востро. Даш, а зачем ты на неё наступила? – Психология – ответила девушка, – чисто человеческий фактор. Она привыкла всеми управлять и командовать, всех обижать и унижать, а я её унизила на Анькиных глазах и убила на корню непререкаемый авторитет. Они вернулись обратно к магазину, старушка всё так же сидела на лавочке. – Ну что, бабуль, одной свинье мы хвост поджарили, – улыбаясь, сказала девушка, – теперь дело за второй.