– Проговорился, Демин? Чистосердечное. Сейчас. Других вариантов нет у тебя. – Хочешь правду – слушай, я был у нее. Но не убивал! Когда я пришел, она уже была мертва! Я обыскал квартиру. Взял деньги. И да – прибрался, у нее там такой срач стоял, воняло там у нее всегда, зайти было невозможно! Но убил не я!.. – Почему полицию не вызвал? – Ага, вы бы мне так и поверили! – Думаешь, сейчас тебе кто-то верит? Думаю, когда ты ее убивал, это было уже не ради денег. Тебе это нравилось. Поэтому – голыми руками… – Я не убивал ее!! Она моя сестра! У Есени звонит телефон. Она берет трубку и меняется в лице. – Выезжаю. Есеня опускается на колено перед убитой Жирютиной. Руками в прозрачных перчатках Антоныч нажимает на щеки жертвы. – Свет. Есеня подсвечивает фонариком в приоткрывшийся рот. – У этой тоже… Есеня встала и прошла к картине на стене. – Время смерти? – Между девятью и полуночью. – Демин у нас был. Она подошла к Меглину, стоящему у картины, и спросила: – Что видишь? – Жука с желудем. Ты? – Снова мальчик… – Ногти. – Синие. – Есеня всматривается в картину. – Это он. Как он зашел? – Меглин кивает в сторону картины. – Убийца? Он себя рисует? Следов взлома нет. Они все сами открывали ему дверь. Знакомый? – Любовь Андреевна, здрасте, диспетчерская беспокоит. Завтра краны будем проверять, вы дома после четырех? – Родион строит гримасы. – Кто-то, кого везде пустят? Но он приходил поздно вечером… – Во второй раз. В первый раз раньше приезжал. Осмотреться. Оставлял ключ. Зажигалку. Потом возвращался. Забрать. Они пускали. Меглин разглядывает семейные фото за стеклом. Мать с детьми. – Должно быть что-то, что их объединяет… – Они все – матери. Замужние, одинокие, молодые, пожилые. – Он убивает матерей. И больше мы ни хрена про него не знаем… Меглин остается у картины. Смотрит со страхом, понимая, какую боль ему предстоит испытать. Есеня разговаривает по громкой связи по телефону. – Это не Демин. Видимо, все было, как он рассказывал. Пришел по звонку соседей, увидел, сестра мертва. Воспользовался ситуацией. Нашел деньги. Пришлось все перерыть, поэтому прибрался… – А бежал зачем? – Деньги перепрятать. – Ребенок? – Девочка спряталась, когда пришел настоящий убийца. А потом выглянула. Увидела дядю. – Так что, отпускать его? А мы на старт опять? Есене нечего ответить. Она кладет трубку и идет дальше осматривать место преступления. Приближается вечер. Пока она на работе с Меглиным, рядом с домом Есени Стеклов с бутылкой вина идет с парковки, Женя ждет его на летней кухне с Верой на руках. Они меняются – вино на дочь и проходят в дом. – Дайте-ка сюда Веру Евгеньевну… А мама твоя где? Женя ставит вино на стол, чтобы открыть. – Я за нее. Есеня дома почти не бывает. Собственно, ее и сейчас нет. Она как мать… не сильно реализуется. – А зачем тогда… – Пригласил вас? Ну… нам есть что обсудить. – Как на работе? – Нормально. Ну как. Руководство отделом мне вернули. Пока. Но главные дела дают не мне. Я знаю, вы меня не очень любите… Я вас тоже на самом деле. Это нормально. И лучше я вам в лицо скажу, чем скрывать – правильно? Но вот кого мы любим оба – это их. Наших девчонок. Все ведь ради них. Так? – Ты это к чему? – Все сломалось, когда он появился. Моя работа. Семья. Ее карьера. Есеня только выкарабкалась. А сейчас опять. Нам всем было бы лучше, если б он остался там. Мне, вам, Есене, а главное – Вере. Да и ему, по правде. – Есеня этого не хочет. – Люди не всегда хотят того, что для них хорошо. Мы должны убрать его. Засунуть туда, где ему место. Для ее же блага. Согласны? Женя поднял бокал, и Стеклов, подумав, взялся за ножку своего. После работы Меглин был пьян. Он дома в ангаре, раздет до пояса, ходил, обхватывая себя то за плечи, то за голову. Ему было плохо, без таблеток колбасило. По комнате в произвольном порядке разбросаны листы с материалами, к стене кнопками прибиты фотокопии рисунков. Ему не давал покоя вопрос, как он находил жертв. Мальчик сидел в углу, наблюдая за Меглиным свысока, с сожалением. – Скажи уже!.. – Что?.. – Ты знаешь что! – Ничего не знаю! – Матери. Одиночки. Не отмораживайся! Не делай вид, что не было ничего! Не тупи! – Пошел отсюда!.. – Скажи!.. – Он их убивает, чтоб не водили никого! Шлюхи! Шалавы драные! Они матери, а не подстилки! Они с детьми должны быть! Он мстит! – Во!.. Узнаю Меглина!.. Меглин радостно смеется в обмен на похвалу, ему это льстит. – Не тормози, дальше давай… – Голова болит… – Накати, попустит! Меглин отпивает вино, несколько раз кивает, заводя себя, как боксер перед выходом на ринг. – Почему – понятно, теперь – как? Где он их ищет? – На улице…