Алиса появилась минут через пятнадцать. Она была одета в брюки и свитер. Игнат немного расстроился, что девушка не стала надевать врачебный халат. Он всегда мечтал снять с нее халатик, неторопливо расстегивая пуговицу за пуговицей. Но потом сталкер вспомнил, что на рабочей одежде медиков красовались свежие и давнишние кровавые пятна. Да и холодно было в метро, чтобы ходить в халате. Алиса с минуту стояла на пороге, переминалась с ноги на ногу. – Ну, ты чего, милая? – улыбнулся Игнат, подошел, обнял девушку. Она чуть заметно вздрагивала. – Боишься? – Да. Нет, – отвечала Чайка. – Нет. Правда, нет. Просто здесь… Холодно. В гостиничном номере было темно и неуютно. Алиса, сняв свитер, сразу почувствовала сильнейший озноб. Кровать печально скрипнула, когда девушка легла на нее. Постельное белье оказалось слегка влажным. То ли отсырело, то ли его толком не просушили после стирки. Да и стирали ли тут что-то? Чайке не хотелось даже думать, сколько парочек совокуплялось в этом номере. В соседних номерах между тем кипела жизнь. С правой стороны раздавался богатырский храп. С левой – вялая перебранка между мужчиной и женщиной. Оба ужасно шепелявили и выговаривали ругательства, словно через силу. В коридоре кто-то надсадно кашлял. Не самая романтичная обстановка для первой ночи любви… Игнат начал стягивать с себя куртку. Вдруг раздался голос Алисы. – Милый. Милый, давай не здесь. Не сейчас. Может, у тебя? – У меня? – Пес фыркнул. – Ты смеешься, детка? Я в палатке живу, с двумя мужиками! Давай тогда к тебе. Но своего жилья у девушки не было, Игнат знал это. Только койка в общем спальном помещении. Площадь Ленина была одной из самых густонаселенных станций метро. – Ну, давай пойдем на другую жилую станцию, – предложил он. – На Выборгской тоже есть гостиница. – А какая разница? Разницы, в самом деле, не было. Все станции, кроме нескольких самых богатых, почти ничем не отличались друг от друга. – Да ладно, норм гостиница. Че тя не устраивает? – проворчал сталкер и начал снимать штаны. – Все. Все не устраивает! – прошептала Алиса сквозь слезы. – Понимаю. Но, блин, детка, тут не Страна Чудес. Даже не Зазеркалье. Это метро, – Игнат опустился рядом на скрипучий матрас, ласково провел ладонью по голому животу девушки. Алиса дрожала. Игнат покачал головой. – Ты не заболела? Она не ответила. Нащупала рукой свитер, кое-как натянула его через голову. И Пес понял, что секс отменяется. Волшебное свидание, которого Игнат ждал целый месяц, вновь откладывалось. Сталкер даже не пытался скрыть свою обиду. Он демонстративно застегнул куртку на все пуговицы и сел спиной к девушке. – И че нам делать? А? На Невский переезжать? Ага. Щас. Ты хоть понимаешь, как там все дорого?! – Можно и туда, – Алиса подобралась к Игнату, попыталась ласково обнять его за плечи. – Не насовсем, конечно. На одну ночь. Там тепло, сухо. Снимем номер… – А потом? – Пес не оборачивался, отрешенно смотрел в пустоту. – Ну, придумаем что-нибудь, – произнесла она. Помолчала и добавила с раздражением: – Ты же сталкер, Игнат! И сидишь без денег! Что мешало скопить на нормальное жилье? Псарев промолчал. Патроны в его карманах, в самом деле, водились. Но не задерживались. К тому же он привык жить в палатке с Молотом и Суховеем, ему нравилась такая жизнь, простая, без лишних удобств и ограничений. Прежних подружек Игната все устраивало. – Разве я многого прошу? – кипятилась Алиса. – Я просто хочу свой уголок! – Хоум, свит хоум, значит? – проворчал в ответ сталкер. В словах девушки был свой резон, Игнат это понимал. Скопить на покупку отдельного жилья было ему вполне по силам. А когда Пес чувствовал себя неправым, то страшно злился. Едкое замечание так и просилось на язык. – У всех бабы как бабы. А у меня, блин, принцесса… – буркнул Псарев. Он говорил негромко, себе под нос. И все же Алиса услышала. От обиды девушка даже не смогла ответить ничего внятного. Она лишь всхлипнула, вскочила с кровати и выбежала из гостиницы. Игнат кричал ей вслед: «Стой, милая! Прости!» – но Чайка не остановилась, пока не преодолела перегон до Площади Ленина. Алла Ивановна, увидев заплаканную, еле стоящую на ногах девушку, даже ругаться не стала. Лишь обреченно махнула рукой. Что, мол, с тебя возьмешь. Кое-как добравшись до своей койки, Алиса упала на подушку и забылась тяжелым муторным сном. 27 октября, за десять дней до начала войны, станция Площадь Ленина Алиса твердо решила, что как только Псарев появится, у них состоится серьезный разговор. – Пришло время определиться, – повторяла она снова и снова, репетируя их встречу. – Нам нужно нормальное жилье. И точка. Иначе никак. Но Пес все не появлялся. Задетая гордость мешала Алисе сделать первый шаг. Она ждала. Шли дни. Игната не было. Наконец Чайка сдалась. Отправилась на Владимирскую сама. Там она не нашла ни Молота, ни его парней. У костра грелись местные жители в ботинках с шипами и прочих странных шмотках. Их тут называли «спелеологами». Горланил песню тип по прозвищу Психопат. По станции прохаживался туда-сюда суровый шериф, местный блюститель порядка. – Вам кого? – недружелюбно спросил шериф у Алисы. – Игната, – промолвила девушка. – Уплыли сталкеры, – шериф хмыкнул и пожал плечами. – За Неву ушли. – Давно? – Да уж неделю как свалили. Их нанял какой-то купец. Как его бишь? Антон… Ка-зи-ми-ро-вич, во. Обратно на станцию врачей Чайка возвращалась удрученная, подавленная. Алисе удалось выяснить, что рейды группы Молотова на правый берег никогда не затягивались дольше, чем на три дня. А прошла уже неделя. – Потонул Молот, – шептались по углам. – И казачки эти с ним в придачу. Все тревожнее становилось на душе у девушки. Все внимательнее смотрел в ее сторону Гаврилов… Прошло уже десять дней с момента ее ссоры с любимым. Псарев не возвращался. Глава шестая ПЕРВЫЙ РЕЙД За четыре дня до начала войны, утро, альянс Оккервиль/Заневский проспект На рассвете, когда туман стлался над землей, скрывая все углы и неровности, из вестибюля станции Ладожская вышел отряд из пяти человек. Это были сталкеры Оккервиля. Во главе отряда шел Денис Воеводин, один из лучших сталкеров правобережной общины. С ним – два опытных бойца, Федор Романов с позывным «Царь» и Эдуард Вовк, он же «Волк». Оба имели за плечами десятки рейдов, оба слыли прекрасными стрелками и много раз доказали в бою, что не зря носят свои гордые прозвища. Разве что груз пришлось распределить неравномерно: из-за проблем с позвоночником Эдуард не мог носить рюкзак. Для усиления отряду придали также двух вооруженных гражданских: Диму Самохвалова и Соню Бойцову. В отличие от многих других юношей и девушек, Дима и Соня имели какой-никакой боевой опыт, да и в схватке с грибниками из Веселого поселка показали себя отлично. Вот полковник и решил усилить тройку сталкеров двумя «ополченцами». Заодно Самохвалов безропотно взвалил на себя рюкзак Эдуарда. Проводы были непростыми. Особенно горевали родители Димы. Юноша, один из немногих, рос в полной семье. Его воспитывали мать и отец, оба работали поварами. Без слез и уговоров не обошлось. – Не пущу! – кричала Ольга Самохвалова, мертвой хваткой вцепившись в единственного сына. – Милая, приказ полковника… – Михаил, отец Димы, попытался образумить жену. – Плевать! Не пущу! – шептала мать сквозь слезы. – Ма. Ма, не надо, – ворчал юноша, пытаясь вырваться из ее объятий. – Я уже не поваренок. Я – воин. Младший Самохвалов был бледным, как полотно, тело его сотрясали судороги, пот струился по лбу, шее, спине. Меньше всего на свете он походил сейчас на грозного воителя.