Пролог В вентиляции становилось теснее, и ползти становилось всё труднее и труднее. Человек, стараясь не издавать лишних звуков, полз вперёд. Попробуй-ка бесшумно проползти, когда на тебе броник, шлем, за спиной калаш и ПНВ на голове! ПНВ в метро – большая редкость, причем, дорогущая, поэтому нужно соблюдать придельную осторожность, чтобы не разбить столь дорогой аппарат. Ох, не сладко придётся Макару, если его обнаружат. Тогда всё, конец! И операцию провалил, и товарища подставил. Трудно, а что делать? Нужно как-то выходить из данной ситуации, чтобы всё чисто да гладко было. Основные действия на Чеховской были уже выполнены, и дальше оставаться на этой проклятой станции было не к чему. Бумаги, слава Богу (если Он ещё существует), охранялись незадачливым новобранцем, так что снять горе-охранника и выкрасть ценные документы не составило большого труда. А вот сбежать с Чеховской – уже было труднее. Даже, если фашисты и не услышат звуки из вентиляции или подумают, что там крысы бегают (что маловероятно), то в любой момент могут найти тело охранника и пропажу бумаг, а это – сразу же тревога, полная боевая готовность и форс-мажор для рейнджера. Но пока, всё шло чисто. На станцию проникнуть не составило труда: устроиться охранником каравана, а потом под шумок спрятаться – легче лёгкого для таких рейнджеров, каким являлся Макар. Он служил в Ордене давно, лет так пять, хорошо проявлял себя на операциях, за что полковник его уважал и часто посылал на задания с Емельяном. Один действует, другой прикрывает. Никак иначе. Емельянов был хорошим стрелком, и, кроме того, хорошим другом и товарищем, так что на него всегда можно было положиться. Но сейчас Емельянов ждёт его за гермоворотами, в переходе на Маяковскую, и Макара прикрывать сейчас некому. Вот и приходится спасать свою задницу самому, уже в который раз. Макар посмотрел на часы: половина третьего. Емельян будет ждать ещё полтора часа, после чего уйдет на Маяковскую, и придётся искать его там. Выругавшись сквозь зубы, Макар пополз дальше. Короб вентиляции закончился, дальше – решётка. Макар спрыгнул на платформу, осмотрелся, и только потом понял, что шахта вывела его совсем в другое место, не к герме. – Твою мать! – прошептал разведчик - как с вентиляцией-то можно было так накосячить?! Всё же шло как по маслу! – И в полуприсяде пошёл вдоль платформы, нащупывая путь к герме. Станция спала. Нужно было быстро сориентироваться на вражеской территории и дать дёру до гермы, ведущей к Маяковской, и при этом не забывать о патруле Рейха. Перебегая от укрытия к укрытию и стараясь издавать как можно меньше звуков, рейнджер вышел к довольно просторной части платформы, в середине которой располагался костёр. Вокруг костра дремали три фашиста. "Дозорные видать: стволы у каждого"– подумал Макар. А там, по диагонали от него, стояла... герма? Точно, гермодвери! Наконец-то! Осталось дело за малым. Макар отвернулся и начал рассуждать: " Так, что мы имеем: гермоворота, примерно через 34 метра, три спящих солдата, которые явно не в боевой готовности, и слабо освещаемую платформу. Шансы на побег велики!". Такой расклад удовлетворял разведчика. Цель была близка. Будет, что соратникам на базе рассказать! Макар посмотрел на часы: четыре ноль шесть. Замечательно, по времени укладываемся. Макар потихонечку начал выходить из укрытия, перебежал к следующему. Ещё ближе к герме! Замечательно! Но стоило опять начать движение, как один из спящих "красавцев" потянулся, спросонья посмотрел на платформу, и, видимо не заметив разведчика, лег обратно. Макар перевел дух, и продолжил движение, но… – Так, кто это у нас там сидит? Володя, ты что ли? Опять приперло? – услышал из-за спины Макар. «Чёрт, патруль! Идиот! Герму увидел и побежал!» – мысленно обматерил себя рейнджер. – Володь, ну чего молчишь-то? Выходи, раз застукали. Не понял... Тревога!!! – Закричал патрульный, – Нарушитель на станции!? Внимание! Подъём! Действовать надо было быстро. Достав из кобуры ПМ с глушителем, Макар два раза выстрелил навскидку в сторону голосящего патрульного, и, проанализировав то, что тот замолчал на полуслове и, судя по звукам, упал, заключил, что пуля попала точно в цель. Ускорившись по направлению к герме, рейнджер не сразу заметил, что со стороны ворот вышли два вооруженных бойца в тяжелой броне. Макар, быстро среагировав на очередь, предназначенную для него, кувыркнулся в сторону и начал перемещаться к новому укрытию. В движении он сорвал с плеча калаш и дал три коротких очереди по фашистам, спящих у костра минуту назад. Те синхронно завалились набок и больше не подавали признаков жизни. Нырнув в укрытие, Макар начал искать пути к отступлению, параллельно отстреливаясь короткими очередями, экономя патроны. «Так, путь к герме отрезан; назад отступать бессмысленно, а минут через десять здесь будут две роты фашистов. Дерьмово…» – размышлял рейнджер. Над головой просвистели пули. Макар дал в ответ торопливую очередь. И тут ему в глаза бросилась решетка вентиляции, которая была в стене, буквально в двух шагах. Путь найден! Вдруг резко правое бедро и чуть выше пояса пронзила жуткая боль. Макар взревел, оглянулся и увидел фашиста, перезаряжающего АКСУ трясущимися руками. Если бы у солдата был полный магазин, а не обойма с какими-то жалкими шестью патронами, то может Макар лежал бы уже, захлебываясь собственной кровью. Но ему повезло. В порыве гнева, рейнджер всадил в обидчика добрый десяток патронов. Точные выстрелы разнесли грудную клетку и раскрошили лицо, залив бедолагу кровью. «Цель поражена, справедливость свершилась...» – прошептал раненый Макар. План побега был предельно прост. Но сработает ли, как надо? Макар достал из подсумка «световуху». Покрутил в руках, осматривая. Какая же красивая и чертовски полезная штука! В метро световые гранаты, как и ПНВ, были настоящей редкостью, и порой стоили целое состояние, но положение вынуждало использовать эту красавицу. Она даст несколько дополнительных секунд, и этого должно хватить. Короткой очередью опустошив весь магазин, Макар выкинул почти родной, ставший ненужным калаш, выждал момент и приготовился. Открыл рот, закрыл глаза. Фашисты явно не ждут таких выкрутасов от него. Вынув чеку, рейнджер досчитал до трёх и бросил как можно выше и дальше гранату, метясь в середину платформы и... щёлк. В ушах легко звенело, а по всей платформе стояла фашистская брань: – Твою мать! Ни хрена не вижу! – Че за херня?! – Где эта тварь?! Убью, сука!.. Эффект был достигнут. Макар бросился к спасительной вентиляции, попутно осматривая платформу. Кто-то мотал головой, в попытках хоть что-то рассмотреть, кто-то сидел в укрытии и протирал глаза, а кто-то палил из ствола вслепую и попадал в своих. Макар кое-как доковылял до шахты, с трудом запрыгнул в неё и опять пополз через пыльный короб. Из ноги и живота сочилась кровь, ползти было трудно и больно, да к тому же не туда, куда надо было. С Чеховской побег был совершён, это точно... но Макар через канал вентиляции попал в туннель, который вел на Цветной Бульвар, а не на Маяковскую, и он знал это. Но что ему оставалось делать? Задание было бесповоротно провалено... Или ещё нет? Глава 1. Жизнь наркоторговца Вадим лениво открыл глаза. Вставать было лень. Но стук в дверь, который не прекращался целую минуту, заставил оторвать свою задницу от такой тёплой и уютной раскладушки. Вадим посмотрел на часы: пять тридцать восемь. Сука! Какой дебил припёрся в такую рань? Ну, что за люди!? Вадим медленно подошёл к двери, открыл её, и закатил глаза. За дверью стоял Заноза. Мужичок лет сорока пяти, невысокого роста, примерно, под метр шестьдесят, неприятной внешности, с кривым носом, с синяками под глазами и, жуть, какой надоедливый. Вот прямо живая Заноза в заднице! – Чё надо? – без приветствия бросил Вадим. – Здравствуйте, Вадим, – Заноза, почему-то, постоянно обращался к Вадиму на «Вы», хотя был его старше почти в два раза, – А помните Вы мне два дня назад дали такой маленький пакетик со всякими наиприятнейшими веществами.. – Ну, – раздраженно протянул Вадим, – ближе к делу! – А могли бы Вы мне дать ещё два пакетика? Уж очень аромат приятный... ну… вштыривает хорошо, так сказать… – За даром не дам! – Само собой – Заноза протянул руку с горстью патронов, – вот, здесь тридцать. Хватит? – Допустим. Ща, подожди. Вадим развернулся, подошёл к столу, выдвинул ящик, нашёл там пару пакетиков с жутко воняющим дерьмом и вернулся к Занозе. – На. Патроны гони! – протянув пакетики Занозе, буркнул Вадим. Тот жадно забрал пакеты себе и отдал патроны. – Премного благодарен Вам, Вадим Алексеевич. Век Вас помнить буду, и дай Бог Вам здоровья… – Вали давай! Спать мешаешь! – как отрезал Вадим и закрыл дверь. «Ну, что за алкаш! Приспичило, ведь, в пять утра тащиться, второй раз за неделю! Пристрелил бы, как собаку, да патронов жалко!» – Вадим вернулся к раскладушке, лёг и через три минуты забылся сном. Он был контрабандистом, известным на всём Цветном Бульваре своей дурью. Сам он этого не употреблял, не по его принципу это было: кидать всякую гадость себе под губу. Вадим был приятной внешности, с хорошим финансовым положением, во многом благодаря своему бизнесу, имел АКСУ на всякий случай и три магазина к нему. Также на Цветном Вадим был едва ли не самым метким стрелком, то ли талант у него такой был с рождения, то ли в тире местном наловчился. Раньше Вадим зависал там днями, и выигрывал достаточные количества патронов на то, чтобы питаться потом целую неделю. Проблем у Вадима и со здоровьем не было. Качался у себя в комнатке, как только можно было, из-за чего имел превосходное телосложение с рельефными мышцами. А что, пьяни всякой на Цветном хватало, нужно было держать себя в форме, чтоб отпор дать, если придётся. Драться Вадим тоже умел. Его в детстве отец этому учил, а затем отчим, и на бокс он ходил до Катаклизма, поэтому мог за себя постоять. Родился Вадим ещё до Катаклизма, в 2005 году, и сейчас ему было двадцать восемь лет. Тогда Вадим даже и не подозревал, что в Тот день он последний раз видел мир таким красивым, каким он там был. В Тот день он шёл в гости к деду. Само собой, тогда дед сопровождал внука, и это его решение спасло жизни им обоим. Дед решил добираться до своего дома на метро, так было быстрее и дешевле. В Тот день только они вдвоём из всей семьи уцелели, спустившись в метро. У деда было слабое сердце, поэтому он скончался спустя два года после Войны, оставив внука одного. И Вадим остался выживать в этом ужасном и злом остатке мира, сохранившимся в метро. Поспал Вадим все равно мало. На Цветном тихо было только ночью, в промежутке с трех до шести утра, и когда какая-нибудь группа местных бугров не напивалась в хлам, после чего на станции стоял такой гул, что спать было невозможно. Жить на такой станции – врагу не пожелать, но зато на этих алкашах можно было построить свой бизнес, что Вадим и делал успешно. Раньше на Цветном жил друг Вадима – Захар. Они дружили с самого детства, почти сразу после смерти деда. То, что у Вадима помер дед, прослышала местная шпана, и вскоре они начали докапываться, издеваться над ставшим сиротой Вадимом. Как-то раз, после очередной насмешки, Вадим не выдержал, взял железную палку, и резко ударил ею «главаря» шайки, того, кто больше всех насмехался над Вадимом. Здоровяк, не ожидавший такого поворота событий, упал и лежал на полу, сморкаясь кровью. Подчиненные его опомнились и попытались проучить Вадима, хорошенько избив паренька. В шайке было человек шесть, считая здоровяка, и пятеро пацанов с разных сторон зажимали Вадима в круг. А потом, в один момент, вся шайка набросились на сироту. Первые минуты Вадим пытался дать отпор, но что он, десятилетний мальчишка, мог сделать с двенадцати и тринадцати летними пацанами, которые били и смеялись над его сломанным носом, над тем, что на глазах мальчика выступили слёзы, и над его никчёмностью. Они методично избивали его, но вдруг на одного из шакалов внезапно обрушился мощный удар монтировки, угадив пацану прямо в затылок. Тот упал, схватившись за затылок, и был не в силах встать. Потом в лицо соседнего прилетела та же монтировка. Второй пацан сразу же упал, завыл, и лицо его залилось кровью. Все обратили внимание на нового участника сражения. Это был Захар, постарше Вадима на два года. Тот стоял с окровавленной монтировкой и набычено смотрел на трёх других шакалов, как бы спрашивая взглядом: «Кто следующий?». Получить в лицо монтировкой никто из шакалов не хотел. Они медленно начали подступать к Захару, осторожно, чтобы не получить такой же удар в лицо, как прилетел их друзьям. Но за спиной у Захара, будто из ниоткуда, вырос его отец, и члены шайки, оценив обстановку, решили ретироваться целыми и невредимыми. Так Вадим и Захар подружились. Друзья каждый день гуляли по станции, рассказывали о своей прежней жизни, о любимых героях, играх, где и как жили, где учились. Больше всего друзьям не хватало игрушек, которыми они играли до Катастрофы. В метро игрушек было очень мало, и люди мастерили их сами. Машинки, самолётики, танки – все это мастерилось из подручных деталей и дарилось какому-нибудь ребёнку. Дарить что-либо всегда приятно, особенно детям. Смотреть на счастливые детские глазёнки, слышать от детей слова благодарности, радостный, беззаботный детский смех... в метро это многого стоило. Захару повезло больше, чем Вадиму. У него выжили родители и старший брат. Почти вся семья... и они приняли Вадима, приютили его у себя, он стал им как родной. Роман Валерьевич, отец Захара, был мастером на все руки, и поэтому любил порадовать своих детей самодельной игрушкой. Друзья сражались на мечах, играли в догонялки, в войнушку, устраивали гонки и даже не заметили, как быстро пролетело детство. Счастливое детство, хоть и под землёй! Разрушенный мир никак не влиял на ребят, пока они не подросли и не начали осознавать: что такое НАСТОЯЩАЯ жизнь. Что такое голод, болезни, монстры, бандиты и на сколько, все же, жестока жизнь. Помимо своих талантов в изготовлении самодельных игрушек, Роман Валерьевич был тренером по самбо, до Войны. И когда Вадим достиг двенадцати лет, а Захар четырнадцати, отчим начал учить детей драться, уметь постоять за себя и дать отпор злому человеку. *** Вадим вышел из своей комнаты в коридорчик. День только начинался, а на полу у стены уже валялся пьяный в хлам мужик. – Привет, дядь Миш! – Специально громко поприветствовал алкаша Вадим. – Пшёл на хер!!! Дай поспать нормально человеку! – Пробубнила пьяная туша, лежащая на полу. – И Вам хорошего дня! – Ты че, не понял?! Пшёл на хер, я сказал! Удот, мля… – Приятно было пообщаться! – Крикнул на прощание Вадим, уходя из тесного коридорчика, а в след ему неслась сплошная брань. Жизнь на Цветном кипела на полную катушку. В баре пьют и ругаются на всю станцию, где-то играет расстроенная гитара и под неё орут песни. В другом конце устроено что-то наподобие стриптиз-клуба, что местные называют просто – бордель. Правда, клуб там был не очень то и похож на клуб, так, зальчик восемь на восемь, в середине – шест, на котором пытается красиво выгибаться какая-нибудь баба, и маленькие комнатки два на два, для индивидуального танца, за отдельную оплату. А если двадцать патронов заплатить, то и не только станцуют, но и отдадутся полностью. Оттуда в основном такой стон на всю станцию стоит, мама не горюй. Вот так и живут люди на Цветном. Не унывают. Услышать бы хорошую игру на чем-нибудь, да из местных никто играть на инструментах не умеет. К сожалению, музыканты обычно не водились на Цветном, только бандиты, да «куртизанки». Ну, может, подходят сталкеры, остаются на ночь-две, чтобы напряжение снять. А что, работёнка у них нервная, вот и приходят сюда развлекаться. Со сталкерами можно увидеть ещё и фашистов, но это тоже редкие случаи. В последнее время бойкие какие-то фашисты стали, нервные. Если сталкеры и фашисты сюда хоть и заходят иногда, то чтобы красные там, или с Ганзы сюда приходили – это редкость. Ну, а если рейнджеры Ордена, или как их некоторые кличут "спартанцы", заходят в эту дыру – это большая редкость, по такому поводу и отпраздновать можно, хоть здесь праздник у многих не кончается, пока есть патроны – местное бабло. Сейчас Вадим шёл в бар заказать, что поесть и выпить немного, послушать сталкеровские бредни про аномалии, про похождения и про схватки, в которых приходилось отбивать караван от налётчиков или от мутантов, бежать от полчищ упырей и тому подобные истории. Или как нужно было либо уносить свою задницу, либо спасать товарищей, что чаще всего случалось первое, так как товарищи были уже «жмуриками» и спасать было некого. Во всякие бредни про проклятые туннели, аномалии, или призраков, которые остались навсегда в метро и, по слухам, если прислушаться к трубам, то можно их якобы услышать, Вадим не верил. Пить меньше надо и язык покороче иметь, а то болтают, всё болтают, а на деле – ни фига... Хотя все любят приврать или приукрасить историю, это не страшно. Наоборот, даже интереснее. В баре Вадим обычно не задерживался, не хотел слушать бред собачий, брань, мат, и прочее. Эта станция бесила Вадима. Он давно уже хотел покинуть её, но его останавливала одна мысль: а что дальше? Ну, ушёл на Маяковскую, допустим, и что потом? Там так открыто дурью не поторгуешь и не пободяжишь её особо. Так что на Цветном у Вадима было почти ВСЁ, и уходить пока не имело смысла. Жаль, а так хотелось бы... Главной мечтой детства у Вадима было стать героем, который уходил на опасное задание, и всегда была вероятность, что он не вернётся, но, в конце концов, Вадим возвращался, победив всех врагов и став самым лучшим воином в метро. Эх, детские мечты... «Так, ладно, хватит детство вспоминать. Что было, то прошло.» – Почти каждый день говорил себе Вадим. А Захар ведь сталкером стал. Вот у человека жизнь, зарабатывает на пропитание, рискуя собой. Вот это работа! Страшная, конечно, но интересная. У Захара и ствол свой имеется, АК-47, обвешанный прицелом, штыком и прочим. Стоит дорого, но машинка хорошая. Вадим мог бы позволить себе такую же, но зачем ему эта лишняя трата патронов? Для него, пока что, это было бессмысленно. Вадим и АКСУ хорошо обходился, поэтому лишний ствол не требовался. – Здорово, наркобарон, как жизнь? – Вадим, вернувшись в реальность, обернулся на довольно знакомый голос. Перед ним стоял Захар. Ну, лёгок на помине, друган! – И тебе не хворать, Захарка! Давненько тебя в этой дыре не было, я аж соскучился, – Вадим повернулся на месте лицом к брату. – Ну, по недавно сложившимся обстоятельствам, смог прийти только сейчас, Ваше нарковеличество навестить! – улыбнулся Захар, усаживаясь за стол, – Ну что, угостишь чем-нибудь? – Спрашиваешь! Иди, выбирай, что тебе надо, и скажи, чтоб бесплатно дали, как в оплату за «должок». – Ну, хорошо, – заверил Захар, – Сейчас всё сделаю. Спасибо уж, что ли. – Давай иди, заказывай и возвращайся! Потолковать есть о чем. Захар набрал себе тарелку грибов, кусок свинины, чай и стопку водки. Скромно, а большего ему и не надо. Вообще, Захар был порядочным человеком, на пару лет старше Вадима, да не скажешь, что между ними разница в годах есть. Рост почти один и тот же. У Захара было суровое лицо, четкие скулы, и всегда он был побрит на лысо, сталкеры почти все такие. Но если Захар не мог похвастаться растительностью на голове, то хотя бы своей небольшой бородкой покрасоваться мог. Он её только разве что выравнивал, а не сбривал полностью. Щеки тоже почти не брил. Щетина придавала ему больше мужественности. Но что было прекрасного в Захаре – это его улыбка. Простая душевная улыбка. Идеальными, прямыми зубами в метро могли похвастаться не многие, и Захар был в их числе. Но в физическом развитии сводные братья могли посоперничать. Захар был менее накачен, чем Вадим, но в плане выносливости Вадим уступал Захару серьёзно. Какой же сталкер не выносливый? Надо же как-то от мутантов убегать, когда на тебе противогаз, химза и стволы. Иначе, если будешь медленным – на поверхности недолго протянешь. Впрочем, такова жизнь, тут уж нечего больше сказать. У Захара и дети были: сын и дочь. Санька и Лера. Сын всё под отца старается косить, тоже сталкером стать хочет, да мал ещё. Отец его в дозор дом охранять ставит, терпение нужно тоже тренировать, оно важно для выживания в нынешнем мире. А для сталкеров и тем более. Дочь же маме во всём помогает, а не гоняется и не ищет себе на задницу приключений. Впрочем, правильно делает. Ещё Захар Москву чуть ли не наизусть знает. Знание планов города, канализаций, метро и так далее тоже немаловажно для выживания. За двадцать лет многое изменилось в новом мёртвом мире. Захар жил с семьей на Новослободской, и считался официальным сталкером Ганзы. Он с семьей перебрался на соседнюю станцию шесть лет назад, когда жить для него на Цветном стало уже невыносимо. Ганза дала своему солдату дом, а детей в детский сад и в школу устроила. Что ещё нужно для воспитания детей? Жил Захар однозначно лучше, чем Вадим. Дом есть, семья есть, и достаток тоже какой-никакой, а есть. Захар, быстро разобравшись с порцией грибов и свининой, принялся пить чай и возродил диалог: – Так о чем ты там потолковать то хотел?