– Про схрон на Ботаничке помнишь? И затаил дыхание. Реакция Романа Ильича была что надо, о такой парень даже и помечтать бы не мог: хмель слетел с начальника в одну секунду. Ох, рано собрались списывать Ильича, рано, еще послужит, курилка. Какое-то время перед Виктором был прежний начстанции, но запала хватило ненадолго. – Эх, молодежь, не понимаете – нет ничего страшнее обманутых надежд… Шел бы ты, – начальник махнул рукой и уткнулся носом в стол. – Роман Ильич, да послушай ты!!! Виктор схватил его за плечи, встряхнул, пытаясь привлечь внимание. Наверное, излишне усердно. – Ты не оборзел часом? – Ильич оттолкнул мужчину, и тут же занес кулак для удара. – Да успокойся ты уже! Тьфу, зараза! Уж лучше бы все развалилось окончательно, а то испрашивай вот величайшего соизволения у пьяной сволочи! Сей экспрессивный спич неожиданно возымел успех: Роман Ильич вдруг успокоился и вполне осмысленно взглянул на Виктора. – Ты действительно в этот схрон веришь? Верил ли он? Верил ли сам в то, что другим могло показаться ерундой, шизофреническим бредом, пустой тратой времени?.. – Не верил бы – не пришел. – Ну и вали тогда. Только пойдешь один, никого с тобой не пущу. Один так один, на большее Виктор и не рассчитывал. – Я через Ботаническую выйду. И вернусь так же. – Да хоть через систему канализации… * * * Волнение ушло совсем, как только он ступил на поверхность. После того злополучного похода прошла всего пара недель, но произошедшие изменения было видно невооруженным взглядом: Ботаничка разрасталась, она медленно и верно разрушала все, что когда-то было создано человеком. Плющи и лианы вгрызались в каменную плоть зданий, душили их, крошили, словно острые ножи кромсали асфальт. В предрассветных серых сумерках зрелище и страшноватое и завораживающее одновременно. Некоторое время Виктор стоял, любуясь картиной, потом опомнился: зимние питерские дни беспощадно коротки, да и холодновато было для прогулок. Пора. Ботанический сад в этот раз встретил его по-другому. Чувствовалась сила, Нечто очень могущественное таилось в его глубине. Это Нечто наблюдало за ним, с любопытством следило с того самого момента, как он пересек Карповку. И – Виктор готов был поклясться – ждало. Страха не было, ноги сами несли его в глубину зарослей. Казалось, что буйная растительность, эти джунгли, в которые превратилась Петропавловская, расступались перед ним, словно указывая, куда идти, а потом смыкались за спиной. Вот и главная оранжерея… Ее купол, почти не пострадавший, светился желтым пульсирующим цветом. Несколько крупных псов, сидевших у входа, зарычали, увидев его. Странно, но Виктор совсем не испугался. Он откуда-то знал – не тронут. Так и вышло: собаки, поскуливая, расступились, освобождая проход. Здравствуй, Царица… От Виктора не укрылось, что растение сильно прибавило в размерах. Огромные сочные стебли, словно руки, раскинулись в разные стороны, а на них, в такт дивной музыке, шевелились иголки. Это было настолько невероятно, что Виктор поначалу принял звуки за галлюцинацию, и лишь присмотревшись догадался: капли конденсата, скопившиеся под куполом, падая вниз, резонировали от цветов и листьев окружавших Царицу растений. В середине этого великолепия, словно корона, возвышался прекраснейший из цветов. Он играл красками, переливаясь ярко-желтым, смеясь оранжевым, и вдруг наливался красным, почти бордовым. Виктор сделал несколько шагов вперед… Неожиданно мужчина споткнулся о корневище, упершееся ему в ноги, и упал на коленки. Он даже не почувствовал боли – все его мысли, все чувства были сейчас заняты этим удивительным и прекрасным цветком, царственно возвышавшимся над ним. – Я пришел к тебе, моя Царица… Невероятно, но она словно услышала его. Виктор явственно почувствовал ее радость, и… Черт возьми, если это было не торжество: Царица праздновала победу, свою победу над человеком. Запахло ванилью, руки-стебли потянулись к мужчине, но он не испугался, в тот момент он готов был умереть, если на то будет воля Ее Величества. Сегодня цветку не нужна была его жертва, вместо этого он бросил к ногам Виктора зеленый, сочный комочек, покрытый небольшими колючками. Отросток. Виктор нагнулся и взял его в руки. Росточек мгновенно обвил ладони своими корнями… Между человеком и растением образовалась прочная связь, которую понимали только они вдвоем. В голове Виктора шелестел приятный женский голос, и это уже не было плодом его больных фантазий. – Все будет сделано, – благоговейно произнес человек. * * * Бункер он нашел. После «беседы» с Царицей он точно знал, куда надо идти, да и Ботаничка словно сама помогла Виктору его обнаружить: тропинка, как по волшебству появившаяся в зарослях, привела его прямо туда. * * * Лазарев вернулся через сутки. Вернулся, да еще и сувенир принес – кусок металла, а на нем выдавлено: «Объект ГО «Монолит» 3487»… Это был настоящий Клондайк: обильно смазанные солидолом банки с тушенкой, кашами, рыбой, сухое молоко, чай и кофе, опреснители воды, средства индивидуальной защиты, лекарства и много чего еще, что могло пригодиться в условиях полной изоляции. А еще семенной материал. Сразу было видно – не просто склад, а скорее научная лаборатория. Вот и оборудование тут было соответствующее. Роман Ильич быстро смекнул, что особо распространяться о находке нельзя, поэтому всем, кто видел склад, было велено молчать. О том, чтоб оставить все это на месте, тоже не могло быть и речи, поэтому группа особо доверенных бойцов целую неделю перетаскивала все это богатство на Петроградскую, размещая в туннелях и хозяйственных помещениях. Часть контейнеров перетащили на соседнюю Ботаническую, полностью заполнив ими все подсобки и часть платформы, специально с этой целью отгороженной. Блокпост, устроенный тут же, был единственным, который охранялся автоматчиками. Глава седьмая Смотритель Декабрь 2020 года. Станция метро Петроградская На официальной карте Питерского метрополитена станции «Ботаническая» не было. Правда, не случись трындец, метро в Питере обзавелось бы собственным кольцом, частью которого эта станция, вместе с соседней Сампсониевской, и должна была стать. Туннели к ней, как со стороны Выборгской, так и от Петроградской, были готовы, гермоворота стояли на своих местах, коммуникации подведены. Технические помещения были введены в эксплуатацию прямо перед катастрофой, так что была тут и вода и освещение. Сама станция, правда, числилась в долгостроях, была до жути неуютной, для жилья по этой причине непригодной, да и далековато от обжитой Петроградской расположенной. Поначалу тут попытались устроить огород, но дело не пошло. Короче, для склада она подходила идеально. Как и для того, что задумал Виктор. В тот момент ему можно было все. Станцию в свое распоряжение? Да какой вопрос? Платформа огромная, места всем хватит! Оборудование туда перенести? Да, господи, жалко, что ли? Все равно оно никому, кроме него, и не нужно! Отгородить его стенкой? Да и это не сложно, материалы бросовые, на все хватит. И чем бы дитя не тешилось… Отдельное освещение для кактусенка? Ну… А! В конце концов, надо же и уважить парня, ведь всех нас спас! Виктор прекрасно понимал, что от него просто отмахнулись. Да и пес с ними! Пусть там думают, что хотят, ему-то что? Он получил желаемое, и это главное. Виктор с любовью осматривал оборудование. Многое было ему не знакомо, что-то он никогда не сможет использовать. Но большинство приборов вполне могли ему пригодиться. И он с нетерпением следил за работами, предвкушая, как запрется тут, и… Странно, а ведь он никогда не увлекался исследованиями. И на биофак он пошел только из-за родителей: как же, сын, продолжатель династии. Дочка-то их уже успела кинуть, подалась в педагогику. А Виктору просто было все равно. И на отца, который и дома с маниакальной увлеченностью колдовал над своими пробирками, он смотрел как на помешанного. * * * – Иди сюда, смотри, – отец вытянул впереди себя пробирку с торчащим из нее ростком. – Сейчас я тебе покажу маленькое чудо! Та-ак, а теперь мы задернем шторы… – Видишь? Росток, совсем недавно бодро торчащий вверх, вдруг ожил: то увядал, то вновь пытался приподняться, закручивался вокруг пробирочного горлышка. – А теперь добавим немного света… Самую малость. Мужчина отодвинул занавеску, капельку, совсем чуть-чуть. И росток тут же отреагировал, потянулся на свет. – Вот!!! Ты понял, что это значит? Само собой, Виктор, тогда еще Витюшка, ничего не понял. И чего тут радоваться? Но послушно мотнул головой. – Растения, они как люди, все видят и все замечают. Только не так, как мы. И реагируют медленнее. Любой цветок, деревце к свету потянутся, но только все это не сразу будет. А этот малыш реагирует моментально. И света ему надо совсем чуть-чуть. Понимаешь, что это значит? Витя не понимал, поэтому помотал головой. Отец засмеялся. – Эх, мал ты еще, да… А вот представь. Кто-то заблудился в пещере или авария какая. И ни фонарей, ни огня, и выход есть, а где он – никто не знает. А Огонек легко укажет путь!.. Мужчина поманил ребенка к себе. – Иди-ка, что еще покажу.