– Они мертвы? Светлые глаза Директора уставились на бывшего узника. – Да, – сказал Макс. Нет смысла врать, когда и так все ясно. – Вы уверены? Макс тяжело вздохнул. «Нет, Хаммер вежливо попросил мортусов отдать одежду, оружие и дрезину. И они вежливо согласились. Бред». – Куда уж больше. – Хорошо, – сказал Директор. Макс поперхнулся. – Это очень хорошо. Дело упрощается. Значит, мне просто нужно взять и назначить виноватых. Так кого мне распять в тоннеле, Максим Александрович? Есть кандидатуры? Макс сжал зубы, он бессильной ярости скулы свело. «Знаешь, как иногда хочется ошибиться?» Макс выдохнул. Быстрым движением выдернул из-за пояса пистолет. Успел увидеть растерянное лицо Директора, расширившиеся глаза Хунты… Профессора, привставшего на дрезине. Хаммера, открывающего рот… Убера… – Знаю, – сказал Макс и нажал на спуск. Бах! Пистолет в руке дернулся. Бах! Еще раз. Медленно летящая гильза, в боку отсвечивает вспышка второго выстрела… Хаммер начал падать. Макс помедлил. «Потом тиран взял прутик и начал сшибать самые высокие колоски. Аналогия понятна?» Совершенно понятна. – Вот ваш убийца, Директор. Мы в расчете? – голос был ровный и совершенно спокойный. Макс сам удивился. – Это же был ваш человек? – Директор выглядел ошеломленным. – Верно, это был мой человек. Теперь вы понимаете, насколько серьезно я настроен? Директор помедлил и кивнул. В глазах его было уважение – и зарождающийся страх. – Понимаю. Наш договор остается в силе, господин Лётчик. Прошу меня простить. * * * Хунта был доволен. На лице это никак не отразилось, зато от «нянечки» пошла мощная волна жестокой радости. Макс поморщился. – И ты здесь? – обрадовался Убер при виде «нянечки». – Какие люди и без охраны! Хунта молча врезал ему дубинкой под дых – н-на. Скинхед рухнул на колени, согнулся. Странные звуки. Когда Убер поднял голову, Макс увидел, что тот смеется. Скалит в окровавленной улыбке оставшиеся зубы. Вот псих. Хунта равнодушно кивнул и взмахнул дубинкой… – Дайте ему сказать! – приказал Макс. «Нянечки» и санитары послушались – скорее от неожиданности. Ярость. Макс с усилием снял руку с пистолета. Спокойно, спокойно. Убер ухмыльнулся. – Ты так ничего и не понял, Макс? Революция – это неизбежность. В этом суть. – Забирайте его, – велел Директор. Хунта вместе с другим «нянечкой» вздернули скинхеда под локти, поволокли к дрезине – как мешок. Ноги Убера волочились по земле, подпрыгивали. От них оставалась полоса в серой пыли. – Удачи, брат, – сказал Макс про себя. Но скинхед будто услышал. – Прибереги свои тридцать сребреников! – крикнул Убер и засмеялся. – Я еще вернусь, Лётчик! Когда его утащили, Директор посмотрел на Макса. – Знаете, Максим. То, что он сказал… Не берите в голову. Понимаете, мы все здесь за революцию. Но у всех у нас революция разная. Две недели спустя. Станция Нарвская Поспать ему не удалось. Здесь никогда не удавалось выспаться… Потому что если не сможешь заснуть, то и выспаться – дохлый номер. Все очень просто. Один плюс один равняется двум. Лётчик открыл глаза. Некоторое время полежал, глядя в темный потолок… Где-то вдалеке капала вода. Кап. Кап. Лётчик встал, подошел к раковине и сплюнул – густым и желтым. От горечи свело челюсти. Макс повел головой. Спина совершенно мокрая от пота, пальцы дрожат… Кап. Кап. «Твою же мать». Бессонница. Никогда не знал, что это такое, а тут – на тебе. И уже который день. Он выглянул за дверь. Платформа станции была пуста, лишь у дальней груды мешков с песком переминался с ноги на ногу часовой. Нарва спала. Лётчик выпрямился. В этот раз подземный бог-идиот забрал его сон. И, кажется, пока не собирался возвращать. Ур-род. Рядом с дверью клевал носом Костян. – Босс, – выпрямился телохранитель. – Случилось что? – Все нормально. Тоска такая, что хоть вой. Лётчик вернулся к столу, плеснул спирта. Поднял стакан – граненый, чуть треснувший, – и выпил залпом. В желудке вспыхнул огонь. И вдруг Макс понял, что именно ему послышалось в полудреме. Что это за звук. Гррр. Гррр. Кирка. Обычная рабочая кирка, которой вырубают кварцевый слой. Таких пород вокруг Звездной было до фига и больше. Пласты крушили отбойными молотками, а если компрессор не работал, то обычными ломами… На шум появился телохранитель – Костян. Зевнул. С тех пор как Макс триумфально вернулся на Нарвскую, Костя везде был с ним. Трудно тиранам в наше время, подумал Макс саркастически. Везде им мерещатся враги… Грррр. Кррр. Макс вздрогнул, резко повернулся. На одно мгновение ему показалось, что в глубине комнаты застыла высокая фигура с бритой головой… В комнате было пусто. – Костян, ко мне! – приказал он. Телохранитель оказался рядом через мгновение, пистолет – в руке. – Босс? – Что это за звук? – Макс огляделся. Телохранитель задрал голову, повел стволом пистолета вправо, влево. Видно было, что он пытается услышать – но пока не понимает, что именно. – Какой звук? – Словно киркой кто-то стучит… или скребет, или еще что, хрен знает. Ты слышал? Костян почесал затылок. Постарался прислушаться. – Н-нет, босс. Не слышал. Макс оглядел преданного телохранителя с ног до головы и кивнул. Все с тобой ясно. – Иди. – Босс? – Все нормально, Костя. Иди, работай. Когда шаги телохранителя стихли, Макс налил себе еще выпить и закурил. Легкие наполнились теплом. «Революция – это неизбежность». Убер.