— Я пытался поговорить с тобой. — Знаю, — со вздохом произнесла Северин. Вот почему сегодня у неё был праздник. Сегодня она чувствовала себя свободной, потому что от него ничего не было слышно. Каждый раз, когда она собиралась раз и навсегда вычеркнуть его из своей жизни, он присылал смс или оставлял сообщение на голосовой почте. Было просто невозможно двигаться дальше. — Ты собираешься ответить? — Нет. Северин видела, что Максен стиснул зубы и схватился руками за голову. — Боже! Ну что ещё я могу сделать? — Ничего нельзя сделать. — Ничего? Всё кончено, — резко заявил Максен. Её сердце замерло, потому что она всё ещё помнила, каково это — быть рядом с ним, доверять ему. Но когда доверие основывается на лжи, это бесполезно. Когда Северин посмотрела на Максена, её глаза были наполнены слезами и не из-за холодного ветра. — Кончено. Мы не будем разговаривать, не будем общаться. Вообще. Он ничего не сказал, но по его глазам было видно, как его ранили её слова. Он, наконец, понял правду. Настроение Северин испортилось. Она ещё раз посмотрела на Максена и открыла дверь машины. — Я ничего не могу исправить, Сев, — мягко сказал Максен. Она отвела взгляд и покачала головой. Неважно, насколько пристально она на него смотрела, Северин поняла, что она почти ничего о нём не знала. — Нет, и не думаю, что когда-нибудь мог. Она быстро завела машину. Северин сидела на водительском сиденье, подставив ладони к печке. Что хорошего в слове «любовь»? Её сознание мягко подсказало ей, что, возможно, это была не любовь. Влечение, страсть, дружба, а может, и всё вместе. Может, и не было там никогда этого чувства, называемого словом из шести букв. Северин хотела вычеркнуть Максена из своей жизни. Дело сделано, мосты сожжены. Но даже когда кто-то исчезает из твоей жизни, ты остаёшься с волдырями от ожогов, нанесенных их решениями. И добираться до своей души может быть очень больно. Северин попыталась найти в бардачке влажные салфетки, но нашла только салфетку из «Сабвэй» и вытерла ею слезы. Её подстаканник странно завибрировал. Северин испуганно подскочила и схватила свой мобильный. На экране высветился номер, который она отлично знала. Она на секунду замерла. — Алло? — Что ты делаешь, Блэйк? — весело спросил Тайер. — Сижу на парковке «Макдональдса». Я только что виделась с твоим братом. Кажется, всё кончено. Мне хочется одновременно плакать и праздновать. — Звучит довольно уныло. — Так и есть, — Северин забарабанила пальцами по рулю и прочистила горло. — А ты что делаешь? — Собираюсь ехать к отцу. — Да? — слеза жалости к себе скатилась по лицу Северин. Её мама в Шотландии, пялится на парней в килтах, а она сидит здесь и в одиночестве морозит свою задницу. Одиночество. Она ненавидит это чёртово слово. — У него домик в Теннесси. Около двух часов езды от кампуса. — Здорово. — Я хотел с тобой попрощаться. — Почему? — засмеялась Северин. — Потому что... — Тайер умолк. Северин напряжённо прислушивалась к его словам. — В слезах ты выглядишь изящно, но... это не твоё. Северин посмотрела по сторонам. Когда Тайер постучал в дверь, она вскрикнула и уронила телефон. Тайер заулыбался, когда она торопливо открыла дверь. Пару минут назад с его братом она ощущалась себя полностью раздавленной из-за состоявшегося разговора. Северин старалась держать себя в руках, но ей хотелось упасть на колени и послать всё к чёрту. Тайер стоял рядом с ней, глубоко засунув руки в задние карманы. Его взгляд был таким пристальным, что это практически граничило с грубостью. Его невероятные серые радужки, обычно сводившие её с ума, сейчас пытались излечить её боль. Северин хотела, чтобы ему это удалось, Тайер вполне мог бы помочь ей. — Твой брат только что был здесь, — хрипло произнесла Северин. — Знаю, — Тайер не отводил взгляд. — Ты в порядке? — Мой день пошёл псу под хвост, но я в порядке. Может, расскажешь, почему я встречаю в «Макдональдсе» обоих братьев Слоан? Соскучились по картофельным шарикам? Он покачал головой. — Я собирался заказать еды в дорогу. — До Теннесси, — повторила Северин. Тайер кивнул. — Да, — он растягивал слова, чтобы потянуть время. — Хочешь знать кое-что безумное? — Нет. — Ладно. Я всё равно скажу, — он потоптался на месте, Северин заметила в его взгляде разочарование, но не понимала, почему. — Я хочу, чтобы ты поехала со мной, — наконец, выпалил Тайер. Безумие — идеальное слово, чтобы описать эту идею. И ещё более возмутительно то, что Северин хотелось сказать: «Поехали прямо сейчас». Но вместо того, чтобы озвучить своё желание, она вылезла из занесенной снегом машины и пошла вдоль нее. Холодный снег таял на её джинсах, напоминая, что она может упустить этот шанс. Позже она, наверное, пожалеет. В этом году и так уже было слишком много «возможно» и «зачем». Северин хотелось знать, что её сердце делает разумный выбор. — Думаешь, там будет Максен? — спросил Тайер. Северин смущённо произнесла: — Разве семьи не должны отмечать праздники вместе? Тайер озадаченно посмотрел на неё. — Он тебе никогда не говорил, какая у нас неправильная семья? Её ответ должен был быть противоположен ответу «нет». Это было более унизительно, чем Северин хотелось признавать. Тайер дал ей поблажку и продолжил: — Нет. Его не будет. Только наш старший брат Матиас, мой папа и мачеха. Мачеха. Северин действительно ничего не знала об этих братьях. Но ей всё ещё любопытно, она по-прежнему хотела узнать правду. Она что, жертва амнезии? Её прошлое с братьями Слоан можно описать одним словом —«катастрофа». — Хочешь поехать? — спрашивает Тайер. — Или хочешь сидеть в общежитии, вся одинокая и печальная? — С чего ты взял, что я буду одна? — А разве нет? Они могли играть в прятки весь день. Но Северин устала от игр. — Да. — Тогда поехали со мной. Северин проигнорировала его слова и пошла в наступление. — Твоя семья не решит, что это странно? — Нет. Ты будешь со мной. На этот раз Северин долго не раздумывала. Она дала свободу своим желаниям.