Маме Это произведение является художественным вымыслом, и ни одно действующее лицо не имеет реального прототипа. Особая благодарность Хойкюру Эггертссону за советы относительно походов в горы и прокурору Хюльде-Марии Стефаунсдоуттир за разъяснения насчет полицейского делопроизводства. Ненависть – это удар адской молнии. Она обезображивает все органы и сочленения человеческого тела, разжигая костер в глазах… Епископ Йоун Видалин День первый I – Как вы меня нашли? – спросила женщина, сидевшая напротив инспектора полиции Хюльды Херманнсдоуттир; ее голос дрожал, а на лице читался испуг. Хюльда привыкла к такой реакции и не удивлялась тому, что ее собеседники нередко начинали нервничать – даже те из них, которым и скрывать-то было нечего. Отвечать на вопросы полиции – удовольствие сомнительное, независимо от того, идет ли речь о формальном допросе в полицейском участке или о частной беседе, как сейчас. Они сидели в маленьком буфете рядом с кухней для персонала центра сестринского ухода в Рейкьявике – женщина работала там санитаркой. Выглядела она лет на сорок, волосы коротко пострижены, а за печатью усталости на лице – плохо скрываемое волнение, вызванное неожиданным визитом Хюльды. Хотя подобная реакция и могла иметь вполне обычное объяснение, Хюльде все-таки казалось, что совесть ее собеседницы не совсем чиста. За время службы в полиции Хюльда успела пообщаться с таким количеством людей, что с легкостью замечала, когда ей морочили голову. Вероятно, дело было в ее интуиции, но сама Хюльда слова «интуиция» терпеть не могла. – Как я вас нашла?.. – отозвалась она тихо. – А вы хотели бы, чтоб вас не нашли? – Хюльда, конечно, исказила слова женщины, но иначе разговор не перешел бы в нужное ей русло. – А? Да нет, что вы… В воздухе витал легкий запах кофе – не аромат – это было бы громко сказано, скудная обстановка в буфете выглядела обшарпанной и унылой. Когда женщина убрала со стола руку и снова оперлась на нее щекой, на столешнице остались следы ее вспотевших пальцев. В обычных обстоятельствах Хюльда была бы довольна – это могло быть явным признаком того, что она нашла преступника, – но на этот раз ничего подобного она не испытывала. – Мне необходимо поговорить с вами о происшествии, случившемся на прошлой неделе, – сказала Хюльда после недолгого молчания. Она произнесла эти слова несколько торопливо, но мягко. В работе Хюльда старалась сохранять позитивный настрой, даже когда стоявшая перед ней задача была не из простых, как, например, сейчас. По вечерам, оказавшись дома наедине с собой, она порой становилась совершенно другим человеком – энергия иссякала, и на нее наваливалась усталость, она чувствовала себя подавленной и удрученной. Женщина кивнула, и было ясно как божий день, что она понимает, каким будет следующий вопрос. – Где вы были в пятницу утром? Ответ не заставил себя ждать: – На работе, насколько я помню. В определенном смысле Хюльда испытывала облегчение, когда замечала, что ее визави прикладывает все усилия, чтобы не сдаться без боя. – Вы в этом уверены? – уточнила она, наблюдая за реакцией женщины. Скрестив руки, Хюльда откинулась на спинку стула, как и всегда, когда проводила допрос. Она знала, что в этой позе можно усмотреть недостаток сочувствия или признак того, что она пытается обезопасить себя. Какое там! В подобных обстоятельствах она просто не знала, чем занять руки, чтобы они не мешали ей сосредоточиться. Ну а что до сочувствия, то нужды проявлять ее сверх меры Хюльда не испытывала – ее работа и без того требовала немалых жертв. А работу свою она выполняла честно и основательно, порой даже одержимо – старалась не ударить в грязь лицом. – Вы уверены? – повторила она. – Это легко проверить. Будет досадно, если я уличу вас во лжи. Женщина молчала, но ей было явно не по себе. – Был совершен наезд на мужчину, – произнесла Хюльда ровным тоном. – Наезд? – Да, и вы наверняка читали об этом в газетах или видели в новостях. – Ну да, возможно. После небольшой паузы женщина добавила: – Как он? – Он выкарабкается, если вас это интересует. – Нет, ну что вы… Я… – Но он никогда не восстановится полностью… Он еще без сознания. Так вы в курсе дела? – Я… вроде бы читала об этом… – ответила женщина. – В газетах этого не писали, но он отсидевший срок педофил. Женщина никак не отреагировала, поэтому Хюльда продолжила: – Вы же наверняка знали об этом, когда сбили его. Реакции вновь не последовало. – Его приговорили много лет назад, и он отбыл весь срок… Женщина перебила Хюльду: – Почему вы считаете, что я к этому причастна? – Я как раз говорила вам, что он отбыл наказание. Но, как выяснило следствие, своих пороков не изжил. Многое указывало на то, что наезд был совершен намеренно, поэтому мы сходили домой к потерпевшему, чтобы разобраться в причинах случившегося. И обнаружили там все эти фотографии… – Фотографии? – Теперь женщина сильно изменилась в лице. – Чьи фотографии? – спросила она с дрожью в голосе. – Детей, – сказала Хюльда. Было очевидно, что женщине хочется спросить что-то еще, но она сдержалась. – В частности, вашего сына, – добавила Хюльда в ответ на немой вопрос. Тут глаза ее собеседницы наполнились слезами. – Фотографии… моего сына… – Ее голос прерывался от всхлипываний. – Почему вы не сообщили в полицию? – спросила Хюльда решительно, но стараясь, чтобы ее голос не звучал чересчур резко. – Ну… Я не знаю. Я, конечно, должна была это сделать, вы же понимаете… Но я думала только о нем – о моем мальчике, я не хотела, чтобы он через это проходил. Ему пришлось бы… рассказать обо всем… давать показания. Может, это было ошибкой… – Сбить того человека – да. Немного поколебавшись, женщина продолжила: – Да… но ведь… Хюльда ждала. Она хотела дать своей собеседнице время собраться с духом и признаться. Впрочем, никакого удовлетворения оттого, что дело раскрыто, Хюльда не испытывала: язык не поворачивался назвать сидящую напротив нее женщину преступницей. Хотя и отрицать ее вины тоже нельзя. Если уж на то пошло, она скорее жертва. Женщина дала волю слезам. – Я… я следила… – Казалось, она не в состоянии продолжать. – Вы следили за ним? Вы живете в одном районе, верно? – Да… – прошептала она сквозь рыдания. – Я не спускала глаз с этого мерзавца. Я не хотела, чтобы он принялся за старое. – Казалось, гнев придал ей сил. – Я просыпалась по ночам от кошмаров: мне снилось, что он выбрал себе новую жертву. И… и… что это моя вина, потому что я не заявила на него. Понимаете? – Она продолжала всхлипывать. Хюльда сочувственно кивала – ей искренне было жаль эту женщину.