– Пока нам выделяют столько средств, сколько мы попросим, – продолжал Флагстад. – Финансирование более чем щедрое. Но есть ряд условий, которые нужно соблюдать. – Надеюсь, мне не придётся жить на ферме, – пошутил Этингер, но, посмотрев на невозмутимого до безразличия учёного, встревожился. – Или придётся? – Не совсем. Для вас есть квартира неподалёку отсюда. В том же здании поселены другие эксперты. – Выглядит не так уж страшно. Какие ещё условия? – В основном рабочие моменты, – Флагстад лениво отмахнулся. – Доктор Этингер, мне нужно знать ваш окончательный ответ. Рун хотел было взвесить все за и против, но как только на чашу весов упали возможности “Хроноса”, выбор стал слишком очевидным. – Где нужно подписаться? Флагстад снова улыбнулся. – Это всё потом. Когда вы готовы приступить? – Хоть завтра. – Отлично, – кивнул учёный и встал. – Я улажу все формальности, чтобы не терять времени. Сегодня соберите всё необходимое. Завтра уже будете ночевать на новом месте. Встретимся здесь, скажем… в десять? – Без проблем, – Рун тоже поднялся, но замер на полпути к двери. – Подождите. Здесь? Ответом ему был лишь понимающий взгляд и короткое: – Вы всё увидите сами. Глава 2 Рун прибыл на полчаса раньше назначенного. Войдя, он сразу отметился у знакомого по вчерашней встрече андроида, и, даже не посмотрев в сторону кресел, начал прохаживаться вдоль стеклянного фасада. При всём желании Рун не высидел бы сейчас и минуты. Сегодня кто-то отключил рекламную голограмму, и в тишине холла шаги Этингера казались слишком громкими. Он остановился и окинул взглядом террасы, спускавшиеся к воде. В разграниченных мембранами отсеках под защитой полимерной плёнки цвели разнообразные водоросли. Двое работников станции как раз проводили предусмотренные планом замеры, передвигаясь по узким мостикам между бассейнами. “Хронос” где-то здесь, – думал Рун, скользя взглядом по плантации. – Судя по вчерашнему разговору, иначе и быть не может. Эта местность – самое обычное захолустье. Очень удобно. Да и ферма выглядит достаточно посредственно. На первый взгляд здесь просто негде разместить научный комплекс, и именно поэтому “Эйдженс” спрятали его тут. Провалиться мне, если это не так!” Размышления историка прервали чужие шаги. Он с готовностью обернулся на звук. Увидев, что его заметили, Йонас Флагстад остановился. – Доброе утро, – он вяло кивнул подошедшему Этингеру. – Вы готовы? Аккуратно одетый, лицом физик выглядел так, словно утро не только не доброе, но и не началось. – Да. – Ваши вещи? – Прибудут в новую квартиру, как только я узнаю адрес. – Хорошо, – уже отворачиваясь, Флагстад едва заметно пошатнулся. Рун заметил, как на манжете его рукава мелькнул оранжевым датчик – сработал инъектор. Поморщившись, доктор бросил на Этингера прояснившийся взгляд и попросил следовать за собой. «И правда, нарколептик». Ступая в двух шагах позади Флагстада, Рун по деталям собирал перед мысленным взором его портрет: мешки под глазами, тяжёлые веки, то и дело норовящие сомкнуться, безразличный вид, время от времени проскальзывающие сонно растянутые реплики. «Сколько психостимуляторов он принимает, чтобы сохранить свою должность?» Поравнявшись с мужчиной, Рун спросил: – Какова ваша роль в проекте, если не секрет? – Я научный руководитель, – Этингер едва удержался от того, чтобы в упор уставиться на Флагстада. Тот обернулся, кривовато улыбнулся и добавил: – По совместительству ваш непосредственный начальник. “Похоже, суточная доза стимуляторов и впрямь немаленькая”, – подумал историк, покосившись на невозмутимого учёного. Они остановились у лифта. Флагстад пропустил Руна вперёд, а сам задержался у сенсорной панели. Оставив отпечаток ладони, он ввёл код и чётко произнёс: – Уровень Октагон. Дверь подъёмника закрылась, и Рун ощутил, как пол уходит из-под ног – единственный признак сумасшедшей скорости, с которой кабина понеслась вниз. За шесть секунд, что успел отсчитать Этингер, лифт точно спустился гораздо ниже уровня последней видимой с парковки террасы. Когда подъёмник остановился, Флагстад, не выходя на площадку распределителя, кивнул на одну из дверей, объяснив, что Руна встретят, а сам набрал новый код и произнёс название другого уровня, которое Этингер уже не расслышал, потому что как раз вошёл в небольшой бокс за указанной дверью. Это был шлюз сканирования. Шагнув на выделенное подсветкой место, Рун замер в ожидании, пока система считывала генетические маркеры, идентифицировала его личность, проверяла тело на наличие незарегистрированных имплантов и собирала данные о физическом состоянии. На выходе из этого шлюза Этингера, как и обещал Флагстад, встретили и препроводили в следующий, где выдали рабочий костюм с минимальным набором функций: терморегуляция, мониторинг жизнедеятельности, передатчик местоположения. Пока Рун переодевался, его данные внесли в базу и закрепили за ним камеру хранения. Оформление шло до того быстро, что Этингер не успел опомниться, как уже сидел в переговорной и отвечал на вопросы местной трудовой анкеты, подозрительно напоминавшей тест на вшивость. За следующий час он успел ознакомиться с положением об информационной безопасности, подписался под признанием за «Эйдженс-корп» исключительного права на продукты интеллектуального труда сотрудников научного центра, прочёл свод правил поведения в рабочих зонах, устав корпорации и ещё несколько документов из той же серии. С тяжёлой головой и растущим вместе с усталостью раздражением Рун наконец-то покинул отсек службы безопасности. Следуя полученным указаниям, он спустился на лифте до девятого уровня, где его уже поджидал Флагстад. – Поздравляю с зачислением в штат “Миллениума”, – проговорил он, пожимая руку новоиспечённому сотруднику, и обернулся к стоявшему рядом пожилому мужчине. – Знакомьтесь. – Клод Венсан. Лаборант, – старик, стиснув протянутую ладонь сухими узловатыми пальцами, бодро встряхнул её. Рун подивился силе, скрывавшейся в этом хрупком худощавом теле, и назвал своё имя. – Месье Венсан покажет вам комплекс, – объяснил Флагстад, после чего откланялся. Лаборант проводил его взглядом и повернулся к Руну. – Что ж, пойдёмте, – сказал он, приглашающе махнув рукой. Они вышли из распределителя в коридор, срезанной трубой уходивший влево и вправо. За противоположной стеной, сделанной из ударопрочного стекла, застыл океан. Освещение станции выхватывало из тёмно-зелёного марева прозрачные силуэты медуз, невесомо скользящих в воде. – Вы родом с севера? – спросил Клод и тут же пояснил: – Этингер – что-то скандинавское. – Мой отец из Швеции. Мать – англичанка. А я… я успел много где пожить. – У нас бывали раньше? Во Франции я имею в виду. – Четвёртый год живу в Орлеане, – улыбнулся Рун. – О! – Венсан посмотрел с любопытством. – Так вы наверняка parlez francais? – Oui, bien sur. Старик выглядел очень довольным. – У вас отличное произношение. Они миновали несколько секций коридора. Когда проходили первую переборку, Клод обратил внимание спутника на кольцевой блок со сложным механизмом лепесткового затвора и показал, как активировать его вручную, на случай если в центральной системе блокировки случится сбой. Три стальных «лепестка» выскользнули из пазов на внутренней поверхности кольца и вращательным движением сомкнулись в центре, перекрыв коридор. – В ваш Ассистент уже закачали коды активации? – спросил Венсан, когда они продолжили путь. – Нет, – Рун немного замешкался с ответом, решив пока не говорить, что обходится вообще без импланта. – Странно. Советую вам поскорее разобраться с этим. Не будете же вы запоминать их все. Этингер сдержанно кивнул, посматривая на изредка проплывающих за стеклом рыб. Именно это он и собирался сделать – запомнить все коды, едва ему их выдадут. Клод остановился у ответвления трубы, перекрытого уже знакомой гермодверью. – Здесь рабочая зона отдела физики и механики. Дальше – биоинженерный комплекс. Отперев дверь, лаборант оглянулся на Руна. – Добро пожаловать. В сравнении с безлюдным коридором внешнего периметра здесь было оживлённо. Многие из работников центра, проходившие мимо Этингера с его провожатым, приветливо кивали Венсану. – Вы знаете стольких людей, – отметил Рун. – Просто очень давно здесь работаю, – старик улыбнулся, и его взгляд стал задумчивым. Пару минут шли в молчании. Миновали четыре двери с не поддающейся расшифровке аббревиатурой. Венсан не уделил им внимания, и Этингер предположил, что это были технические и подсобные помещения.