– В надежном месте. – Болтаешь? – Она боялась верить ему, чтобы не лишиться последней капельки грез. – Да нет. – Денис неожиданно круто свернул к продуктовой палатке. – Куда ты? – Сюда. Тут твоя картина. – Он подмигнул молоденькой продавщице, зашел в фургончик сбоку и через секунду появился оттуда с аккуратным газетным свертком в руках. – На, держи. Лена дрожащими руками надорвала упаковку. Вот он! Ее «Миг счастья…», целый и невредимый. Теперь никто не сможет его сжечь. – Странно бы я выглядел, если бы принес ее к воротам, не находишь? – Денис весело усмехнулся. Она смотрела на него как на чудо морское. – Ты что… правда перелез? – Нет, подкоп сделал. – Я серьезно, Ден! – А если серьезно, то с тебя новые джинсы. – Он нагнулся и принялся осматривать прореху в штанине, которую Лена сразу не заметила. – Ты не поранился? – встревожилась она. – Еще чего, – произнес он самодовольно. – Ну ты и циркач, – проговорила Лена с уважением. На сердце у нее полегчало. Значит, Аполлинарий не сгинет бесследно. От него останется хотя бы одна частичка. Эта картина. Она ласково поглядела на Дениса, который, отчего-то притихнув, шел рядом. – Спасибо. – Не стоит благодарностей. Ты мне лучше выдай материальную премию. – Сколько? – Сколько не жалко. Лена протянула ему кошелек. – Бери сам. – Ой, какая ты добрая, тетя Лена! – Денис шутливо покачал головой, но кошелек взял. Выудил из него почти все сотенные купюры, сунул себе в карман. – Мерси. Девчонка-продавщица с любопытством смотрела на них из окошка своего фургончика. Лена ощутила неловкость и смущение и дернула Дениса за рукав. – Пойдем отсюда. – Пошли, – согласился он. Они отправились дожидаться троллейбуса. По пути Лена вспомнила, о чем хотела его спросить, сразу, как только увидела у ограды. – Как узнал, что произошло? Ты же спал, когда я уходила. – Не спал. – Притворялся, значит? – Значит. – Зачем? – Она усмехнулась. – Просто так. Чтобы ты дома не начала орать. А то все соседи бы сбежались. – Надо Томке сообщить, что мы спасли картину, – сказала Лена, – а то она рыдает сидит. – Она рыдает? – не поверил Денис. – Да, а что? – Ничего. Я думал, это только ты такая чумовая. – Я тебе дам «чумовая»! – огрызнулась Лена. – Об этой картине еще весь мир узнает. – Откуда? – Денис насмешливо прищурился. – Не из твоей ли книги? – Из моей. – Держите меня, я умираю. – Он закачался на месте, делая вид, что вот-вот упадет, и схватился за Лену. – Прекрати паясничать. Не веришь, не надо. Очень нужно! Только язык держи за зубами, а то деньги обратно заберу и оставлю десять рублей на проезд. – Так нечестно. Я, можно сказать, своей одеждой рисковал. – Ну не головой же! – Лена невозмутимо улыбнулась и прижала картину к груди. – А если бы головой? – неожиданно серьезным тоном поинтересовался Денис. – Тогда бы ты со мной была более ласкова? – Я и так с тобой очень ласкова. Слишком, на мой взгляд. – Лена вдруг вспомнила свои утренние мысли и ощутила злость на саму себя. Побыла дурочкой – и довольно, пора уже остановиться. – Вот что, Ден, – проговорила она как можно суровей, – осталась неделя. Ты об этом помнишь? – Помню, – отозвался он спокойно. – Куда потом? – Еще не решил. Дашь денег, может, комнату сниму. – А работать пойдешь? Я могу попросить Томкиного мужа, он возьмет тебя к себе. – Только вместе с тобой. – Денис нахально ухмыльнулся. – Ты ведь теперь тоже безработная. – Ну уж нет. – Лена протестующе замахала рукой. – Я предпочту вообще с тобой больше не встречаться. – Неужели я тебя так достал? – До печенок. Он кивнул и замолчал. Подъехал троллейбус. Они зашли, сели на свободное место. Картину Лена держала на коленях. – Хочешь посмотреть? – Она легонько ткнула Дениса локтем. – Ну. Лена осторожно развернула газету. Он пару минут внимательно изучал пейзаж. – Здорово, правда? – не вытерпела Лена. – Не вижу ничего особенного. Чепуха какая-то. При чем тут счастье? – Как при чем? Тепло, светло, есть кров, еда – что еще надо всем этим существам? – Не поймешь вашего Феофанова. – Денис пожал плечами. – Ты же говорила, он женщин любил. – Говорила. – А чего ж рисовал сплошных букашек? – Ден, ты дурак, – лаконично сказала Лена. – Не больший, чем твой гениальный художник-поэт. – Больший. Гораздо больший. Не всем же голых баб малевать, подобно Петру. Существуют другие темы. Есть многое, чего ты попросту не знаешь. – Чего это я не знаю? Ежа не видел, что ли? Или, может быть, белку? – Денис ткнул пальцем в картину. – Осторожно! – Лена оттолкнула его руку. – Испортишь.