— АРТУР! Полный боли и хрипов голос девушки сорвался. Последние белые простыни продолжали медленно оседать на пол, как и она сама. За ее спиной зияли провалы распахнутых дверей и анфилада пустых комнат. Даже слуги не решались показываться на глаза молодой госпоже. Только когда рыдания полностью опустошили ее, щеки стянуло от высохших слез, а дыхание притихло, послышались осторожные шаги, и тонкие ладошки обняли ее, а перед глазами замаячили огненно-красные волосы. Мэйбл аккуратно помогла ей подняться на ноги и выйти на улицу. Там они долго сидели на скамье, смотря вдаль. На луга и сады Иден Хауса, большое озеро с плакучей ивой на берегу, и на виднеющийся на горизонте Элторп. Раннее утро было холодным и туманным. Лето подходило к своему концу. Туман застилал глаза Элинор, наполнял ее легкие, латал кровоточащие раны в груди. Легкая сорочка не грела, она дала телу девушки быстро остыть, но та упорно отказывалась от предложенной Мэй шерстяной шали. Холод, хоть немного притуплял боль и замораживал пульсирующее нутро и разум. Глава 44 — Не уезжай. Не уезжай, пожалуйста… прошу тебя, вернись… — беззвучно шептали обескровленные губы Элинор. Это было отчаяние, все от него воспаленный разум отказывался принять действительность. Небо заволокло тучами, и на землю крупными каплями стал падать дождь, но девушка оставалась неподвижна. Мэйбл что-то приговаривала, повышала голос, но не решалась силой заводить госпожу в дом. Она накинула на плечи Элин шаль, ругаясь, и обещая прийти с подмогой. Дождь омывал худенькое лицо, проявляя тени под глазами, очерчивал острые скулы и пропитывал ткань ночной рубашки, заставляя ее обнимать свою хозяйку. Длинные фаланги пальцев девушки подрагивали, она слегка приподнимала их, будто подзывая кого-то, потом, обессиленно опускала вниз. Тьма снова окутывала ее, лишая воздуха уже наяву. Элинор поднялась на ноги, прошла сквозь усыпанные гравием дорожки, обошла сад и спустилась с холма вниз, к озеру, утопая ступнями в мокрой газонной траве. Дождь, ледяными каплями струился вдоль ее тела, не оставляя сухого места. В душе была только боль. Девушка зашла в воду. С начала по щиколотку, потом глубже — по колено. Когда вода достигала пояса, Элли нырнула и долго плыла под водой, разрезая воду руками, чувствуя нарастающее давление. Когда легкие сжались от полного отсутствия кислорода, она вынырнула, жадно хватая ртом воздух, и часто моргала, смахивая с ресниц капли. Где то неподалеку ударила молния, осветив иссиня-черное небо. — Раз, два, три… — зашептала Элин, пугаясь собственного надломленного голоса, и оглушающий рев грома заполнил всю долину. Ей следовало бы вернуться в дом, согреться, успокоиться, но она не хотела этого. Элинор легла на воду, подставляя лицо дождю, и считала вслух, когда молнии освещали все вокруг, дожидаясь грома. Ее тело практически полностью поглотила мутная черная вода, и лишь белая ткань сорочки во время глубоких вдохов показывалась на поверхности. Она знала с самого начала, еще до того, как священник из пустующей церкви соединил их нерушимыми клятвами, что расставание с Артуром неизбежно. Указ молодой королевы нельзя оспорить. Но как можно было подготовить себя к этому? Какой разум смириться с потерей? Ведь он может не вернуться… С войны не многие возвращаются… Элинор могла бы велеть оседлать жеребца, гнать со всей мочи в Лондон. Попытаться найти мужа. Проститься. Но она не хотела обманывать саму себя… она бы его не отпустила. Они бы ослушались воли монарха и оказались в изгнании, если не в Тауэре! Воспаленный мозг прокручивал одну мысль за другой, а сердце ныло в груди. Время все шло. Элин перестала чувствовать руки и ноги, и в этот момент внутренности девушки свело резкой болью, а затем еще и еще. — Нужно возвращаться домой… — прошептала Элинор. Она не должна быть врагом самой себе. Преодолевая боль, она перевернулась и, погрузившись снова полностью в воду, собралась плыть к берегу, когда ее щиколотки схватили чьи то руки и с силой потянули в черноту. Из последних сил, девушка сопротивлялась, она наглоталась озерной воды, раскрывая рот в немом крике, но неизвестное создание все продолжало ее тянуть, и резким рывком вытянуло вверх, обхватывая спину и колени. — Большего безрассудства и глупости я в жизни своей не видел! Вы посмотрите на нее! Неразумное дитя в теле женщины! Отходить бы вас розгами, как следует! — полностью одетый, мокрый и извергающий проклятия Генри Нортингер вынес Элинор на берег и поставил на ноги. Элинор сотрясалась от сильного кашля, избавляющего ее легкие от воды. Глаза покраснели, подведенные черными кругами, а лицо и губы посинели. Сердце сурового мужчины сжалось, но то была не жалость… он был зол. Несколькими болезненными хлопками между ее лопаток, он остановил кашель и заскользил глазами от лица вниз. Тонкая сорочка облепила тело Элинор, как вторая кожа, проявляя острые, замерзшие горошины сосков, выступающие немного ребра, плоский живот с впадиной пупка, покатые бедра с темным треугольником между ними. Брови Генри сошлись на переносице. Шея, руки… вся кожа девушки бугрилась от проступивших мурашек. — Вы леди! И такое поведение абсолютно не достойно этого громкого звания! Что вы запланировали в своей маленькой глупой головке, Элин? Утопиться? Свести счеты с жизнью, потому что объект беспрекословного обожания у вас отняли? — Резкими движениями он сдернул с себя пиджак и начал засовывать руки Элинор в рукава, и лишь обернув пиджак вокруг ее талии, он отстранился. — Вы. Чуть не утопили меня. — Осипшим голосом отозвалась бледная статуя, некогда явившаяся перед ним благоухающим розовым цветком. Даже сейчас, дрожащая, практически обнаженная, она привлекала Генри, манила к себе. Он был готов броситься к ее ногам ежесекундно! Оберегать и уносить с собой все ее печали… выбери она его! Все это долгое лето он мечтал о ней! Видел ее наяву у себя в доме, в своей спальне и на собственных простынях! Но то были лишь его мечты. — Я чуть не утопил вас? — До Генри не сразу дошел смысл сказанных ею слов. — Вы верно бредите! — Он наклонился ближе, желая попробовать лоб девушки, но она яростно оттолкнула его руки. — В бреду здесь явно нахожусь не я! — голубые глаза Элинор потемнели, превращаясь в два огромных, сверкающих сапфира. — Кто дал вам право находиться здесь? На моей земле? Касаться меня? Осыпать ругательствами и упреками, будто вы не лорд, а нянька? — с каждым словом ее голос крепчал и набирал силу. — Вы! Человек, продавший клевету обо мне, моем муже и его семье газетчикам? Вы — пытающийся убить Артура на дуэли, зная, что он не будет стреляться насмерть? — Тонкий палец уткнулся в мужскую грудь. Землю опять сотрясло от сильных раскатов грома, но Элинор не замечала уже ничего вокруг. Все ее горе и отчаяние нашло выход, и обрушилось на стоявшего перед ней Генри Нортингера. — Вы хотите поговорить о чести и морали, но что вы сами, Генри, знаете о ней? Говорите! — две дрожащие ладони толкнули мужчину в грудь. Затем еще и еще. — Ответьте мне! Ну же? Желваки мужчины заиграли. Все внутри закипало от резких слов девчонки, яростно колотящей по его груди. Не осознавая до конца что делает, он схватил худые плечи, притянул к себе и впился в нее губами. Ему хотелось, чтобы она замолчала. Прямо сейчас. Ему хотелось поцеловать ее. Даже зная, что она больше никогда не позволит этому повториться. Фиолетовая, с серебряными росчерками молния ударила в середину леса за их спинами. Девушка пыталась топтать ноги лорда Генри, высвободить свои руки, но он был намного сильнее. Она даже укусила его язык — Бог ты мой! Какова! Стоило ему лишь на секунду ослабить хватку, как она, полупрозрачным мотыльком, выскользнула на свободу и своей узкой ладошкой влепила ему звонкую пощечину. Сбросив его сюртук под ноги, Элинор повернулась к нему спиной, и зашагала в сторону Иден Хауса. Она сделала, от силы дюжину шагов и упала без чувств. — Если для вашего счастья, Элинор, нужно вернуть Идена из пекла, что ж… я не настолько глуп. — Сурово вымолвил Генри, снова поднимая потерявшую сознание Элли на руки. Глава 45 Элинор открыла глаза, лежа в своей постели. На ней была надета сухая теплая ночная рубашка и халат. В камине потрескивали поленья. Летнее одеяло заменили пуховым. Ей очень хотелось пить, и было нестерпимо жарко. Девушка провела тыльной стороной ладони по лбу, стирая капельки пота. Лоб горел. — Сама виновата. — Резюмировала девушка и медленно встала. — Сколько же я спала? — Элин подошла к окну, распахивая тяжелые гардины, и остановила свой взгляд на несколько мгновений. Ливень, сильные порывы ветра. Природа бесновалась! Немного пошатываясь, Элинор обула домашние туфельки, смочила губы водой, глотнув прямо из хрустального графина, и направилась в кабинет Артура. Она ступала еле слышно, стараясь не тревожить никого из слуг, но вот, прямо возле дубовой двери, ведущей в искомую комнату, ее настигла вездесущая Мэйбл. — Можно мне поинтересоваться, куда вы направляетесь, леди? — Рыжие волосы были собраны в строгий пучок, а юбочка униформы экономки раскачивалась после быстрого шага взад-вперед. — Мэй, мне нужно написать письмо. Ты свободна. — Элин качнулась, но устояла на ногах. — Свободна? — брови Мэйбл взлетели вверх. — Да. — Коротко ответила хозяйка дома и вошла в кабинет, пытаясь притворить за собой дверь. — Я категорически не согласна! У вас жар! — Донеслось из коридора, но девушка уже не слушала. Она подошла к письменному столу, и с облегчением опустилась в кожаное кресло. Руки и ноги предательски дрожали. — Мэй, пусть мне принесут чай! — напрягшись, громко попросила она, уверенная, что молодая экономка все еще караулит ее под дверью. В кабинете пахло пергаментной бумагой, и, немного, пылью. Элинор заплела мешающиеся волосы в легкую косу. Нужно было написать письмо Виктории. На широком столе из красного дерева лежали три конверта, подписанные Артуром. — Почему мне не принесли их? Хотя, наврятли я была бы в силах сразу их прочесть. — «Фабрики». «Поместье». «Элинор». Ты издеваешься надо мной, Артур Иден?! — Вымученно простонала Элин, подняв взгляд к потолку. Она стала открывать конверты, один за одним, и читать. Мысли немного путались, но то было следствием жара. Договора, оплаченные счета с пометками, доверенности на имя Элинор Иден, фамильная печать, указания для слуг. Артур предусмотрел все! Как же зла сейчас была Элинор на своего мужа! — Ты ужасный! Ты безумно самоуверенный! Продуманный педант до мозга костей! — Причитала девушка. — Только вернись домой! Я убью тебя собственными руками! Обхвачу руками шею и буду душить… Элинор с удовольствием представляла тот момент, когда муж вернется из этой злосчастной компании, и как обрушит она на него свой праведный гнев! Непрочитанным осталось лишь одно письмо. Стараясь удерживать ровно канцелярский ножик с деревянной рукоятью, Элли сделала ровный надрез сверху. Письмо было перевязано нитью, в узелке которой красовался маленький букетик из аптекарских ромашек. Подушечками пальцев девушка провела по еще мягким, шелковистым лепесткам. — Я сама дала тебе полный «Carte blanche», согласившись на все твои условия, Артур. Впредь, я буду осмотрительнее. Тебе придется очень постараться, чтобы я тебя простила! — Но письмо молчало, не имея возможности ответить голосом мужа. Хрупкие плечи девушки начало трясти от овладевшего ею жара. На уже раскрытые письма опустилась разрезанная нить. «Милая моя Элинор,