– Очень люблю те, что по-мегрельски, – призналась я, – но времени нет. Вон там приличное кафе. Можем в него заглянуть. – Нет, нет, – испугался Леонид, – мать всегда к ним пожрать ходит, она работает в доме, из которого ты выпрыгнула. – Раиса Переверзева твоя мама? – сообразила я. – Ага, – кивнул Леня, – ты хотела к ней в салон устроиться? Мамахен отказала? Я кивнула. – Если твое предложение поесть хачапури еще в силе, то я согласна. Вон моя машина стоит. – Хорошая тачка, – одобрительно сказал Леня, садясь в мою малолитражку. – По виду крошка, но мотор зверь. Давно хочу такую! Да у матери денег просить бесполезно. – Не маленький, можешь сам заработать, – заметила я. – Пока мне ерунду платят, – грустно признался Леня, – а мамахен злится. Она хотела, чтобы я учился на экономическом факультете, но у меня свои планы, я поступил в мастерскую актерского искусства при театре «Романтик». Главные роли не дают, исполняю второстепенные. Начинал с «молчуна», потом до «болтуна» поднялся. – Не говоря ни слова, выносил поднос с едой, спустя время тебе доверили говорить: «Кушать подано»? – улыбнулась я. – Точно, – подтвердил Леня. – Всякие фильмы о том, как звезда заболела, упала в гримерке, все не знают, что делать, и тут появляется уборщица, говорит: «Я знаю всю роль», ее выпускают на сцену, и она мигом становится звездой, – это все чушь! Живо замену из второго состава найдут. Тормози там, где вывеска «Хачапури-мачапури». Мы устроились за крохотным столиком, который хозяин специально для нас принес из служебного помещения. – Народу много, – удивилась я. – Сейчас попробуешь и поймешь, почему все сюда ломятся, – пообещал мой спутник и сказал официанту: – Нам большой набор. Что не съедим, она с собой заберет. Когда юноша в длинном белом фартуке ушел, Леонид решил продолжить беседу о моей службе. – Ты на какую должность надеялась? – Помощницы Раисы, – соврала я. – Радуйся, что мимо пролетела, – заявил сынок. – Все так плохо? – уточнила я. – Даже хуже, чем ты думаешь, – ответил сын начальницы салона, – маман невыносима. Характер у нее Салтычихи: «Делать, как я приказала, выполнять с занудной точностью. Съезди на поезде во Владивосток и вернись назад за два часа». – Это невозможно, – рассмеялась я. Леня постучал по столу вилкой. – О! Когда маман эти слова слышит, отвечает: «Слово «невозможно» для лентяев и трусов. Я с такими дел не имею. Уволена». – За сто двадцать минут на другой конец России и на самолете не добраться, – возразила я, – по железной дороге вроде неделю надо ехать. – На выход с вещами, – рассмеялся Леонид. – Кто же работает у Раисы? – изумилась я. – Те, кому деваться некуда, – объяснил Леня, – деньги позарез нужны, они несколько месяцев сутками пашут, потом понимают: сил больше нет, и увольняются. – Салон не закрывается на ночь? – уточнила я. Официант поставил на стол блюдо. – Бери скорей, пока теплые, – велел парень, – мамахен на деньгах сдвинутая. Клиентов, правда, много. Ее политика: «Мы никогда не спим, в любой час готовы из вас цветущую сакуру сделать» – благотворно сказалась на бизнесе. Но работать под ее началом беда. Не лезь к ней. Найди другое предложение. Характер у Раисы – хуже яда. Поощряет доносы, ябедников рублем награждает. Около ее кабинета есть служебный туалет. Стенка между помещениями никакая! Приятно звуки из сортира слышать? – Не очень, – ответила я, промолчав о том, что побывала в этом уголке размышлений, – но, наверное, площадь помещения не позволила… – Во, во! Мамахен так же говорит, – с набитым ртом произнес Леня, – врет! Ей предлагали санузел в другом конце коридора оборудовать, но нет! По какой причине мамахен идиотское на любой взгляд решение кабинет оборудовать рядом с общим тубзиком прияла? – Чтобы знать, о чем сотрудники, сидя на унитазе, болтают, – ответила я. – Молодец, – похвалил меня Леонид, – все давно знают: нельзя в туалете по телефону болтать, да часто забываются, распускают язык. Есть еще фишка. Скажет мать громко на рецепшен: «Уехала по делам в Москву». Выйдет на улицу. А потом через окно в кабинет влезет, запрется изнутри и слушает, о чем мастера судачат. В салоне везде крохотные камеры висят. Если Раисе на самом деле отвалить надо, она потом на компе увидит «кино». Я-то, наивняк, когда салон открылся, сказал: «Мама! Зачем ты на первом этаже свой кабинет оборудовала? Тесно там, туалет впритык, на втором и третьем места навалом». Она мне исполнила песню про больные колени, по лестнице, мол, ей шагать невмоготу. А потом я понял, что да как. – Салон расположен в одноэтажном доме, – напомнила я. Леонид схватил еще одно хачапури. – Вот так все и считают. Впритык к нему стоит трехэтажный частный особняк. Из салона туда проход есть. Я сделала глоток чая. – А во втором доме что? СПА? Леня скорчил рожу. – Интересное место. Вход в дом со двора, он окружен глухим забором, ворота железные. Посторонний никогда не прошмыгнет. Если открыть дверь в особняк, то попадешь в холл, там сразу лестница на третий уровень. А на второй только из салона пройти можно, там массажный кабинет, баня, небольшой бассейн, бар, комната отдыха. Поняла? Если тебе на самый верх надо, то ход туда через внутренний дворик, если на второй, то из парикмахерской. – На сайте салона ни о чем таком не упомянуто, – пробормотала я. Леня рассмеялся. – Сайт салона! Ну да! Фотки мастеров, которым придумали звание лауреатов, победителей несуществующих конкурсов, прейскурант. Соседний дом предназначен исключительно для своих или для тех, кого свои порекомендовали. Усекла? – Там дом свиданий? – предположила я. Леонид положил остатки хачапури на тарелку. – Дом свиданий! Выражаешься прямо как дядя Сава. Я постаралась не вздрогнуть, когда прозвучало знакомое имя. – Сава? Мужчину так зовут? Смешное имя. Не слышала такого. – Звали, – вздохнул Леня, – сокращенное от Савелий. Он мамин брат. Трехэтажный дом давно оборудовал. Дядя Сава был красавец, бабы таких любят. И не дурак! Работал шофером, а на самом деле был талантливым артистом. Он нанимался на работу только в очень богатые дома, мог несколько раз службу сменить, пока находил такую, где мужу некогда на жену смотреть. Бизнесмен вечно в работе, неделями дома не ночует, баба на мыло одна в спальне исходит от тоски. И тут появляется Савелий. Красавец. Вежливый. Умеет себя вести. Постоянно находится при хозяйке, улыбается. И чем дело закончится? Сечешь? Я кивнула. Леонид налил в стакан крепко заваренный чай из чайника, который официант поместил в центре стола. – Где паре встречаться? У нее дома никак, прислуги полно, в секунду донесут про греховную связь. А в свое настоящее жилище дядя Сава никого не приводил! Он любовницам врал, что живет в особняке, на третьем этаже его апартаменты. Больше года ни с кем не тусовался. За двенадцать месяцев столько зарабатывал, сколько другой за целую жизнь не получит. Потом избавлялся от бабы. Скандала никогда не случалось. Дружок у Савелия был, дядя Сережа. Они вдвоем работали, иногда в одно место устраивались. Если не получалось к тому же хозяину вместе попасть, Блюмкин все равно находил возможность Чернова со своей очередной любовницей познакомить. Сергей тоже был красавчик, спортсмен, когда наступал час икс, он начинал ухаживать за бабенкой, «отбивал» ее. У Чернова свое место для свиданий имелось. Он очень напористо себя вел, а Савелий градус «любви» снижал. Любовница вешалась на шею Сергею, дядя Сава уходил в тень и увольнялся. Конец очередной истории. Теперь бабенкой пользовался Чернов. – А Сергей как от надоевшей особы сбегал? – поинтересовалась я. Леня усмехнулся. – У него жена! Огонь! В нужный момент прикатывала, тихо открывала дверь, «случайно» заставала супруга с любовницей в койке, говорила ей: «Ах ты такая, сякая, косая, тупая! С моим мужиком, в моей квартире! Все твоей семье расскажу! Знаю, за кем ты замужем!» Называла имя, фамилию, отчество законного супруга и продолжала: «Не надейся, что дам Сергею развод. Никогда этому не бывать. Как была наша семья, так и останется. А тебя твой мужик вон выгонит! Голую! Нищую! Короче, есть предложение: или сию секунду ты отсюда смываешься навсегда, забываешь адрес, имя моего Сергея, или я прямо сейчас отправляюсь к твоему богатому дураку». Баба из постели выпрыгивала и убегала. Вот такое кино! Салон Сава позднее обустроил. – Если у него с приятелем так хорошо шли дела, зачем еще парикмахерская? – удивилась я. Глава шестнадцатая Леонид взял салфетку. – Раиса заистерила. Мне исполнилось тринадцать лет, когда Сава сказал: – Хочешь заработать? Я обрадовался: – Конечно. Мать денег не дает. – Правильно делает, – одобрил он сестру, – ты мужик, не баба, учись сам на конфеты добывать. Пошли. Он привел меня на третий этаж особняка и объяснил: – Убираешь здесь до блеска. Наводишь идеальный порядок.