– Слушаю вас. – Готов спорить, ты никогда не угадаешь, кто сейчас с тобой говорит, – произнес мужской голос. – Думаю, вы хотите предложить мне невероятно выгодную покупку, – вздохнула я, – или сообщить, что мою кредитку взломали и теперь, чтобы ее восстановить, вам необходима вся информация с оборотной стороны карточки. Сейчас заблокирую ваш номер. – Вилка, стой, – занервничал собеседник. Я удивилась. – Мы знакомы? – Отношения у нас такие близкие, что один раз ты засунула мне за шиворот живую мышь, – пояснил незнакомец. – Помнишь? Мне стало смешно. – В первом классе со мной учился противный мальчишка – Эдик Рябов. Вечно он ко мне приставал. Схватит мой учебник и на шкаф забросит или мой стул клеем намажет. Мастер идиотских шуточек. Один раз открываю портфель, а там живая мышь! А Рябов стоит рядом с улыбкой во весь рот. Вот тут мое терпение лопнуло. Я схватила мышку и запихнула ее Эдьке за шиворот. Как он орал! До сих пор приятно вспомнить. – Не люблю грызунов, – признался мужчина, – и не виноват я совсем. Полевку поймал в парке Ванька Лушинский. А я просто наблюдал за твоей реакцией, Тараканова. Хотелось посмотреть, как ты от страха описаешься. – А в результате сам штаны намочил, – хихикнула я. – Стоп! Эдик? Из трубки раздался смешок. – Ну, наконец-то тебя осенило. Поскольку Рябов никогда не вызывал у меня положительных эмоций, то я решила как можно быстрее свернуть беседу, поэтому задала вопрос, который воспитанные люди задают лишь после вопроса «Как дела?» и ритуального сетования на погоду. – И зачем я тебе понадобилась? Глава третья – Настю Тихонову помнишь? – осведомился Эдик. – Да, – удивилась я вопросу, – она вышла замуж первой из нашего класса. Помнится, ее отговаривали связывать свою судьбу с парнем, у которого нет ни кола ни двора, ни родителей. Забыла, как его звали. – Никита Меркулов, – подсказал Рябов. – Возможно, – согласилась я, – не помню. Про Настю я долго ничего не знала, потом пришла в школу на вечер встречи одноклассников. И кто-то сказал, что Тихонова умерла. Я никогда не дружила с Настей, у нее была своя компания. Но ее кончина меня расстроила. – Автокатастрофа, – уточнил Эдик, – такое с кем угодно приключиться может. Ира очень переживала, они были лучшими подругами. – Извини, – остановила я Рябова, – я стою на одной ноге, убегать пора. – Куда спешишь? – задал совсем уж некорректный вопрос Эдуард. Мне захотелось отсоединиться и внести номер Рябова в черный список, но я сдержалась. – По делам. – Погоди, – занервничал Эдик, – тебя печатает «Элефант»? Это большой холдинг? В нем много издательств? – Да, – подтвердила я, – и самое крупное именно упомянутое тобой, «Элефант», оно появилось первым. – «Страус» входит в это объединение? – не утихал Эдуард. – Верно, – согласилась я, – оно является вторым по значимости после того, которое выпускает мои детективы. – Значит, ты быстро найдешь Антонину Колыванову, тоже нашу бывшую одноклассницу, – обрадовался Рябов. – Можешь ей позвонить, попросить… Вот тут я не выдержала: – Рябов! «Страус» гигантская структура, занимает шестиэтажное здание. Про Антонину Колыванову я вообще забыла, да и в школе с ней не дружила. – Она секретарь генерального, – отрапортовал Эдуард, – но мне ничего не скажет, а тебе может. Ирка просто на пределе! Поверь, ей жуть как плохо. Я собрала в кулак всю силу воли. – Если ты имеешь в виду нашу одноклассницу, то после долгого перерыва она ко мне сегодня приходила, похоже, Ирина сошла с ума. Несла невероятную чушь. – Моя жена не сумасшедшая, – произнес Рябов, – просто… Я сообразила, что попала в глупейшее положение, и стала извиняться, не дав Эдику договорить. – Прости, я понятия не имела, что вы поженились. – Да, – вздохнул Эдуард, – я был в некотором роде коллегой твоего мужа. Служил следователем, потом ушел. Сделай одолжение, давай пересечемся. Ситуация непростая, прямо скажем, странная. – Где ты работаешь? – поинтересовалась я. – В охране торгового центра, – ответил Рябов. – Помоги мне, пожалуйста. Надеюсь, ты не злишься до сих пор за мышь? Мне стало смешно. – Ладно. Где и когда встречаемся? – Если тебе удобно, то можно минут через пятнадцать в кафе «Дедушка пьяного зайца», – предложил Рябов, – из-за безумно дорогих блюд там никогда нет народа, зато есть отдельные кабинеты. И оно с тобой рядом, всего одну улицу надо пройти. – Хорошо, – согласилась я. – Могу прицепить себе на резинке круглый красный нос, – предложил Эдик. – Вдруг ты не узнаешь старого друга. – У молодой женщины не бывает старых друзей, – возразила я и пошла посмотреть, чем занимается Лидия Федоровна. Федина стояла в зоне кухни, увидев меня, она спросила: – Уходишь куда-то? – Надо ненадолго отлучиться, – ответила я. – В холодильнике мышь повесилась, – вздохнула Лидия. Я почему-то вздрогнула и дернула за ручку дверцы. Перед глазами открылись почти пустые полки, лишь на самой верхней стоял стаканчик йогурта. Гостья заметила, куда я смотрю, и уточнила: – Он просрочен! А слова про мышь, которая покончила жизнь суицидом, не стоит понимать буквально. Я засмеялась. – Мне и в голову это не пришло. Просто вспомнила, что продуктов нет. На обратной дороге куплю. – Иди спокойно, – махнула рукой гостья, – я разберусь. – Лидия Федоровна… – начала я. Федина вскинула брови. – Вот те на, здрассти, приехали. Всю жизнь звала меня «тетей Лидой», а теперь про отчество вспомнила? – Я выросла… – начала я. – А тетя Лида должна остаться тетей Лидой, – отрезала гостья. – Если ты все же собираешься общаться официально, то я вас, Виола Ленинидовна, пойму и прощу. Вы теперь писательница. Не с руки вам постороннюю бабу за тетю считать. Я обняла Федину. – Я подумала, вдруг вы обидитесь, если я обращусь к вам как в детстве. – Ступай уже, – велела Лидия, – не мельтеши перед глазами.