— От моего агента поступили любопытные сведения. Для начала немного о ней. Завербована до войны. Потом была не у дел, но с возобновлением работы посольства поставляет сведения. У нее несколько необычные методы. Ходит по злачным местам, подсаживается к посетителям, пьет с ними и вытягивает информацию. — Неплохая работа! — усмехнулась посол. — И достаточно эффективная, — сказала Зерг. — Вы даже не представляете, сколько может выболтать пьяный. Тут, главное, верно выбрать объект. Агент это умеет. Глаз у нее опытный. В последнее время работает возле предприятий семьи Сонг. Они производят бронеходы. — Знаю, — кивнула посол. — На днях агент познакомилась с вахтером завода. Ее зовут Лейга. Агент обратила внимание на поведение женщины. Отбыв смену, она посещает распивочную, где набирается в хлам. Пьет в одиночку. Улучив момент, агент к ней подсела и разговорила. Пришлось угостить, конечно, — Зерг усмехнулась. — Выяснилось, что эта Лейга еще недавно работала телохранителем у главы Дома Сонг. — Интересно! — оживилась посол. — Ее выгнали с позором. Пришлось устроиться вахтером. Из-за чего Лейга переживает и заливает горе вином. Посол хмыкнула. — Агент пыталась разузнать о главе Дома. Но тут Лейга замкнулась и не захотела отвечать. Зато о причинах изгнания говорила охотно. С ее слов это произошло из-за мужчины. Он жил в поместье главы, Лейге поручили ухаживать за ним. Ей это не понравилось. Она с презрением относится к муримам. Мужчина вел себя дерзко, и Лейга побила его. За это и уволили. — Мужчина был любовником главы Дома? — Нет. Но Лейга утверждает, что он из другого мира. — Зерг! — укоризненно сказала посол. — Агент тоже не поверила, — не смутилась резидент. — Но Лейга убедила ее. Вот факты. Мужчина был обнаружен вечером в парке у поместья. Это охраняемая территория, куда невозможно проникнуть постороннему. Как ему это удалось, неизвестно. Мужчина был странно одет: в короткие штаны и рубаху без рукавов. Здесь так не ходят. Показать волосатые руки и ноги – дурной тон. Мужчина говорил на неизвестном языке. Главе Дома пришлось взять клач и включить систему распознавания речи. Но и та справилась с трудом. Медицинское обследование, проведенное личным врачом главы Дома, показало нетипичное строение тела чужака. И, самое главное, у него не было чипа. — Возможно, он из Пустынных Земель. — Не похож на Сына Пустыни. У него светлая кожа и голубые глаза. Даже здесь это редкость. Но более всего подтверждает версию отношение главы Дома Сонг к неизвестному мужчине. Из-за него она уволила преданную охранницу. Затем чужака перевезли в особняк тети главы Дома, где он некоторое время жил под присмотром. И, самое главное. От другого агента стало известно: на заводе Дома создают новый двигатель. Подробности неизвестны – агент не имеет нужного доступа. Но он узнал, что двигатель не электрический. Начало этих работ совпало с появлением незнакомца. — Иномирные технологии? Ты уверена? — У меня нет другого объяснения. — Где содержат чужака? — Нигде. Он живет, как обычный гражданин. Из особняка тети главы Дома переехал в социальное общежитие. А недавно снял квартиру. — Это разрушает версию. — Наоборот. На воле птица поет охотней. Дай ей нужное место… И его нашли. Чужак снимается в кино. — ??? — Смотрели фильм «Битва за Сухья»? Вторую часть? — Да. — Какие впечатления? — Великолепная работа, к сожалению. — Чужак сыграл в нем Милашку. — Отличный образ. — Обратите внимание, госпожа. Первый фильм, хоть и снят хорошо, но особых чувств не вызывал. Второй на него совершенно не похож. Яркие и живые герои, великолепные сценарий и работа режиссера. Фильм пробуждает у зрителя чувство гордости за страну, уважение к мужской части населения. То есть решает задачу, стоящую перед руководством Сухья. Фильм очень популярен. У кинотеатров стоят очереди, в обществе только и разговоров о новинке. Такого эффекта не ожидали. Мой агент на киностудии утверждает, что работа над фильмом изменилась с приходом Влада. Так зовут чужака. Он не только великолепно сыграл, но и переписал сценарий картины. Подсказал режиссеру сцены, которые украсили фильм. Сейчас она работает над новым фильмом. Сценарий написал чужак. Агенту удалось его прочитать. Совершенно необычная история. Непривычный взгляд на эпоху диктатуры. И последнее. Вечерами чужак выступает в ресторане «Победа». Поет ранее неизвестные песни. Слова и музыка принадлежат ему. — Он так щедро одарен? — Сомневаюсь, госпожа. Слишком много для одного человека, пусть даже талантливого. Но если предположить, что все это он принес из своего мира… — Я поняла, Зерг. Предложения? — Попытаться установить контакт с чужаком. Предложить ему перебраться в Курум. — Он сдаст нас Охране. Будет скандал. Нам это не нужно. — Тогда следует выманить его страны, для чего найти подходящую возможность. Обратно он уже не вернется, выберет свободу. Зерг улыбнулась. — Проработай этот вариант, — согласилась посол. — Если Влад тот, о ком говоришь, тебя не забудут. Можешь рассчитывать на пост в Департаменте безопасности. — Благодарю, госпожа! — Только действуй аккуратно. Разведчица встала и вышла. А посол некоторое время сидела, размышляя. Зерг могла и ошибиться. Вероятность этого низка. Зерг опытный специалист, одна из лучших в Куруме. В Сухья работала еще до войны. Она умна и осторожна. С сообщением пришла, предварительно проверив факты. Если операция удастся, повышение ждет многих. Подумать только! Иномирные технологии… Посол нажала кнопку на аппарате. — Шифровальщицу ко мне! — приказала в микрофон. — Немедленно! 9 Я умею бить молниями. Проявилось это случайно. Расставшись с Сайей, я побрел к себе. Идти было недалеко. На улицах было пустынно – ночь. Я шагал по тротуару, кроя себя матом. Зачем, спрашивается, замутил интрижку с бронеходчицей? В результате потерял девушку, которая мне нравится. Дурак. Я махнул рукой. Темноту улицы пронизала молния. По ушам ударил треск. Я застыл. Проморгавшись, испуганно оглянулся по сторонам. Применение молнии в общественном месте равнозначно выстрелам на Земле. Посадят. К моему счастью, вокруг было пустынно. Я скользнул во двор, выбрался на другую улицу и поспешил к себе. В квартире я немного потренировался. Молния получалась небольшой – где-то метр с небольшим. Большей сжег бы обстановку. Алгоритм ее появления был прост. Рассердился, махнул рукой – получи электрический разряд. Убить он, возможно, и не убьет, но тряхнет знатно. Я полез в сеть. Информации было много. Когда пробуждается дар у девочек (где-то с десяти лет), как учить их осторожности обращения с молнией. Последствия несанкционированного применения… Здесь молния заменяет пистолет, ими пользуется местная полиция (Охрана) и военные. Женщины, разумеется. Мужчин в Охрану не берут, да и в армии их мало. Они служат техниками и врачами, занимают должности в тылу. Сообщалось, что длина молнии зависит от дара. Чемпионы били аж на двадцать шагов. Мой метр – ерунда. Правда молния у меня выходила шириною с ладонь. У других она едва с палец. Получалось, что у меня больше сила разряда. Могу убить. Ну, нах! Я лучше кулаком… Удивления дар не вызвал. Если я вожу бронеход, почему б не бросать молнии, как женщина? Эта мысль меня позабавила. Злость ушла. Не срослось с Сайей, но фиг с ней. Не больно хотел. Нет, хотел, конечно, только… Все, все, забыли! У меня дел полно. Назавтра я сходил к Бергу в ресторан. Просидел с ним день. Напевал песни и давал вольный перевод. Берг одобрял или отвергал песню. На «ура» шел репертуар времен молодости моих родителей. Я не удивился. Этот мир словно Земля середины прошлого века. Машины, дома, мода… Подолы платьев у женщин ниже колена. Мужчины носят головные уборы, женщины – платки или косынки. Если б не современная электроника и электромобили – 50-е или 60-е годы. Неудивительно, что вкусы здесь соответствующие. Мои родители музыку любили. В шкафу лежали стопки пластинок. Их ставили на проигрыватель и опускали звукоснимающую головку. Сквозь треск в динамиках звучала мелодия. Пластинки сменили кассеты, проигрыватель – магнитофон. Лазерные диски я покупал сам. А затем перешел на флешки… Знакомые песни крутил вечерами, так что слова помнил. Берг отобрал «Мелодию» и «Ноктюрн», которые пел Магомаев, «Желаю вам» (на пластинке ее исполнял Гуляев), композиции советских ВИА и кое-что еще. — Пока хватит, — сообщил, выключив запись. — Я разучу музыку с оркестром, а ты переводи тексты. Потом отрепетируем совместное исполнение. Поговорили о деньгах. Певцу платили мало – десять нулов за вечер. Но Берг успокоил меня, сообщив, что это не все. Я получу отчисления за текст песен. (Музыку Берг «скромно» оставил себе.) Но главный доход не в том. Посетители ресторана заказывают песни. Такса – двадцать нулов. Из них пять получает певец, остальное делится оркестрантами. Пятьдесят нулов за вечер набежит гарантировано, скорей всего, что больше. — Песни хорошие, — сказал Берг. — Здесь таких не слыхали. Так что будут платить. — С рестораном нужно делиться? — Наш оркестр собирает публику, — усмехнулся Берг. — Та платит за выпивку и еду. Делиться не нужно. Если кто потребует, сообщи мне. Лицо его приняло зловещее выражение. Мы ударили по рукам и разбежались работать. Я корпел над текстами. По моей просьбе Берг прислал минусовки песен, я подгонял тексты под музыку. В языке Сухья слова короткие, как, к примеру, в английском. Перевод прозы в таких случаях не составляет труда – текст просто меньше. Со стихами трудней. Помогло мое увлечение поэзией. На Земле я переводил стихи классиков на английский. Выложил их на американских сайтах – хотел похвалиться. Пиндосы не оценили – стихи их не интересовали. Я озлился и стал постить лабуду. Как веселился на Рождество. Пил водку с медведями, играл с ними на балалайках. Потом были скачки. Мой медведь пришел первым. (Я на фото с Топтыгиным.) Медведи у нас служат в армии. (Мишка в форме с «калашниковым» в лапах.) Американцы сказали: «Вау!» и набросали мне лайков. Я плюнул и перестал у них тусоваться. Затем были репетиции. Они шли днем. Кея работала над режиссерским сценарием, так что время было. Оркестранты старались, я тоже. Песни пробуждали воспоминания о Земле. Иногда я закрывал глаза и видел себя дома. И пел. — Публика будет в восторге, — сказал Берг на репетиции. — Уверен? — засомневался я. — Посмотри! — кивнул он на двери. Возле них толпились неизвестные мне люди. Их было много. — Официанты, уборщики, повара, — перечислил Берг. — Бегут к нам при первой возможности. Если так поступают свои, чего ждать от публики? Тем более выпившей? — он ухмыльнулся. Вечером я вышел на сцену. Люстры заливали зал светом. Меня трясло. Одно дело петь в тесной компании, другое – со сцены. Зал был полон. На наружной стене ресторана красовалась огромная афиша. Влад Хома улыбался прохожим. Текст гласил: «Милашка поет для вас!» Фото мне не нравилось. Сладкая улыбка и томный прищур певца, петухастый костюм в блестках. Его заказал Берг за счет ресторана. Второй Киркоров! У меня не спросили. И вот стою – весь в блестках и волнении. На меня глядят сотни глаз. Выступление объявили, убегать поздно. Не запищать бы от испуга! Оркестр проиграл вступление. — Ты моя мелодия, Я твой преданный Орфей…[14]