— Отсоедини линию боепитания! — велела Цая напарнице. — Разворачиваем рельсотрон. Напарница выполнила приказ мгновенно. Вдвоем они повернули рельсотрон и покатили его к задней стенке дота. Напарница подсоединила линию боепитания. Оставалось открыть броневую заслонку на тыловой амбразуре. Но тут рельсотрон перестал гудеть и опустил ствол. — Пропало напряжение! — крикнула напарница. Цая поняла это сама. Метнувшись к тыловой амбразуре, она открыла броневую заслонку. У подножия холма, на котором располагался опорный пункт, стояли бронеходы противника. В стороне виднелась разрытая земля, из нее торчали концы кабеля. Курумцы нашли его. Кабель прокладывают под землей, но найти его не составляет труда, если есть нужный прибор. У курумцев он оказался. Готовились, гады! Заметив открытую амбразуру, бронеходы подняли манипуляторы. Молнии ударили в холм, но амбразуры они не достигли. Дот строили для круговой обороны. До врага больше сотни шагов, молния не долетит. На холм бронеходы не взберутся – склон слишком крутой. Расчет поднимается по стальной лестнице, бронеход она не выдержит. Враг не страшен, но и они бессильны. Сидят тут как в мышеловке. Ждать подмогу? А она будет? Дежурная приказала: «Держитесь!». Наверное, напали не только на них. «Ружье! — вспомнила Цая. — У нас есть ружье!» — Помогай! — приказала напарнице. Вдвоем они поднесли к амбразуре трехногий станок. Водрузили на него тяжелое тело ружья. Прикрепленный к стволу шкворень, лязгнув, вошел в гнездо. Цая покрутила винт снизу, поднимая ствол на нужную высоту. Приложилась к прикладу – нормально. — Заряжай! Напарница вставила в приемник магазин. Цая потянула на себя рукоять затворной рамы и загнала патрон в ствол. Прицелилась в центр корпуса ближнего бронехода. На таком расстоянии не промахнется. В центре их учили стрелять за триста шагов. Она и там не мазала. Цая потянула за спуск. Бабахнуло так, что зазвенело в ушах. В закрытом пространстве звуковая волна отразилась от стен дота. Из ствола ружья вылетел сноп пламени. Бронеход, в который метила Цая, присел на опорах. Это означало, что пилот убит или тяжело ранен. Зря она думала плохо о ружье. — Не нравится?! — крикнула Цая и прицелилась во второй бронеход… Магазин она расстреляла вмиг. Курумцы не поняли, что их убивают. Махали манипуляторами, пытались бить молниями. В ответ Цая целилась и стреляла. От гулких выстрелов она оглохла, но огонь вести это не мешало. Цая добивала второй магазин, когда до курумцев дошло. Бронеходы рванулись к границе. Остались только подбитые машины. — Удираете?! — закричала Цая и подхватила ружье со станка. Она не знала, откуда у нее взялись силы. Догадавшись, напарница схватила станок. Они установили ружье у разбитой амбразуры, напарница зарядила его. Бронеходы, минуя завалы из разорванных корпусов, уходили за границу. Стреляя вслед, Цая подбила троих. Остальные ушли. Закончив стрельбу, Цая повернулась к напарнице. Та улыбалась. На грязном от пыли лице блестели белые зубы. — Как мы их! — крикнула Цая, и, согнув руку в локте, подняла к верху кулак. Этот жест она привезла из центра. Его любили инструкторы. Кулак означал меткую стрельбу. Говорили, что это жест Влада. Напарница что-то сказала, но Цая не разобрала. В ушах звенело. Напарница догадалась и повысила голос. — Доложи дежурной, — донеслось как сквозь вату. «Точно!» —вспомнила Цая и включила рацию. Дежурная отозвалась не сразу. Наконец, в наушнике раздался голос: — Дежурная по отряду. — Опорный пункт номер три, — доложила Цая. — Атакованы курмцами. С полсотни бронеходов и рельсотрон. Они нас обстреляли, затем противник нарушил границу и блокировал пункт. В соответствии с приказом открыла огонь. Атака отбита. Уничтожен вражеский рельсотрон и три десятка бронеходов. — Сколько? — переспросила дежурная. Несмотря на плохой слух, Цая уловила изумление в ее голосе. — Может, больше, — сказала в микрофон. — Я их не считала. Но ушли где-то десятка полтора. — Почему вы кричите? — спросила дежурная. — Оглохла. Стреляла из ружья. Курумцы перерезали линию питания рельсотрона. — Понятно, — сказала офицер. — Вы молодцы, девочки! Не все так славно повоевали. Два пункта курумцы захватили. Расчеты погибли, не успев выстрелить. Оставайтесь на месте и ждите указаний. Дежурная отключилась. Цая с напарницей привели в себя в порядок и перекусили. Вниз спускаться не стали. Во-первых, курумцы могли вернуться. Во-вторых, линию не восстановить – кабель сращивают техники. Они просидели до середины дня. Затем приехал грузовик и забрал их вместе с ружьем. — Отступаем, — сказала приехавшая офицер. — Граница атакована на всем протяжении. У них масса бронеходов. Кое-где они прорвались, — вздохнула она. — Сидеть в пунктах нет смысла. Приказано отойти на линию обороны. «Война!» — поняла Цая. Мысль была неприятной. До сих пор она надеялась, что случившееся – инцидент. — Вы их много накрошили, — добавила офицер, оценив поле битвы. — Я доложу об этом руководству. Думаю, вас наградят. Цая вздохнула. Что значит награда, когда впереди война? — Приказано уничтожить оружие, которое невозможно забрать, — сказала офицер и посмотрела на мужчину-военного. Тот отдал честь и побежал к лестнице. Любопытства ради Цая поднялась с ним. В доте мужчина достал из сумки бруски темного цвета, походившие на мыло. Заложив их под рельсотрон, вставил в один шнур и щелкнул зажигалкой. — Уходим, тофу! — сказал Цае. — Быстро! Они спустились вниз, и отошли от подножия холма. Цая обернулась к доту. Рядом застыли напарница и приехавшие пограничники. Наверху грохнуло. Из открытой амбразуры вылетел сноп пыли. — Поехали! — приказала офицер. Все забрались в кузов. Цая положила рядом ружье. «Ничего, — решила она и погладила ствол. — Мы им еще покажем!» * * * Меня разбудил сигнал клача. Он выл, словно сирена. Военная модель, ёпть! Зато связь шифрованная. Я схватил клач и нажал кнопку приема. — Слушаю! — Домин грон! Говорит дежурная Военного Совета. Тревога! Вам надлежит выбыть в место дислокации части и ждать приказаний. — Понял! — сказал я и отключил связь. За спиной вспыхнул свет. Сайя включила лампу на тумбочке. Разбудил все-таки. — Что случилось? — спросила она. — Началось, — сказал я. — Часть поднята по тревоге. — Война? Я кивнул. — Провожу, — сказала она и откинула одеяло. Собрался я быстро. Душ, бритье, одежда. Завтракать не стал – в части поем. Сайя оделась и проводила меня до машины. — Не пропадай! — сказала, обнимая меня на прощание. — Я без тебя не смогу. Звони! — Непременно! — сказал я и полез в машину. Дорогой я размышлял о предстоящих боях. Готовы ли мы к ним? Получалось, что не совсем. Тучин сформирован, подразделения прошли слаживание, но тактика не отработана. Во-первых, не успели. Во-вторых, какой из меня тактик? Я механик-водитель, военного образования не имею. Все мои знания из книг. Читал я много, но это не воевать. Ошибки неизбежны. На войне за них платят кровью. Предрассветное шоссе было пустынно, к части я долетел быстро. За воротами меня встретила суета. Бегали люди, рычали моторы машин. Из дома я позвонил в бригаду, и объявил тревогу. Этим и объяснялся хаос внутри. Он, впрочем, был упорядочен. Я рассмотрел офицеров. Они командовали погрузкой. Меня заметили. Стройная фигура в комбинезоне метнулась к автомобилю. Я вышел наружу. — Домин грон! Вверенный вам тучим поднят по тревоге. Идет погрузка оружия и припасов. Командиры и личный состав на месте. Больных и отсутствующих нет. Заместитель командира тучима Клейя Пур. Я всмотрелся в лицо заместительницы. Встревожена, хотя скрывает. Я тоже волнуюсь. Хойя Пур пристроила ко мне дочь, только не с целью захомутать. Про Сайю она знала. Тут другое. Служить в новой части – хороший способ сделать карьеру. Я взял Клейю и ни разу не пожалел. Командиром оказалась отличным. Пришли и другие офицеры из строевых частей. Они сделали из моих обормотов солдат. Мне б это не удалось. Добрый я… — Продолжайте! — сказал я. — Как завершите, ведите людей на завтрак. — Успеем? — удивилась она. — Мы особая часть, Клейя. Нас не бросят в бой сходу. Думаю, и пообедать успеем. — Тогда зачем тревога? — Чтоб не расслаблялись. Буду у себя. Докладывай, если что не так. В приемной ждал адъютант. Выглядел он сонным. — Домин грон!.. — Вольно! — сказал я. — Позаботься о завтраке. Сам поешь. А еще умойся и приведи себя в порядок. — Понял, домин! — козырнул он и выбежал. В кабинете я сел за стол, включил телевизор и радио. На экране красовалась заставка – передач не было. Радио транслировало патриотическую музыку. Хорошо хоть не «Лебединое озеро». Я стал размышлять. Победим ли мы? Все, что мог, сделал. И речь не только об оружии. Я сочинил записку о Великой Отечественной войне. Перечислил принятые СССР меры, рассказал о боевых действиях, тактике и стратегии той поры. Все, что вспомнил. Записка получилась объемной. Я передал ее Хойе Пур. Она сообщила, что текст внимательно изучили и обсудили у главы государства. Что-то взяли на вооружение. Что конкретно, Хойя не сказала – не мой уровень. Надеюсь, лучшее.