– Но мы – католики, Джо. Стараясь не смеяться, я встала, повернулась к братьям и улыбнулась. Губы Джо растянулись в улыбке до ушей, а потом он сказал Пэдди достаточно громко, чтобы я услышала: – Ну разве дочь Алана не красавица? – Красавица, брат. Я сказала «спасибо» старым папиным друзьям и, прежде чем отправиться домой, помахала рукой Марте и Дженни. Роберт с Джейкобом должны были скоро прийти на урок, поэтому я надела свитер, джинсы и кеды. Убрав квартиру, я присела на кушетку и стала ждать. Уилл, должно быть, заходил домой, так как он положил письма на стойку, и я удивилась, что не видела, как он проходил мимо нашего кафе. Я надеялась, он не станет избегать меня. Когда раздался звонок домофона, я, не медля, нажала кнопку и открыла дверь. Подбежав к телефону, позвонила Шейл. – Алло? – Шейл, ко мне пришли на урок. Я просто хотела, чтобы кто-нибудь знал об этом. – Все нормально, дорогая. Хочешь, я приду к тебе? – Нет, но если я не позвоню через час, высылай войска. Люблю тебя. Повесив трубку, я побежала к двери. Открыла, не дав Роберту возможности постучать. – Привет, Джейкоб, меня зовут Миа, – сказала я мальчику. – Проходи. – Приятно познакомиться с вами, Миа. – Для дошкольника Джейкоб вел себя слишком по-взрослому. – Привет, Миа. Я подняла глаза на Роберта, он искренне улыбался. – Хорошо, давайте начнем. Иди к пианино, Джейкоб, и садись. Роберт, я могу предложить вам выпить? Роберт стоял между двумя кушетками. Его взгляд был направлен вниз, он рассматривал книги, лежавшие на кофейном столике. Он не отвечал секунд двадцать, а потом поднял голову, словно только что понял, что я задала ему вопрос. – О, нет, благодарю вас, не нужно, – ответил он, отодвигая со стола книги. Видимо, его ничего не заинтересовало, потому что он сел и начал просматривать свой телефон. – «Жизнь фотографа», книга Энни Лейбовиц, очень интересна. Вы знаете ее? Она много работает для журнала Vanity Fair. Он покачал головой: – Не стоит, спасибо. На столе было столько занимательных книг, и я была очень удивлена, что ни одна из них не пробудила у Роберта интерес. Кроме Энни Лейбовиц, там лежали книги под названием «Сесил Битон: годы в Нью-Йорке» и «Дневники Дефа Джема: Первые 25 лет последней великой фирмы звукозаписи». Поверх стопки из трех книг лежали последний номер журнала New Yorker и оставленный Уиллом экземпляр журнала Guitar. Пожав плечами, я развернулась, чтобы встать за спиной Джейкоба у пианино. – Итак, молодой человек, давайте начнем. – Я показала ему пару забавных упражнений для развития ловкости пальцев. Ему понравилось издавать непрерывные звуки, пусть даже еще не в форме мелодии. Болтая ногами под скамьей, он смеялся, со всей силой нажимая на клавиши. Он рассказал мне, что его мама очень хочет, чтобы он научился играть. Я сказала, что его мама умница и я научу его всему, что знаю. В этот момент Роберт поднялся с места и встал позади меня. – Почему бы вам не сыграть что-нибудь, Миа? Тогда Джейкоб мог бы познакомиться с готовым продуктом. Слова «с готовым продуктом» резанули мне слух, показавшись неуместными, но, совладав с собой, я села рядом с Джейкобом, который и не подумал сдвинуться с середины скамьи. Немного поерзав, я попыталась освободить для себя достаточно пространства, чтобы было удобно нажимать на педали. Роберт был явно больше заинтересован в том, чтобы посмотреть, как я играю, чем слушать, что я играю, потому что он стоял прямо у меня за спиной. Сидя рядом с Джейкобом под нависающим надо мной Робертом, я решила сыграть простенькую пьесу, поскольку в любом случае в таком положении не могла ничего сыграть как надо. Только я начала играть Гимнопедию № 1 Эрика Сати, как Роберт заговорил: – Посмотри, что она делает, Джейкоб. Казалось, Джейкоб лихорадочно пытался запомнить каждое движение моих пальцев. Я тихо пробормотала: – Джейкоб, закрой глаза и просто… слушай. Джейкоб закрыл глаза, а я старательно продолжила играть протяжную мелодию. Хотя Гимнопедия № 1 – очень легкое, в основном однонотное произведение с очень несложной ритмикой, оно всегда пробуждало во мне сильные эмоции. Я надеялась, что оно окажет такое же воздействие на моих слушателей. Пока я играла, Роберт молчал, лишь только я закончила, они оба захлопали, при этом Джейкоб – с чуть меньшим энтузиазмом, чем Роберт. Я руководила Джейкобом, пока он тщетно пытался повторить сыгранную мной мелодию. – Джейкоб, я хочу, чтобы ты потренировал упражнения, которые я тебе показала. Когда твои пальцы достаточно окрепнут, ты сможешь играть так же, как я, договорились? Он кивнул, а потом, подняв голову, посмотрел на отца. – Ты научишься, малыш, просто делай то, что тебе говорят. Я почти физически ощущала ожидания, возложенные на плечи четырехлетнего Джейкоба. Это напомнило мне о том, что я сама чувствовала в его возрасте. В Анн-Арборе меня обучали строго. Радость и временное облегчение приходили, когда я бывала в Нью-Йорке и играла, сидя рядом с отцом. Мне хотелось передать Джейкобу этот опыт, поэтому я начала играть самую бравурную версию «Собачьего вальса», какую умела, и Джейкоб помогал мне до тех пор, пока наши упражнения не превратились в прекрасный, но ужасный грохот. Роберт бросил на меня слегка неодобрительный взгляд. Мы стучали по клавишам еще минут пять, пока я наконец не остановилась. – Думаю, на сегодня достаточно. Встав со скамьи, я направилась к двери. Джейкоб поспешил на лестничную клетку, а Роберт, повернувшись ко мне, улыбнулся. – Учеба должна приносить удовольствие, иначе ему не захочется продолжать, – мягко сказала я. Роберт улыбнулся. – Это было здорово, Миа. Думаю, Джейкобу понравится. Дейна, его мать, будет в восторге. – Так это была ее идея? – Ну, я встречаюсь с Джейкобом раз в две недели по выходным, и его мама настаивала, чтобы я занял его чем-нибудь. Я предложил теннис, но она думает, ему больше подойдет фортепиано. Возможно, она права. – В его тоне мне послышался скрытый смысл. – Вы изучали музыку в колледже? – Нет, я брала уроки музыки в детстве, и все на этом, – ответила я. Он кивнул и любезно улыбнулся. Я знала, что дальнейший рассказ произведет на него впечатление. – Мое образование связано с бизнесом. Я училась в Брауне. Он оживился. – Серьезно? И у меня диплом Брауна. Не сказала бы, что меня это поразило, но такое совпадение порадовало. Мы говорили о колледже, а потом Роберт позвал Джейкоба обратно в квартиру, и мы поговорили еще немного. Мы выяснили, что учились в Брауне в разное время, потому что Роберт был на восемь лет старше меня. Он развелся два года назад и жил в квартире в Верхнем Вест-Сайде, но его бывшая жена с Джейкобом жили в Гринвич-Виллидж, поэтому в тот день, когда мы встретились в кафе, он оказался в наших краях, где они с сыном гуляли в парке. Он рассказал мне о том, что Джейкобу нравится детская площадка в Томпкинс-Сквер-парке и как пару лет назад он заглянул в кафе «У Келли». За пару минут я в общих чертах поведала ему историю своей жизни. Он сказал, что припоминает, как однажды встречался с моим отцом, и сочувствует моей потере. Я чуть в обморок не упала, когда Роберт сказал, что является вице-президентом компании «J. P. Morgan». С каждой минутой он становился в моих глазах все круче. Я подумала, что он, наверное, самый успешный тридцатитрехлетний мужчина из всех, кого я знаю. Потом разговор перешел на другую тему. – Миа, я впечатлен, что вы взялись продолжить дело отца, и думаю, такое маленькое хобби – это очень круто. – Он показал на пианино. – Теперь я гораздо лучше отношусь к тому, что Джейкоб берет уроки. Я понимала, что он имеет в виду, и не могу сказать, что не была полностью согласна с ним. Ему не хотелось, чтобы Джейкоб валял дурака, занимаясь тем, что ему никогда не пригодится, но то, каким тоном он произнес «маленькое хобби», вызвало у меня раздражение. Я подумала было сказать Роберту, что люблю музыку, что она занимает огромное место в моей жизни, но вместо этого кивнула и улыбнулась. Мне не верилось, будто он думает, что уроки игры для ребенка – пустое занятие. Я решила не замечать его небольшого промаха и сосредоточиться на том, что он – привлекательный и успешный парень, возлагающий большие надежды на своего сына и мечтающий о его большом будущем. Когда Джейкоб начал проявлять нетерпение, Роберт сказал, что им лучше уйти. Я протянула руку для рукопожатия, он же, взяв мою ладонь, задержал ее в своей. На секунду показалось, будто он разглядывает мои ногти или решает, что делать дальше. Потом он, посмотрев мне прямо в глаза, нежно поцеловал костяшки моих пальцев. Когда он прикоснулся к ним, я ощутила его чуть влажные губы. – Может быть, мы могли бы как-нибудь пообедать вместе? – С удовольствием, – пробормотала я тихим голосом, пораженная его поступком. – Я позвоню вам. – Выйдя на лестницу, он обернулся. – Ох, чуть не забыл, сколько я вам должен? – Только ужин. Он кивнул. – Вы не пожалеете, – сказал он, а потом быстро сбежал по ступеням. Закрыв дверь, я прислонилась к ней и шумно выдохнула. Я думала о том, что сейчас произошло, чувствовала головокружение и возбуждение от предстоящего свидания с Робертом, но никак не могла отогнать тревожную мысль о его неудачном браке. Следующие два дня пролетели незаметно. Я видела Уилла один раз в понедельник, когда мы обгоняли друг друга на лестнице. – Как дела? – Клёво! – ответила я и дала ему «пять». Я слышала, как он тихо засмеялся у меня за спиной, выходя на улицу. Во вторник я заметила на барной стойке новый флакон геля для душа, которым я обычно пользуюсь, с ароматом весеннего дождя. Рядом с ним лежала записка. ПРИВЕТ, СОСЕДКА! ВИЖУ, ТЫ ГРУСТИШЬ). У меня сердце екнуло. Я не могла понять, флиртует Уилл или просто проявляет дружескую симпатию. Или для него это одно и то же? Но, так или иначе, мне было приятно. Когда во вторник я вернулась домой, он, откинув голову и закрыв глаза, сидел на кушетке, слушал музыку и выглядел прекрасно. – Как прошел день? – спросил он, не открывая глаз.