Я солгала, глядя ему прямо в глаза. Не готова вот так взять и бросить то, к чему стремилась. Это моя жизнь, и если они хотят её испортить, то пусть рискнут. — У тебя неделя. — повторил Рик. — А теперь вставай, я отвезу тебя домой. Отвернувшись от меня, он направился к машине. А я стянула со своих волос бантик, плотно закрепив его на ветке дерева. Пусть будет тут, если когда-то мне придется вернуться сюда, я хочу, чтобы он был здесь. Если он пропадет — значит нас с Мёрфи ничего больше не связывает, если же останется — надежда есть. Рик вёл машину молча, украдкой поглядывая на меня. Его скулы дергались, он то сжимал, то разжимал руль. — Ты нервничаешь? — не вытерпев, спросила я. — Нет, с чего ты взяла? — ох, Рик, какой скромный мальчик. — Рик, ты можешь скрывать это сколько хочешь, но я же вижу. Я положила свою руку поверх его. Пальцы Рика снова сжали руль, но он не оттолкнул меня. Салон автомобиля полностью пропах его парфюмом, и вспомнив на секунду, что я вытворяла в душе, вдыхая этот аромат, я встряхнула головой, отпугивая воспоминания. Худи Рика до сих пор лежит у меня дома, на полке в шкафу. Я не собиралась возвращать ему обратно вещь, оставлю на память. Черты лица Рика стали мягче, он больше не сжимал руль и не ёрничал на сидении. — А у вас с Никой всё серьезно? — этот вопрос волновал меня на протяжении недели. — Я не могу тебе ответить. — Ты любишь её? — не отступала я. — Сказал же, что не стану отвечать. — кажется, я заводила его снова. — Вы уже спали? У вас был секс? — мне было интересно всё, я хотела услышать детали их отношений, чтобы понять, какой Рик на самом деле. — Да, я трахаю её, когда тебя нет в квартире. — выплеснул он. — Довольна? Покрывшись румянцем, я замолчала. Хоть мне и было стыдно за моё любопытство, однако, он мог причинить ей боль. Или же быть с ней в отношениях, дабы напакостничать мне. Никто не знает его истинные намерения. — Спасибо, что не сбросил меня там, на холме. — стоя на улице, говорю я Рику в открытое окно. — Но я сделаю это, ты знаешь. — многозначительная улыбка и Рик заводит мотор. Снова одна, посреди улицы. Картинка прояснялась, все друзья Мёрфи против меня, они ревнуют. Безумно ревнуют его ко мне, а ведь я даже еще не начала показывать свою влюбленность. Сейчас самое время, нельзя сдаваться. Не я начала эту игру, но я её закончу. Глава 21. Перерождение Миллер Когда люди любят, они становятся слабыми, уязвимыми. Добрый человек — это тот человек, которого будут гнобить, подшучивать над ним и в конечном итоге добивают, не оставляя шанса выжить. И тогда на смену приходит нечто страшное, темное, загадочное. То, что никогда и никто не видел. Злость. Агрессия. Ярость. Я всю неделю осуждал себя за всё то, что сделал, винил своего внутреннего ребенка за то, что он не справился с травлей и исчез, дал волю всепоглощающему зверю. — Ты снова уедешь? Оставишь меня одного? — смотрел на меня пугливыми глазами мой младший брат. — Малыш, я приезжаю к тебе сразу же, как могу. Я сел перед ним на корточки, взяв маленькие ручки в свои, поцеловав их. Он напоминал мне меня в детстве. Такой же наивный, такой же влюбленный в этот злой мир. — Возьми меня с собой. — в который раз говорил брат, когда я приезжал к нему. — Билли, мы уже обсуждали это с тобой. Глаза шестилетнего ребенка наполняются слезами, а моё сердце обливается кровью. Теперь я причиняю боль почти каждому, сам того не замечая. — Послушай, тебе сейчас лучше пожить с дядей. — сажусь к нему на кровать, прижав к себе. — Понимаешь, у взрослых иногда случаются такие проблемы, в которые они не хотят впутывать своих близких. — я солгал. Я бы очень хотел впутать в свои проблемы близкого мне человека — Эми. — И поэтому вытри слезы, хорошо учись и жди меня. — Дядя говорит, что мы очень похожи с тобой. — и это правда. Моя копия сейчас смотрит на меня. — Наш дядя не мог соврать. — я пальцем вздернул носик Билли, и тот наконец улыбнулся. — Я хочу быть таким, как ты. Взрослым. — брат встал с кровати, выпрямившись во весь рост, демонстрируя свою готовность ко взрослой жизни. По венам неприятно растеклись его слова, я почувствовал жжение внутри. Никогда бы не пожелал ему быть мной. Только не мной. — Станешь и будешь даже лучше, чем я. В комнату зашел наш дядя, согласившейся помочь мне с братом после той ужасной ночи. Когда мои родители попали в аварию, я долго не мог поверить в это. Отца мне было не жалко, он выплескивал свою злость на меня, срывался, и я часто видел пустые бутылки из-под виски на его письменном столе. Мать же не могла или боялась меня защитить от него. С потерей родителей я понял, что какими бы они не были, но мне было где жить, было, что есть. Но возвращаться обратно туда, где недавно они жили, я не хотел. Я держал семимесячного ребенка на руках, кое-как завернутого в одеяло. Он улыбался мне, не подозревая, что единственный, кто у него остался — это я. После похорон, моя кукушка слетела окончательно. Я почувствовал небывалую свободу. Стал наверстывать упущенное, увлекся так, что не замечал границы дозволенного. И однажды, в очередной раз выпивая со своим другом, я нарвался на конфликт с местным задирой. Под «ярким» градусом алкоголя, я переборщил с ударами и впервые убил. Убил человека. Друг бегал из стороны в сторону, а я сидел около мертвого, избитого тела, и не чувствовал вины. Наоборот. Удовлетворение. Самое ужасное, что мне… Мне понравилось. Восхищаюсь собой. Во мне всё, что дрожало, кричало, болело — убили. Я мертв, и других убивая, я себя ощущаю живым. — Билли, твой ужин остынет. — сказал дядя. Брат побежал на кухню. — Как ты? Ты принимаешь успокоительные, которые тебе прописал врач? — Конечно, как положено. — но не всегда. Я пью их только тогда, когда на грани срыва, а должен каждое утро и вечер. Плевал я на эту больницу, и эти чертовы таблетки, название которых я не помню уже. — Я рад слышать, ты сейчас уезжаешь? — Да. — встаю я, подхватывая свою кофту и накидываю её сверху. Дядя проводил меня до самой машины, пожав руку. Билли последовал примеру дяди, пытаясь сильно мне сдавить руку, как полагается мужчине. — Ты так руку мне сломаешь. — рассмеялся я. — Не подведи меня. Сев в автомобиль, я откинулся на спинку сидения. Вдохнув полной грудью воздух, провернул ключ зажигания. Мчусь по шоссе, превышая скорость, на спидометре высвечивается 175. Я давно не видел её, мне необходимо взглянуть на милое личико, почувствовать сладкий запах шелковистых волос. Моя темная душа требовала её, всю и без остатка. Глава 22. Неумелая месть С появлением Миллера моя жизнь кардинально поменялась. Я стала чаще оглядываться на улице, сторониться темных переулков и в общем перестала выходить вечером из дома. Кто знает, что может случиться? Я слушала музыку в наушниках, как она неожиданно прервалась. На экране появилась фотография Ники. Я так давно не могла до неё дозвониться! Наконец-то. *— Привет, подруга! — крикнула она мне в трубку. — Уехала будто на вечность, я думала, что пора объявлять тебя в розыск. — Я еду домой, готовь жопку. — узнаю свою чудную Нику. — Жду, очень жду. Без тебя невыносимо скучно. В любви некому признаться.— подтерла слезу с лица, но тут же улыбнулась. С ней мне было комфортно, не представляю жизнь без Ники.